Похоже, что сегодня как раз два года с того самого дня как пути-дорожки Элвина и Schatten пересеклись в двеннадцать дня в тени у лужи под мостом.

Да, хотел фото её выложить — так, как это я люблю делать, в цветовой гамме этой странички, в лёгкой молочной дымке — да вот фотки порядочной нет. Она на них всё не такая, какой была. А хотел любоваться на неё да запись какую-нибудь ностальгическую строчить.

Видимо, этого не будет. И так полдневника изведено на неё, а она — только иллюзия, только what the life is meant to be. Такой, какой она мне чудилась — такой девушки никогда не было. И во всех местах, что вроде бы помнить должны наши шаги — только один след, только Элвин и Элвин, да ещё, может быть, тень Тени.

Никто ничего не знает, никто никого не помнит. Интересно, что где-то она продолжает жить, и эти четыре месяца для неё — а что они для неё, если я сам начинаю путать её с теми, кто был у меня раньше. Какое кощунство, друг мой, какая гадость эта ваша и ц-ц-ц кажется дождик собирается.

Это была болезнь. Как в «Солярисе» — очень похоже, очень. Новейшие исследования показали, что Schatten была из нейтрино и — пух! — дематериализовалась. Зато я обзавёлся новыми знакомыми: настоящий Страх и настоящая Радость. Всё остальное — более-менее серая полоса. Дикое, детское болезненное счастье может быть на самом деле, боль и радость в одном флаконе. И второсортной жизни я предпочитаю эту болезнь.

Неизлечимо больной блудный сын Элвин вернулся домой, и Отец равнодушно принял его. А ему просто было всё равно, кого принимать, перед очами судии Его все равнозначны.

Неужели это всё, и нечего больше Элвину сказать про тень Тени? Не вспомнить то, не вздохнуть про сё, не улыбнуться тому-то. Говорят, что память оставляет самое хорошее — но нет, моя плутоновская память злостно хранит хмарь и неправдивость всего, что было. Всё лучшее уже осталось в записи про юнца с собакой, а худшее — режущая глаза правда о лёгком летнем увлечении обыкновенной не отягощённой интеллектом девушки. История с самым обыденным концом.

Я верил во что-то большое и вечное, и оно произошло, и оно оказалось c двумя головами: чтобы убить чёрную голову, пришлось отрубить и белую; и оно закончилось, и пришлось научиться верить в маленькое и вечное, что и наполняет до отказу мою второсортную жизнь… Тут обязательно должна быть очень трогательная и одновременно концептуальная финальная строчка; только вот что-то не могу я её придумать.


Current music: Rammstein - Du Hast