Journals.ru - Всё, что попадает в паутину

Рассказ, на тему Матрикса и не только...

Пациент

- Присаживайтесь, пожалуйсто, - Каштанов жестом указал посетителю на стул. Вернее, пациенту. Тот уселся и принялся рассматривать скудное и стерильно-чистое убранство кабинета психиатра. Доктор, довольно молодой, но с ранними залысинами, ещё раз перечитал историю болезни, одновременно украдкой поглядывая из-под очков на визави. История болезни… Да, действительно история. Но сам – довольно спокойный, странности в движениях не замечено.
Сюда больного Пахомова привела жена, которая ждала сейчас вместе с детьми в коридоре больницы. Больной не сопротивлялся. Да и вообще выглядел совершенно нормальным. И был нормальным. За исключением того, что отсутствовал полтора года, и не помнил своих родных.
Каштанов закрыл медицинскую карту, снял очки и тепло улыбнулся Пахомову.
- Да, Виктор… интересные дела.
Первое правило – ведите разговор с больным, как с нормальным человеком. И тогда он вам сам расскажет, чем он болен. Расскажет, сам того не желая. Но Пахомов просто безразлично пожал плечами. Хоть и согласился добровольно прийти сюда, от идеи задушевного разговора с психиатром был явно не в восторге.
- Прочитал я показания участкового, жены, - продолжил доктор, похлопывая руками по карте, – но вот чего не понял, так это как вам выжить-то удалось? Скитаццо полтора года – это сильно. Средства на такие путешествия где-то надо брать.
Пахомов нехотя, словно собираясь зевнуть, открыл рот и ответил тусклым голосом.
- Я же говорил… Скиталсо по мирам. По другим мирам, не по нашей Земле. По другим Землям.
Так, пациент не стесняется своей ненормальности. Это хорошо. Будет легче уцепиться за что-то. За какую-то нелогичность.
- А что, на других Землях деньги не нужны? Там торжество коммунизма? – лукаво прищурился врач.
- Нужны, тем кто там живёт. На меня эти правила не распространяюццо. Я был чужим в тех мирах. Они были придуманы не для меня.
- Вы путешествовали по придуманным мирам? Как же вы туда попали? Волшебный портал, наркотики, чёрная дыра? – Каштанов перечислил все три возможности с непроницаемо серьёзным лицом.
- Я попал «туда» так же, как и вы. Меня придумали. Вместе со всем этим миром.
Оп-па, приехали. Практически уже на месте. То, что в простонародье называют синдромом «Матрицы». Не исключено, что в данном случае как раз под влиянием фильма. Чтоб этот Голливуд сгорел…
- Это мир придуман? Мы представляем его только в своём воображении, так? – Каштанов осторожно нащупывал «тропинку». – А что твориццо в реальности?
- Да нет же, какое к чёрту воображение! – в голосе Виктора наконец-то проступили нотки эмоций. Раздражение. – Мы живём здесь. И умрём тоже здесь, альтернативы нет. А это «здесь» - всё это плод усилий одного… человека. Или существа. Я не знаю, кто он и откуда он взялся.
Ура, начался поток исповеди, Каштанов всё сделал правильно. Остаётся только задавать правильные вопросы, и слушать. Слушать и анализировать.
- Кто-то создал наш мир? Это… всё равно что написать книгу?
- Написать книгу, снять фильм, нарисовать картину, придумать правила игры – все эти аналогии верны, но ни одна и близко не передаёт всей сложности, - Виктор говорил всё быстрее, стремясь поведать собеседнику свои «сокровенные» знания. – Да и я мало что могу об этом сказать. Это умеет делать только… он. Он называет себя Творцом Миров.
- Вы разговаривали с ним? Как вы о нём узнали?
- В каждом созданном им мире он оставляет… что-то вроде заметок. Мыслей, возникающих в мозгу. Не знаю, только ли я один могу их слышать, но… я услышал! Они приходили по одной фразе, обрывочно. Но я прочёл их все!
- Что же именно вы услышали?
