Что приводит Меня в удивление, - говорит Бог, - так это надежда.
И Я больше не возвращаюсь к этой теме.
Это надежда, немудрящая с виду.
Эта девочка надежда.
Бессмертная.
Ибо три добродетели мои, - говорит Бог.
Три добродетели, творения Мои.
Дочери Мои, дети Мои.
Они подобны другим творениям Моим.
Из породы людей.
И Вера - это верная Супруга.
Любовь - это Мать.
Мать пламенеющая, переполняемая благосердием.
Или старшая сестра, которая все равно, что мать.
А Надежда - это девочка, немудрящая с виду.
Она пришла в мир на Рождество в прошлом году.
Она все еще играет с дядюшкой Январем.
С его деревянными башмачками на немецкий манер, покрытыми писаным инеем.
И с его деревянными волом и ослом на немецкий манер.
Крашеными.
И с его яслями, наполненными соломой, которую ни вол, ни осел не кушают.
Потому что они же из дерева.
И этой-то девочке дано пронизать все миры.
Этой девочке, такой немудрящей с виду.
Ей одной, что не дает упасть другим, ей дано пронизать миры.
Как той звезде, что привела Трех Царей из недр Востока.
К колыбели Моего Cына.
К тому огоньку мерцающему.
И вот она одна поведет всех Добродетелей и все Миры.
И огонек пронижет тьму вековечную.
Кроме Моего взора.
В буре, сотрясающей листья деревьев в лесу.
И, напротив, в тишине ясного вечера.
В песках моря и в звездах, рассыпанных, как пески, в небесах.

...надежда, - говорит Бог, - вот, что Меня приводит в удивление.
Даже Меня.
Тут есть чему удивляться.

(Шарль Пеги, "Врата мистерии о второй добродетели")