Присев на корточки, уронив голову на сложенные руки, он задремал или замечтался, углубившись носом куда-то в далёкие воспоминания, в запахи нейлоновой ветровки. Вскинул голову — всё та же дымная вода залива, без горизонта, только вода, незаметно переходящая в небо вода. Он сидел у самого краешка холодной береговой линии, сквозь неглубокую плёнку просвечивали грустные камешки и одноцветный песок. Странно, что начало августа было таким холодным.

Сзади раздавались голоса: это мама, сестрёнка и ещё одна мама, чужая и молодая, с маленьким сынишкой. Теперь забылось, как его звали, но Чёрный Рыцарь играл с ним, крепко держа за руки и кружась с ним волчком, так, что малыш, визжащий от восторга, поднимался почти горизонтально земле. И ещё он обещал сестрёнке никогда-никогда её не обижать, и они поссорились на следующий же день, тут же и помирившись.

В низком хмуром небе летали чёрные точки, расписывая круги, и чуть пульсируя — так казалось, а на самом деле махая крыльями. На морском берегу были ещё сосны, Чёрный Рыцарь обернулся и увидел их, и ничего не подумал, это позже он будет думать, что в жизни было мало прекрасных минут, похожих на эти. Будущего он не знал, и знать не мог, что скоро, совсем скоро его руки покроются кевларовой коркой, тело станет железным, а сердце — огненным мотором. И прошлого он помнить не хотел, отодвигал в пыльный угол весь прошлый месяц, детский лагерь в чужой стране, месяц, за который он сделал удивительное открытие для своих двенадцати лет — что люди вовсе не добрые. Иногда они очень, очень злые.

Кажется, что эти сосны, и каменная стена в пяти метрах от береговой линии, и пасмурное небо, и холодное море — всё было живой картинкой того, что перемешивалось внутри, и как вещи, завдигаемые в пыльный угол, не желали там оставаться и лезли на свет, тусклый свет разума.

Он будет потом безуспешно искать встречи с холодным берегом и туманным горизонтом, с коршунами в тяжёлом небе, со странным ощущением счастья родной земли и затаившегося где-то рядом страха. Он повернулся, присев на колено и зачерпнул холодного, слипшегося песка. Присутствие родных людей рядом в эти минуты совсем не чувствовалось и невиданное ранее чувство одиночества, что появилось у него за этот месяц, вовсе никуда не исчезло, но снова поднялось из глубины. Холод его был приятен, по-новому необычно приятен.

Минуты — между прошлым и будущим, те недолгие минуты пребывания в равновесии с самим собой, словно в день весеннего равноденствия. Позади — наивная доброта, впереди — оправданная ненависть. Где-то в сердце спит будущая любовь, и где-то за серыми тучами небесная половинка ждёт будущих встреч. Элвин уже никогда не вернётся сюда, Элвин останется здесь навсегда.



 

Current music: Линда - Никогда