- Наш мир - сто пятидесятый по порядку создания. Основная идея, основной вопрос, который двигал Творцом в данном случае – создать мир с идеальным балансом мира и войн, как механизма регуляции населения Земли. Также войны должны были стать основным двигателем прогресса. Но баланс оказалсо неидеальным, и…
- Как давно был создан наш мир?
- Не знаю… Очень, очень давно. Творец практически вечен. Так вот, баланс оказалсо неидеальным, однако наш мир стал одним из тех, за которыми Творец не переставал следить, считая его интересным. Следить и дорабатывать. Вот и всё, что я прочитал, и сразу же после этого перенёссо в другой мир. Только что сидел в своём офисе, составляя договор, уловил в мозгу очередную фразу-заметку – и вот я уже стою посреди Красной площади на другой Земле. В дальнейшем это всегда происходило так. Внезапно.
- Красная площадь на другой Земле? Вы уверены, что это была другая Земля?
- Абсолютно. На нашей Земле в центре Кремля не высиццо огромный небоскрёб чёрного стекла и стали, со свастикой на шпиле.
- Мир, в котором победили фашисты?
- Да. Сто семьдесят третий по счёту. Кстати, оказалсо гораздо ближе к идеальному балансу, чем наш. Население Земли там в три раза меньше по численности. В том мире я задержалсо на неделю. Пил, ел, брал что хотел – никто меня не замечал, никто со мной не разговаривал. Наталкиваясь – шли дальше. По большому счёту, я не испытывал потребности ни в питании, ни в дыхании. Я был слово призрак во плоти. Жил там, пока «читал» заметки Творца. А затем «поехал» дальше.
- Зачем этому богу-Творцу оставлять заметки?
- Он не бог. Он очень несовершенен. Во многом - по-человечески несовершенен. А заметки… Может, он оставлял их для того, чтобы я читал? Ведь тоже создан им.
Интересный бред.
- Интересная теория, - Каштанов что-то записал в лежащем перед ним журнале. – И вы всё это… мироздание осознали сразу же?
- Нет, конечно. Месяца через два, через десяток миров, по которым бродил. Когда из разрозненных заметок стала складываццо неутешительная картина.
- Неутешительная? Вам нелегко осознавать себя чей-то придумкой?
Эта зацепка может стать ключом к выздоровлению.
- Да нет… то есть да, конечно, но это мои личные заморочки. Неутешительной являеццо картина мироздания в целом. Творец устал.
- То есть? – удивился доктор.
- Первые его созданные миры – яркие, запоминающиеся, хотя многие и слишком вычурные. Но в каждом есть какая-то изюминка. В дальнейшем многие концепции и идеи миров Творец разрабатывал дальше, пытаясь довести до совершенства. Создавал двадцать, тридцать похожих миров на одну тему, один другого краше. Но затем, после примерно ста миров, Творец начал уставать. Он продолжал строить миры, но они становились всё более серыми, безжизненными. Они были более стабильными и… профессионально сделанными, чем первые попытки, но стали схематичными.
- Поясните.
- Одним из первых таких мне попалсо мир, в котором у всех людей были одинаковые лица. Я встретил только одного, у которого оно отличалось от остальных. Я побывал в мире, где люди не спали и не ели, только работали. Посетил мир, где был вечный полдень, а посреди широких степей безлюдной планеты стоял лишь один мегаполис с одинаковыми зданиями. Многие здания были монолитными, в них нельзя было зайти.
- А наш мир?
- Здесь чувствуется отголосок усталости, начало того времени, когда Творец начал работать спустя рукава. Но наш мир далеко не самый худший. Да и схематичность – тоже не самое худшее. Потому что потом начались эксперименты.
- Творец решил попробовать что-то новенькое?
- Да. Земля в виде куба. Люди, которые рождались мудрыми стариками, а умирали несмышлеными младенцами. Мозги, каждая мысль в которых вызывала дикую боль. Существа, каждое из которых могло питаццо, лишь пожирая само себя. Общепланетарную жизнь в виде огромной нервной сети, отростки-нервы которой возвышались над поверхностью планеты и колыхались на ветру, словно белые деревья…
- Да этот Творец, похоже - из моих клиентов, - пошутил Каштанов. Виктор не разделил его радости.
