После фильмов Алексея Германа «Хрусталев, машину!» и «Мой друг Иван Лапшин» третьим по счету увиденным мной его фильмом стал «Седьмой спутник» по одноименной повести Бориса Лавренева.
В 1918 году после покушения на Ленина, в Петербурге арестовывают часть дворянства, и помещают заключенных жить в зале бывшего дома бывших богачей. Вобщем то с ними сначала поступают довольно мягко, это почти как домашний арест. Родственники задержанных по подозрению в том, что они дворяне, приносят им поесть в бумажных свертках, что все же имеют любезность передать им красные комиссары.
Собрался микросоциум, во всей красе какую из себя представляло дворянство на тот самый момент: Благородные, воспитанные, образованные, умные, и так же не далекие, но преданные «правильной власти», а так же и те, кто с признаками вырождения. Типажи.

Кто-то недоумевает: как же такое могло случиться… кто-то истерит, то есть слаб и растерян, самые светлые умы анализируют ситуацию. Высказывается мысль, что мы, мол сами довели их, заставляя жить в нищете и в невежестве. Но так же, что демократия в России невозможна, а ей нужна лишь крепкая рука, и так же проскальзывает сочувствие левым эсерам.

В толпе, а эту публику, при том, что она осталась предоставлена сама себе в запертом помещении можно в тот момент назвать толпой, выделяется персона одного пожилого и внешне благообразного человека. Некто генерал Адамов.

Так же знаковым акцентом сцен является фигура красного комиссара. Имени не помню. Кажется без имени. Какой ошеломительный контраст! Адамов и комиссар. И между ними тончайшие градации оттенков человеческих личностей в виде дворянских арестантов. Умение генерала точнейшим образом излагать свои мысли и умение большевика выражать свои эмоции одним-двумя словами.
Генерал становится в стороне от всех, потому что на самом деле всего лишь хочет чтобы стороны сосуществовали как в можно большей гармонии. За это его осуждают представители его класса, и, высказывают симпатию большевики, но видят в нем, обязаны видеть классового врага. Все расценивают его так, что он как бы «и нашим и вашим», но старик лишь мудр и хочет помочь, понимая, что выкриками и лозунгами ничего не добьешься.
Ночью подобный черному ангелу смерти приходит комиссар (правда ведь рифмуется со словом «санитар?») и забирает по списку без вещей. Провожая товарищей, уходящих из зала, оставшиеся знают, что они уже никогда не вернутся. Их уводят на расстрел.
Желая в дальнейшем баловать буржуев все меньше, большевики сажают в этот же зал уголовников. Бандиты-пролетарии, с которыми порой можно поговорить как с просто людьми, но если узнать об их делах, так они на самом деле мрази-мразями и клейма на них негде ставить.
Входили из зала и они. Встретить последние секунды своей никчемной жизни.
Однажды вышел и Адамов Евгений Павлович, но его вдруг взяли и отпустили, ведь неожиданно выяснилось, что профессор военной юридической академии Евгений Павлович Адамов вынес оправдательный приговор матросам во время поднятого ими мятежа, потому, что офицер, из-за которого подняли мятеж, был не прав.
Просидев в тюремном зале больше двух месяцев, Адамов идет в свой дом, но обнаруживает там, что ему нет больше места в этом доме, потому что каждую комнату занимает семья бедняков. Поговорив с заведующим коммуны (это оказывается теперь комунной №7), Евгений Павлович получает лишь любезное предложение написать заявление с просьбой о получении комнаты… Он отказывается. Вежливо.
Держа подмышкой в осеннем пальто каминные часы из своей бывшей собственной квартиры, профессор Адамов путешествует по всем своим, могущем приютить его друзьям. Он возвращается к месту, в котором он еще утром этого дня был в заключении, несолоно хлебавши.
Высказав попутно убеждения о том, что нужно делиться с ближним по-христиански, Адамов как бы сказал их так громко своим тихим, чрезвычайно интеллигентным голосом, что на небе, и правда, его кто-то там да услышал.

И это все при том, что поделиться с ним по-христиански в этот день не пожелала ни одна живая душа, кроме расчувствовавшегося в конце дня комиссара.

У которого Адамов, правда именно что попросил, чего он не счел нужным делать у своих теперь уже бывших друзей.
Да, он нашел приют у красноармейцев. Стирая за угол жилья белье заключенным, он дождался, что был назначен юристом на фронт. Красным юристом. Стараясь наводить порядок и справедливость в аду, среди чертей, а то и просто обычных людей, готовых убивать, стрелять и вешать без суда и следствия: чего уж там, раз буржуй, значит виноват, Евгений Павлович угодил на передовую. Потому что всегда имел в сердце свои лишь убеждения, потому как личностью и взрослым человеком он стал, судя по всему, уже давным-давно.
Попав внезапно в тыл к белым, он отказался служить у них, потому что был разочарован в них как в людях. Как я думаю, он был разочарован в них, ведущих кровавый бой с теми, кто по их же убеждению недостоин происхождением своим и рядом стоять с ними, потому что они слепо пытаются ухватиться за старое, которому уже нет места на свете. Потому, что они искренне надеются затолкать обратно в грязный хлев тех, кого они готовы топтать сапогами и размазывать остервенело по земле.
На утро Адамова расстреляли. Белые.

Главная фраза сказана им за весь фильм это общепризнанное: «Вы этого не поймете, не сможете понять. Когда огромное тело пролетает в мировом пространстве, в его орбиту втягиваются малые тела, даже против их воли. Так появляется какой-нибудь седьмой спутник».

Брусника (Юлия Полюдова)