Я должна прекрасно выглядеть - у меня сегодня свидание. С настоящим мужчиной.
Это звучит странно: "настоящий мужчина", но он почти реальность. Он - дым от сигареты, которую я курю.
Я уже накрасилась, одела лучшее платье. Теперь можно сесть и закурить. Он придет именно тогда, когда я готова томно опустить ресницы и начать глобальный процесс обольщения. С ним (с Дымом) не надо торопиться накраситься хотя бы за 20 минут до его же прихода, потому что он зайдет именно в тот момент, который будет самым подходящим, и не опоздает, кстати, вернее НЕ кстати, на 17 с половиной минут.
Он будет конкретен и неуловим. он будет слушать меня и не перебивать. Он будет просто преклоняться передо мной. Он будет стелиться к моим ногам, не считая это унижением своего мужского достоинства. Он будет смотреть на меня снизу вверх, и от этого у меня будет першить в горле и перехватывать дыхание. Он дотронется до меня в тот момент, когда я захочу. Но когда он дотронется, то назад уже не отступит. Мы будем с ним единым целым. Он - больше, чем мужчина. Он будет мягок и настойчив. Он будет ласков и горек.
Да, он нетолько большой "плюс". Он бывает очень горек. И я плачу, вернее, у меня успевают только выступить слезы, он сразу же успокаивает меня, становится густым и надежным. Именно надежным. Когда мне плохо, мне стоит только закурить - и он будет рядом, у него всегда найдется время для меня. И он не будет занят поездками, командировками. Он не будет пользоваться глупыми отговорками типа "у меня сейчас нет времени, з-а-й-к-а, но я тебе перезвоню (очень надо!)". Такое впечатление, что всем мужчинам при выходе из роддома выдаются книжечки-словари, в которых собраны перлы мужских отговорок, ими только надо уметь пользоваться, что они и делают.
Кстати, о вопросах "ума", "образования", "интеллекта": Дым умеет слушать умнейшие мои рассуждения об экзистенциализме, о глупости Клеопатры, о мужественности Золушки и т.д. Он не перебивает и не кривится при словах "элиминация", "интеграция". Он знает, что я умна и это надо просто принять, ну разве что лишний раз принести мне что-нибудь из Пелевина или Томаса Манна.
Дым знает меня лучше, чем я сама. Он был в моих легких, он - в моей крови, он живет в моем сердце. Мне говорят, что если я его не брошу, то умру. Но если он бросит меня, то такая жизнь... Мне придется мириться с отговорками, командировками, мальчишниками, завоеваниями космоса. Я буду просто готовить еду и чистить унитаз после ее употребления. Я буду стоять в очереди, чтобы мне взвесили 300гр сыра, а потом во второй очереди - выбить чек; потом я буду возвращаться к первой очереди и, переругиваясь с бабушками, стараться без очереди взять уже взвешенный кусок сыра, всовывая в пальцы продавщицы чек об оплате за сегодняшний ужин и завтрашний завтрак моего нового избранника. И это не самое неприятное. Есть еще селедка под "шубой" или его друзья, которые по понятным причинам должны были стать и моими друзьями. Но не стали.
Дым никогда меня не бросит, пока я сама не решу с ним расстаться. Это не значит, что он - тюфяк, он просто позволяет женщине самой решать, вернее, выбирать. И я выбираю его. Пока еще могу.