- Возможно и так. Возможно, он стал безумен. А возможно, это просто средство борьбы со скукой и апатией. Но оно не помогло, ибо в конце он перестал создавать миры. Последней его попыткой стал мир, похожий как наш. Так, немного только различаеццо грамматика, столица России – Москва, а не Питер, ну и ещё по мелочам. Эдакий ностальгический мир. В заметке к нему Творец указал, что это его последний мир. Ему больше нечего сказать. А потом я вернулсо сюда, вышел из тёмного туннеля метро. Меня заметили стоящие на платформе люди, чему я очень удивился. И понял, что попал домой. Вернулся в свою дом, поднялся на свой этаж и позвонил в дверь своей квартиры.
- Занятная история, - Каштанов потёр виски ладонями. – Виктор, а почему вы не узнали своих жену и детей?
- Видимо, Творец не посчитал их существенными деталями. Несущественные детали всегда забываюццо, когда покидаешь очередной мир, так было написано в заметках. Забываюццо и меняюццо. Может, у меня раньше и не было семьи.
- И что вы теперь собираетесь делать? – хмуро спросил врач.
- Понятия не имею, - покачал головой Виктор. – Наверное, продолжу отыгрывать свою роль. Мы ведь тоже плод воображения Творца, мы оба. Наверняка вы, согласно вашей роли, прозреете в конце и увидите, что я прав. А я… не знаю. Что было бы логичным дальше по моей роли? Нелепая смерть?
- Понятия не имею, - Каштанов сцепил руки. – Вот что, Виктор. Я предлагаю немного взбунтоваццо и выйти из наших ролей, вы не против? Мы всё же живые люди. Я пока повременю с прозрением и позволю себе усомниццо в некоторых нюансах вашей истории. И выпишу вам направление на полное обследование. Делу это не повредит. Ну а вы пока обождите с нелепой смертью и отыграйте роль примерного семьянина. У вас красавица жена, замечательные детишки. Думаю, это приятнее, чем нелепая смерть.
- Вы правы, - Виктор улыбнулся, беря направление из рук психиатра. – Но вы забыли спросить об одном. Есть ли у меня доказательства всего того, о чём я сейчас говорил? Доказательства веские и неопровержимые.
Каштанов почувствовал, как по спине бегут мурашки. Если всего лишь допустить мысль, что… Такое ощущение, что мир начал переворачиваться с ног на голову. Мысли сразу же спутались в мутный клубок.
- И… что? – внезапно охрипшим голосом спросил врач. – Такие доказательства есть?
- Нет, - по-прежнему улыбаясь, покачал головой Виктор. – Ни одного. А жаль. Мне и правда жаль.
Мир снова вернулся на привычное место.
- Ну что ж, - Каштанов тоже улыбнулся, вставая. – Тогда увидимся с вами через пару недель. Постарайтесь не затягивать с обследованием.
- Непременно,- кивнул Виктор. – Ну а если что – Таня меня подгонит, она не успокоиццо, пока не выяснит, в чём дело.
- Ну так, - развёл руками доктор. – Полтора года. Ревнует, может? Ваша история её не убедила.
- Может и так, - Виктор внезапно посерьёзнел. – Всё обойдёццо. С меня хватит приключений.
Пациент Пахомов вышел, затворив за собой дверь. Н-да, интересный случай. Каштанов привёл мысли в порядок и собрался уже приглашать в кабинет следующего пациента, когда в голове раздался голос.
«ТЫ БОЛЬШЕ НЕ УВИДИШЬ ПАХОМОВА. ТАКОГО ПАЦИЕНТА НЕ БЫЛО. ЗАБУДЬ ЕГО».
И Каштанов забыл.
А медицинская карта Виктора Пахомова, небрежно брошенная на пол кабинета, ещё сто восемнадцать лет лежала там и тлела, никем не замечаемая, пока не оказалась погребена под землей вместе с обломками здания.
История, которая не получилась.