Прославленные деятели науки делятся на светил и темнил. Светилами была особено богата Англия, по части же темнил вне конкуренции германская нация. Если бы немцы изобрели таблицу умножения – то и в ней было бы ничего не понять.

В психиатрии ярчайшее светило – Жане, а мутнейшее темнило – Крепелин. Его простой и эффективный метод напускания тумана на ясные вещи достоин внимания в качестве хрестоматийного образчика своего жанра.

На словах Крепелин, конечно, двумя руками за эмпиризм. Иное в его время было уже неприлично. Но разве может истинный немец, с его могучей способностью к умозрению, довольствоваться презренным позитивистским описанием фактов. Конечно, нет. Он стремится проникнуть в их сущность. В приложении к психиатрии это выглядит следующим образом. Эмпирическую сторону вопроса образует комплекс психотических симптомов, которые больные являют психиатрам в их клиническом опыте. Все эти симптомы были известны за сто лет до Крепелина, так что здесь он в принципе не мог открыть ничего нового. Крепелиновская претензия состоит в "объяснении" этих симптомов, т. е. выявлении "сущности" стоящих за ними болезней. Задача вроде бы благая, но только если решать её эмпирическими методами. Крепелин же вместо этого пускается в трансцендентные плавания. В своей двухтомной "Психиатрии" он тратит почти сто страниц на перечисление причин помешательств, каковых насчитывает около семидесяти (!) штук – начиная от климата и кончая онанизмом – и группирует в трёхэтажную (!) классификацию. При этом описание причин не имеет привязки к конкретным недугам. Все они рассматриваются как причины помешательства-вообще. Столь же общим образом (т. е. относя ко всем душевным заболеваниям) Крепелин описывает симптоматику психозов, их диагностику, лечение и прогноз. Второй же том Крепелин посвящает конкретным формам психозов. Здесь и начинается вакханалия идиотизма. Во-первых, исконно немецкая любовь порядку выражается, как водится, в том что одного порядка автору оказывается мало, и он дополняет его другим. Во втором томе Крепелин забывает свою первую классификацию и делит помешательства на следующие группы:

(1) Психозы истощения,
(2) Психозы отравления,
(3) Психозы вследствие расстройства обмена веществ,
(4) Помешательство вследствие органических болезней мозга,
(5) Психозы возраста регрессивных изменений организма,
(6) Конституциональные душевные расстройства,
(7) Помешательсва на почве общих неврозов,
(8) Психопатические состояния (психозы вырождения),
(9) Состояния психического недоразвития.

Уже к этому делению можно предъявить тысячу претезний, но самое интересное начинается внутри него. Чего стоит крепелиновская классификация – можно проиллюстрировать хотя бы тем что в группе "психозов вследствие расстройства обмена веществ" Крепелин объединяет базедову болезнь, dementia praecox (!) и прогрессивный паралич (!), сифилитическая природа которого была к тому времени прекрасно известна из наблюдений (хотя и не доказана микробиологически). Но Крепелину наблюдения не указ. Он мыслит более высокими категориями.

Самый же прикол состоит в следующем. Практически одинаковая симптоматика "без видимых органических нарушений" фигурирует у Крепелина чуть ли не во всех группах, только под разными названиями. Применительно к первой группе Крепелин пишет об "аменции", применительно к третьей – о "dementia praecox", применительно к пятой – о "меланхолии", применительно к шестой – о "периодическом" помешательстве и "паранойе", применительно к седьмой – о помешательствах "эпилептических" и "истерических". Таким образом, высосанная на 90% из хера классификациия этиологий позволяет Крепелину расплодить целый пантеон виртуальных сущностей.

Неудивительно что даже блейлеровская концепция "шизофрении" показалась после этого простой и понятной.