- Не знаю, кто придумал, что голландцы любят евреев и израильтян в частности. Все это выдумки. Они себя просто хорошо и правильно пиарят: Анна Франк и все такое, - возмущался Бен, наш клиент, который живет в Амстердаме уже пятый год. - И вообще, противный народец. Между прочим, каждый год множество людей отсюда уезжает. Потому что сами себя вынести не могут. Холодные, чопорные. Друг к другу в гости не ходят. Вот посмотрите, - он махнул на встречную полосу.

Мы посмотрели. Посреди дороги стоял минибус - видимо, застрял в снегу. Водители курили рядышком. А за ними пробка - покуда видит глаз.
- И ведь не сдвинет на обочину! Они никогда не сдвигают. Голландцы!

Не знаю, видели ли вы по телевизору, но Голландию вдруг замело по уши. Шесть часов в одной машине с клиентом, Барухом и стратегом - это уже слишком. Тем более, что стратег оказался - редкое гавно, как человек. С такими понтами, как будто буквально вчера изобрел атомную бомбу. А вот клиент, напротив, был очень славный тип. Только вот голландцы его раздражали. Я в душе не соглашалась - мне они были симпатичны. Серебрянные коньки, Ван Гог. Анна Франк, опять же.

Когда бензин начал подходить к концу, мы свернули на бензоколонку. Пока Бен заправлялся, мы заковыляли по мокрому снегу в магазинчик. Голодный Барух начал сгребать с полок шоколадки, мерзкий стратег стрельнул у меня евро на кофе, а я пошла искать дамский туалет, который нашла без труда по длинной озабоченной очереди из дам. В кассу тоже была очередь. Барух вручил мне шоколадки, карту дорог, какие-то соки и 50 евро и побежал в сортир сам. Касса находилась за бронированным стеклом. Когда подошла моя очередь, то я сделала то, что делали передо мной другие покупатели: прижала шоколадку баркодом к стеклу, пока кассир ее сканировал. Потом другую шоколадку. Потом карту.

Голландец за стеклом вдруг нахмурился и постучал по стеклу, сказал что-то очень похожее на "хенде хох!" и показал пальцем на стопку брошюрок слева. "Нет," - повертела я головой, - "не мои!" Голландец нахмурился еще больше и начал еще энергичнее тыцать из-за стекла в брошюрки, а потом в Баруха, который уже вернулся из сортира и молча стоял рядом. Ничего не понимая, я взяла брошюрку и вопросительно протянула ее Баруху. Голландец в злобном изнеможении упал в кресло, всем своим видом показывая, какая я тупая.
- Ду ю спик инглиш? - вдруг сказал он.
- Йес, - обрадовалась я, - ай ду!

После чего, я думала, что он мне обьяснит нормальным языком, что он хочет, но не фига. Кассир продолжал говорить со мной по-голландски и тыцать в брошюрки. Или это уже был английский, только я его не узнала.
- Он хочет, - спас меня неожиданно появившийся за спиной Бен, чтобы ты положила все шоколадки на брошюрки слева, а после того, как он их отметит баркодом, - справа.

Бен был прав.