00:22 23-02-2008 Полынь и лаванда
Маленькая зарисовка без цели и смысла
Если долго-долго идти куда-нибудь, то можно найти маленькое кафе без названия и адреса. Нужно только понять, что ты замерз или устал, остановиться и внимательно оглядеться по сторонам, прищурившись, чтобы не мешала метель, или пронзительный осенний ветер
(осторожно, он может унести тебя далеко-далеко, и будет совсем другая сказка)
или лучи заходящего солнца – и почему это оно всегда заходит там, куда ты идешь?
И тогда краем глаза ты заметишь старую дверь темного дерева, покрытую потрескавшимся лаком. Добродушно улыбается старый лев, держа в зубах медное кольцо – он тут немного сторож, немного привратник, а в общем, такой же путник, как ты, только вот его привал затянулся.
И даже в самый светлый день будет гореть фонарь – старый, кажущийся нелепым фонарь со стеклами настолько тусклыми, что света считай что и нет
(а мотыльки все равно летят, летят и…)
но те, кому нужно, смогут увидеть. Это такой специальный путеводный фонарь, и неважно, насколько странным он тебе покажется – он на своем месте, а все остальное не имеет ровно никакого значения.
Какой бы ни была стена дома, в котором ты заметил дверь, тебе все равно покажется, что это – камень. Серый, поросший мхом, дышащий прохладой в самое жаркое лето. Приложи руку, почувствуй его шероховатость. Может, он что-то расскажет тебе – ты вряд ли сможешь понять, что, но это и не нужно.
Наконец, ты решишься потянуть за кольцо и войти. Деликатно звякнет серебряный колокольчик, но вряд ли на это кто-то обратит внимание – те, кто приходят сюда, предпочитают сами находить свое место, устраиваться там, оглядываться, пытаясь понять, куда их занесло случайным ветром.
Здесь есть все, что нужно уважающему себя кафе – посетители, приходящие каждый вечер или раз в три года, как срастется; белая кошка, отгоняющая печали; свечи на столах, на стойке, на широких подоконниках – если ты умеешь смотреть, то поймешь, что пламя каждой из них своего цвета; и хозяйка
(смотрительница?)
конечно, хозяйка.
Она не идет, она танцует какой-то только ей одной ведомый танец, и с ней танцуют тени – а ты можешь только смотреть, затаив дыхание.
Она кутает хрупкие плечи в широкие шарфы, и каждый раз, когда ты будешь приходить, шарф будет другого цвета – но они все уютные, и у всех кисточки на краях.
У нее худые запястья, и длинные худые пальцы. Она греет их в кошачьей шерсти, когда кошка не занята своими важными кошачьими делами. Когда она говорит, ее руки ведут свой отдельный рассказ, тихо звенят тонкие браслеты, шарф сползает с плеч – и она досадливо поправляет его.
От нее пахнет лавандой и полынью
(и свежим ветром)
и если ты посмотришь за окно, там будет рассвет на море.
И каждый раз это будет другое море и другой рассвет.
У нее короткая стрижка и длинные серьги, у нее мелодичный голос и звонкий смех, она умеет слушать и умеет рассказывать – а еще она здесь на своем месте.
Но если она случайно поднимет взгляд – не смотри ей в глаза. Там
(за предрассветным туманом и мерцанием вечерней звезды)
бездна.
Комментарии: