Люди используют телефон, как это у них называется, потому что не любят быть рядом, слишком близко друг к другу, но боятся осаться одни.

Люди во внешнем мире только и делают, что болтают друг другом, причем болтают какие-то глупости, а когда умолкают, то заполняют паузы, включая радиоприемники, где одинаковые голоса снова и снова поют одни и те же песни.

Звонит девушка и спрашивает:
- а умирать - это больно?
Больно, милая, говорю, очень больно. Но жить еще больнее.

Ты понимаешь почему люди потребляют наркотики. Потому что это - единственнное настоящее приключение, что остается в этом мире, где все расписано и разлиновано, где царят закон и порядок и где нам никогда ни на что не хватает времени.
Только в наркотиках или в смерти есть у нас возможность узнать что-то новое, но и смерть - это тоже регламент и установление.
Ты понимаешь что смысл делать что-то есть только тогда, когда тебя кто-то видит. А если никто не видит, то какой смысл напрягаться?
И ты задаешься вопросом: а если бы никто не пришел на распятие, может, его бы провели в какой-то другой день? Перенесли, скажем, на выходные?
Ты понимаешь что агент прав. На всех картинах, изображающих распятие, Иисуса рисуют почти обнаженным. Я ни разу не видел распятия, где он был бы одет. Я ни разу не видел толстого Иисуса. Или Иисуса с волосатым телом. На всех распятиях Иисус обязательно голый, хотя бы по пояс. В эксклюзивных модельных джинсах. Надушенный дорогим одеколоном.
Агент во всем прав. Если никто на тебя не смотрит, с тем же успехом можно и дома сидеть. Потихонечку мастурбировать и смотреть телевизор.
Где-то в районе сто десятого этажа ты понимаешь, что тебя просто не сущесьвует, если тебя не показывают по телевизору в записи, а еще лучше - в прямой спутниковой трансляции, так чтобы видел весь мир.
Тебя просто не существует. Ты то самое дерево, упавшее в чаще леса, на которое всем положить.
Как бы ты не напрягался, что бы ты не делал, если этого никто не видит, то жизнь твоя в итоге равна нулю. Ты - ничто. Nada. Пустое место.
Ложные или правдивые, но подобные истины так и кишат у тебя в голове.
Ты понимаешь что мы цепяемся за свое прошлое, потому что не доверяем будущему. Потому что нам трудно отказаться от собственных представлений о себе. Все эти взрослые дяди и тети, что играют в археологов на дворовых распродажах, ищут артефакты из детства, настольные игры, они напуганы до смерти. Старый хлам превращается в священные реликвии. Мы ностальгируем по тому, что сами выбрасываем на помойку, - и все потому что боимся развиваться. Взрослеть, меняться, сбрасывать вес, создавать себя заново. Приспосабливаться. Адаптироваться.

То, что мы называем хаосом, - это просто закономерности, которых мы не понимаем. То, что мы называем случайностью, - это закономерность, которую мы не сумели расшифровать. То, чего мы не в состоянии понять.ю мы называем бессмыслицей и абсурдом. То, что мы не в состоянии прочесть, мы называем китайской грамотой.

- главный вопрос, который теперь задают себе люди, это не "в чем смысл существования". Главный вопрос - это "откуда эта цитата?"

Может быть, у меня - так же, как у Фертилити. Она бесплодна, и это бесплодие помогает в ее работе в качестве суррогатной матери. Такое полезное свойство. Может быть, у меня тоже развилось полезное свойство: полное отсутствие всякой чувствительности.
Точно так же, как если тебе отрывает ногу по колено, и ты смотришь на эту культю, и поначалу вообще ничего не чувствуешь. Может быть это просто последствия шока.
Но я очень надеюсь что нет.
Я не хочу чтобы это прошло.
Я хочу чтобы все так и осталось - чтобы вообще ничего не чувствовать.
Отныне и впредь.
Потому что если это пройдет, мне будет больно. Очень и очень больно. До конца моих дней.

- слабыми, измученными и бездушными мы можем побыть и потом, когда это не будет стоить мне денег.