Когда жизнь идет поверхностная, случается такое…
Начинается с запахов.
Обнаруживаешь, что сигареты пахнут. Как в детстве, когда каждая затяжка, сделанная за школой, имела отличный от других запах.
Следом появляется запах дома, который в обычном состоянии, появляется только после долгого отсутствия. Обычно мимолетное свежее белье выдает пулеметную очередь воспоминаний: прачечные номерки, детские простуды, молодая мама… После появляется кот. Этот пахнет пылью, как под диваном, если полезть за мячиком. (Не моется он, что ли?..)
Где-то на следующий день ловишь себя на том, что тщательно выбираешь одежду: чтоб везде удобно, и не жарко, ни холодно. И из шести гигов музыки выбирается только то, что надо. В итоге – минут на пятнадцать: остальное царапает.
Вываливаешься на улицу. Капюшон? Или так? Нет, все таки капюшон.
Статичный профиль дядечки в маршрутке громко рассказывает о его жизни.
Жалки попытки свернуть, вырваться из этого, обречены на провал. И есть идешь именно туда, куда хочется. И выбираешь именно то сочетание вкуса…
Разговариваешь, а помнишь о книжке в рюкзаке. И ощущаешь, ощущаешь… Подушка под головой, рука непроизвольно гладит доски стола – впитывает… Хвостик официанта качается в такт музыке, музыка в такт тебе.
И вот уже кино: вроде я часть толпы, но и наблюдатель, измерительный прибор, вносящий погрешность в эксперимент. Они идут. Встречные лица несут свои истории. Я их будто слышу в обрывках фраз. Обгоняю плечи, затылки, спины. Снова запахи: мокрая шерсть, немного снега, тяжеловатый парфюм, собственно человеческие запахи, ветер из тоннеля.
Нет какофонии, все выплывает в свою очередь, музыка держит ритм. Все строго в одной тональности, все разное.
Мир дает себя погладить.

Чем ближе к словам, тем бледнее ощущения. Пишу, и уже не беспокоят холодные лапы. Покурила, и дым – просто обычный дым.

Прошло? Вылилось со словами? Во мне слишком много слов.

И еще интересно: бывает ли что-то похожее с телевизором в стендбае?