В нашем доме до нас жила четыре года молодая пара. От них в наследство мы получили алюминивый абажур из Икеи в салоне и куст розмарина саду. "Ну как же так можно? - говорила я по телефону своей сестре, - Как можно жить четыре года в одном месте, и его не благоустроить? Ты бы видела этот сад: все запущено... Ну, я понимаю, конечно, что они строилли свой дом и просто ждали, пока он будет готов. Но все равно, четыре года - и не разбить клумбы?" "Это говорит о личности," - цокая языком, отвечала мне сестра.

Как опытная дачнца-садовод, проведшая детство, пожирая втихаря грязную клубнику с грядки, за дело я взялась рьяно. Тем более, что дом мы сняли, когда я была на шестом месяце, и инстинкт гнездования был в самом разгаре. В период разведения нового сада вдруг с азартом подключилась к садоводству моя мама, на которую иногда накатывают приступы творчества и активности в самых неожиданных местах. Через неделю после переезда она вдруг одарила меня толстенной книжкой на английском: "Решение проблем в садоводстве Калифорнии". Когда я ей мягко указала, что климатические условия Калифорнии и Израиля не совсем совпадают, мама возмутилась, что книжку она купила не для того, чтоб я ее читала, а из-за ее чудесных фотографий, чтоб я прониклась и поняла, как надо. Я посмотрела и сильно прониклась. Скромные каллифорнийцы оформляют частные озера лесами и диким садом в английском стиле. Некоторое время я носилась с идеей завести если не озеро, то небольшой пруд с рыбками и глиняной лягушкой на берегу, или хотя бы бочку с кувшинками. Перепуганый Орен убедил меня, что вокруг пруда будут кишеть комары, а потом кусать родившегося младенца, так что с идеей пруда я не без сожаления рассталась и принялась за разбивку дорожки и грядок с зеленью.

За сараем я нашла склад каменных плит, оставшихся от дома, и потихоньку вкопала их в землю вокруг розмаринового куста до самого сарая. Грядки я разбила у дорожки, посадив кориандр, базилик, укроп и петрушку и начала активно поливать. Через некоторое время на грядках весело зазеленела мелкая поросль. Приглядевшись внимательно, я с удивлением обнаружила, что на всех грядках она одинакова. Еще через несколько дней стало абсолютно ясно, что это крапива. Между ней, чахлые и забитые, виднелись кое-где волосины укропа и кудряшки кориандра. Дамы, кто из вас полол грядки на восьмом месяце? Попытавшись раза два, я поняла, что гнездовать можно и вышивая биссером Орену тапочки, а экстримы с выдергиванием крапивы - не для меня.

- Какие чудесные у тебя вышли грядки с зеленью, - хмыкал Орен, отрываясь от компьютера и выглядывая в окно.
- Ничего, - утешала меня мама, - из крапивы можно сварить очень полезный суп.
Она, добрая душа, даже пыталась пару раз прополоть, надев мои садоводские перчатки, но потом бросила это неблагодарное занятие, заскучав.
- Не надо нам суп из крапивы, - испугался Орен, который вырос в другом мире и не видел варенья из одуванчиков, не слыхал про кашу из топора.
Зеленые грядки почили в Лете, когда друг Орена Гай их снес газонокосилкой, не заметив, что там вообще растет что-то культурное.

Отвлечемся немного на тему полива. Когда мы только приехали, я разговорилась с одной израильтянкой, Гали. Хоть убейте, не знаю, как я с ней разговорилась, не зная языка, может, по-английски? Но я прекрасно помню эту беседу. Гали сказала, что в июле поедет на неделю в лагерь, где они будут спать в спальных мешках под открытым небом.
- А что вы будете делать, если пойдет дождь? - спросила я, приехавшая из Белоруссии, где летом утром солнце, а после обеда - дождь.
- В июле? - удивилась Гали, - Летом никогда нет дождя! - чем удивила меня. Хоть я и догадывалась, что в Израиле жарко, но думала, что раз в неделю-две дождь все-таки идет. Как же без него растут деревья?

Короче, летом в Израиле дождя нет. А деревья и все остальное растут, потому что их поливают. А вода стоит денег, между прочим. Об этом я узнала, получив первый счет. Но главное, что если не поливать хотя бы раз в два дня, то все вянет в один момент. Но, не стоит отчаиваться! Небольшое давление на Орена, и вот под каждый кустик проведен полив. А те кустики, которые не дождавшись полива, сдохли, я заменила на большие кактусы. Израильские кактусы умеют ждать.

Когда сад начал уже приходить в мало-мальски приличный вид, то на меня свалилось новое бедствие, а именно: подлое дерево, которое на иврите называется, извиняюсь, издарехет. И это название ему как нельзя подходит. Всю осень и зиму издарехет цвела себе скромными белыми кружевными цветочками, и давала чудесную, но ненужную тень, а вот к лету цветочки превратились в ужасные плоды а-ля огромная желтая рябина: несъедобные для людей, они привлекали стаищи птиц, которые гадили в мишельский манеж, пристроившийся в тени, лупили по головм всех мимо проходящих и, раздавленные, мерзко чмокали под ногами. Эти плоды окончательно убили мою надежду завести газон, на коем бы резвилась Мишель, поскольку попросту забили всю почву не хуже пластелина.

В общем, Олька, не знаю уж, что это говорит о моей личности, но я вдруг почуствовала небывалое духовное единение с предыдущими жильцами. И сад мой теперь совершенно дикий. Почти в английском стиле.