Journals.ru - Mostly harmless

Продолжая перепечатывать чужое (на своё-то мозгов не хватает):

Скромное обаяние терминаторов
В защиту американского кино

Его принято хулить; и действительно, хуля бы и не хулить его? Тупые рожи, помпезная музыка и бесконечные полицейские, полицейские, полицейские… Однако, друзья мои, неспроста хочу я написать о нем.

Сейчас постепенно возвращается время хлебания щей лаптем. Увы, просвещенное славянофильство вновь входит в моду именно в таком виде. Стало модным на каждом углу пищать, какие там они тупые и бездуховные, а нас здесь прямо-таки распирает от пресловутой всемирной отзывчивости. Ах, наши старые добрые советские фильмы! Разве ж их можно сравнивать со всем этим халтурным софт-дерьмом?

Я тоже очень люблю фильм про Ивана Васильевича, так и не поменявшего профессию. Тем не менее: почему старые добрые советские фильмы были с такой легкостью отброшены и забыты в годы перестройки? Разве внезапно попавшие к нам через железный занавес совершенно идиотические ошметки «ихххней» (с придыханием говорилось) масс-культуры не смотрелись аборигенами как божественное откровение? «Полицейская академия» как апофеоз остроумия, Фредди Крюгер как апофеоз ужаса… Может, сейчас это и кажется смешным, но тогда ведь так все и воспринималось? Большинством, по крайней мере? Ведь неспроста так было? Ведь это что-нибудь да значит?

Первая часть ответа на этот вопрос лежит на поверхности и абсолютно справедлива. Всегда-де громкое и глупое было в этом мире сильнее и эффектнее разумного, доброго, вечного. Однако такими ли уж разумными, добрыми, вечными были все советские фильмы?

Вот известнейшая советская стряпня, «шедевр» Эльдара Рязанова «С легким паром». Безвольный, трусливый человечек по пьяни залез в чужую квартиру, завалился на диван, дрых, возился, сопел, чуть не обосрался, был полит из чайника, и т.д., и т.п., но как же трогательно он все это делал, с каким сочувствием все это было снято! Когда актер Мягков валялся, мыча, на диване, не казалось ли вам, что из телевизора в вашу комнату проникает кислая вонь его носков? Какой пацан польстится таким героем? Поэтому мы, малолетки, вечерами бегали в видеосалоны, и глаза «юных зрителей» горели, когда на экране Шварц, и бровию не поведя, тупо и неотвратимо мочил врагов. Ах, все эти фильмы были более чем незатейливыми, но центральным в них был супергерой – образ, который напрочь отсутствовал в отечественном кино.

Следует признать, что советский кинематограф в ряде случаев был безупречен в создании героев более сложного типа. Вспомним Холмса с Ватсоном (светлая память великолепному артисту Соломину!), Адъютанта Его Превосходительства или Глеба Жеглова. Однако советский масскультурный герой был просто жалок.

Можно сказать, что в Советском Союзе не было массовой культуры вообще. Это не так. Где есть массы, там и будет массовая культура. Это неизбежно. Что такое упомянутый уже Рязанов, как не самая что ни на есть пакостная масскультура? Просто массовая культура в СССР была недозрелой и однобокой. Пипл желал хавать лучше и больше.

Советские попытки создать героя-супермена, подобного Арнольду, были стыдно-подражательными и удивительно убогими. Те же «Пираты XX века» с Еременко в главной роли. «Калхоз», говорили пацаны и отправлялись смотреть на Шварца. В стране Достоевского и Есенина божественным откровением стал немногословный кач с квадратной челюстью…

И это абсолютно нормально. Это здорОво. Куда более здорОво, чем Мягков с его носками. Это совершенно понятная потребность юного мужского организма в энергии, напоре, агрессии. Потребность, которую окружающая среда удовлетворить уже не могла.

Женщины в советском кино были вопиюще несексуальны. Эдакие замученные жизнью лошадушки, без всякого огня в глазах. Рядом с ними любая грудастая дамочка из Голливуда смотрелась как верх соблазнительности. И это в стране, где каждая вторая коня на скаку остановит!

Я пишу не только и не столько об американском или советском кино – я пишу о тенденции. О тенденции, погубившей замечательную страну, в которой мы жили.

Сегодня в нашей стране масскультура торжествует, как и везде. Ушлые режиссеры легко научились делать фильмы a la Голливуд, но все же трудно сравнить с Терминатором Бодрова-младшего с его вечно открытым ртом.

Экраны завалили сериалы о временах позднего Совдепа. Причем из семидесятых берут только самое вонючее, навозный быт обособленных и теплых квартирок. Прочь ностальгию. Ностальгия непродуктивна. Если всеми нами любимый Совдеп все-таки умер, он должен умереть раз и навсегда.

И еще. Характерный герой не только Америки, но Запада вообще – одиночка. Помните одноименный фильм с Бельмондо? В центре огромного множества фильмов, как весьма достойных, так и откровенно идиотских, находится такой герой. Человек, который наперекор всему, всем и вся добивается поставленной цели. Маленькая и упорная злая воля, способная на долгое, напряженное и успешное противостояние. Таков, например, комиссар Каттани – один из лучших образов мирового кино вообще. Такого героя у нас никогда не было. И быть не могло. Сознание нашего человека всегда было общинным, колхозным – как кому больше нравится. Гуртом, говорит пословица, и батьку легче бить. Вне гурта никто бы батьку бить не отважился. «Ты чо, охуел?», «Ты чо, думаешь, что ты самый умный?», «Ты чо, думаешь, что все остальные – дураки?»

Общинно-колхозное сознание, солидарность и чувство локтя – это, может быть, лучшее, что есть в нашем народе. Но вытекающие из них безынициативность, трусость и конформизм ужасны. В сложившейся ситуации они более чем ужасны – они гибельны. Нужно или не нужно культивировать одиночку? С одной стороны, это очередной удар по и так уже искалеченному менталитету. С другой стороны, только упертые одиночки спасут страну, изуродованную идиотизмом и беспринципностью добродушного большинства. Пожалуй, культ одиночки уже неизбежен. Значит, и у Голливуда придется учиться, учиться и учиться. Ибо из всех искусств для нас важнейшим по прежнему является кино.

Постскриптум. Уже дописав эту заметку, вспомнил «Красную жару» со все тем же Шварценеггером в главной роли. В роли кондового советского милиционера, кстати. Перестройка в те годы еще не дошла до своего позорного финала, советских еще уважали и в Америке — боялись, но уважали. Разумеется, в наши дни фильм, подобный «Жаре» никто в Голливуде снимать бы не стал. Святая святых — американский полицейский был выставлен смешным толстощеким неудачником рядом с непобедимым сверхчеловеком Арнольдом, напоминающим платяной шкаф в мундире. Тяжелая тоталитарная эстетика, угрюмый здоровяк с каменной мордой, свернутая в трубку газета правда, мерно шагающий караул у Мавзолея — американские товарищи преподнесли полезнейший урок советским коллегам. Вот как нужно было наглядно эксплуатировать в массовом кино свои лучшие национальные особенности. Увы, все было слишком поздно. Да и неспособны были советские режиссеры-импотенты воспринять пусть недалекий, но победоносный американский пафос.

Лично Товарищ У