Три ареста, три преступления, три судьбы, три решения. Лицо первое. Девушка 1979 года рождения. Сбыт наркотиков. Сама наркоманка. Имеет дочку 2 с половиной лет. Ведет себя несколько вызывающе, и видно, что так и не понимает насколько серьезно ее положение. Судебное заседание длится не долго и минут через 20 судья оглашает свое решение- избрать меру пресечения в виде заключения под стражу. Ее выводят из клетки и уходя, она пытается поймать мой взгляд, и все еще считает, что она вовсе не опасна для общества. Лицо второе. Ему уже ближе к 50, но если увидишь его на улице, то примешь за старика. И не удивительно. Когда я еще не родился, он уже получил свой первый срок за хулиганство. И так уж получилось, что с 1975 года на свободе он был лишь случайным гостем. Отсидев свое за грабеж и освободившись в октябре, он пробыл на свободе чуть больше месяца и вот снова задержан при совершении грабежа. Кашляя, он еле заходит в клетку и по всему его виду видно, что он уже готов ехать в следственный изолятор. И на самом деле, когда спрашивают его мнение относительно ходатайства следователя, то он просит судью арестовать его. Дескать болеет он и лечиться надо, а на свободе и холодно и голодно и помереть можно. А там все родное. И его можно понять. Ведь там проведена почти вся сознательная жизнь. Ну как отказать такому? Ведь и попался он, скорее всего специально. Лицо третье. Ему уже 30. Приехал с семьей из Бишкека. Русский, двое маленьких детей. Уже когда зачитывается ходатайство об аресте он начинает плакать и просит всех присутствующих не арестовывать его. Взгляд бегает от судьи к прокурору. И тут выясняется, что он не пьет и не курит, и детей у него двое и работы не было, и на самом деле его есть за что пожалеть. Только вот героином торговать противозаконно. И слезы не помогают. А мне так и хочется спросить его, почему он не думал о детях, когда торговал героином? И еще один вопрос. Как бы он отнесся к слезам такого же как он, продавшего дозу его ребенку? Но зал судебных заседаний не место для бесед.