(История года так 1976)

В один из летних приездов на Сахалин, упросил я подругу жены, Нину Соломатину (она родилась на год позже меня, день в день, отличная девчонка!), показать дорогу на пик Чехова. Это высшая точка Сахалина, не очень высокая, около полутора км, кажись (нашёл в поисковике: 1045 м), но меня верхние точки всегда манили. И до сих пор манят, не буду скрывать.
В Южно-Сахалинске в лес и в горы попасть легко: идёшь в парк, идёшь, идёшь по парку, потом глядь – ты уже в лесу и дорога потихоньку вверх забирает. Но, чтоб на пик попасть – надо знать, где свернуть со столбовой дороги. Ну не со столбами, конечно, но широкой и плотной такой.

Наметили день. Договорились, что при хорошей погоде – пойдём в горы, а при плохой – просто выпьем. Ну или типа того. В намеченный день с утра – дождь. Но кто был на Сахалине, знает, что ровно через час после обложного дождя может быть целый день жаркого солнца. Ну – и наоборот. Лотерея такая, особо для тех, кто на пляж намылился. В общем, пока женщины валандались с чисткой зубов и причёсыванием, дождь прошёл, но и времени уже заполдень натикало. Всё равно решили пойти: сколько пройдём – столько пройдём. Идти от города до подъёма к пику – километров 12, если не вру. То есть часа за два с половиной до подъёма дойти можно. Два с половиной часа обратно – то есть, если совсем никуда не подниматься, часам к шести можно вернуться. А поскольку не спешили никуда, то можно было бы наметить возвращение часов на девять, а три часа потратить на исследование тропок к вершинам.

До места, где надо начинать подъём, дошли в плановые сроки. Нинка стала искать тропку, чтоб рядом ручей был – такая примета нужной тропки была. Вот, нашла кандидатку в тропки, и мы стали пробираться наверх. Тропка, к нашему разочарованию, быстро превратилась в не-тропку, но поскольку начались кустики с маховкой – ягодка такая мохнатая, будто красный крыжовник, но размером со смородинку - мы не сильно расстроились. Вкус тоже такой промежуточный… пожалуй, более на крыжовный смахивает. Маховка – смахивает .

Расстроились чуть позже, когда пошли препятствия. Сначала чёртов ручей растёкся до неприличия, образовав широкую чавкающую под ногами грязную зону. Потом пошёл молодой бамбук, прямо густая щетка, а не склон. Приминаешь ростки, наступая на них, они ложатся на склон, становятся этакой скользкой циновкой – приходится за верхние ростки подтягивать бренное тело, иначе не удержаться. Примерно через час, грязные и потные, мы (жена, подруга и я) поднялись на вершину сопки. Высокой растительности вокруг уже не было, и мы начали любоваться горной панорамой с одной стороны, и долиной в дымке, в которой остался город – с другой. Самое любопытное – мы не дошли до отлично утоптанной тропы, ведущей к вершине этой сопки, метров десять. Ну зато ягодок поклевали.

Было около пяти часов, стало ясно, что женщины теперь уже захотят только домой. Да и здравый смысл склонял к тому же. Женщины стали распаковывать провиант, а мне стрельнула в голову свежая мысль, казавшаяся со здравым смыслом совместимой. Буквально рядом виднелась симпатичная вершинка, с каменистой пумпочкой на самом верху (гору, оказалось, за эту пумпочку прозывали Бородавкой). Я решил до этой пумпочки пробежаться, при удаче – ещё и залезть на неё. В качестве компенсации за непотоптанный пик Чехова.

Подругам я сказал, что пробегусь до Бородавки и обратно – это минут двадцать займет, максимум. Подруги начали потреблять что-то вкусное (а с голодухи и устатки и яйцо вкрутую – роскошь! – а у нас ещё и сок – или чай? – был), поэтому не возражали. Я был в хорошей форме, в том числе, в легких спортивных тапках – и рванул. Спуск в седловину дался легко, потом пошёл тягун, но я себя не насиловал, поэтому чувствовал себя прекрасно. И вот у самой Бородавки навстречу мне попадаются два мужика. На плечах – по огромному полиэтиленовому мешку с брусникой… И я, конечно же, спросил их – неее, не про места сбора ягод! Я спросил: "Далеко ли до пика Чехова?"

А они в ответ: "Да совсем рядом. Иди по тропке – прямо туда и попадёшь!" Я, понятно, плюнул на Бородавку, прикинул, что если опоздаю минут на пятнадцать против обещанного – женщины простят победителя – и побежал. За поворотом передо мной открылся вид на вершину… Вот он, пик! Прямо на ладони! Я решил плюнуть на тропу и срезать через долинку, будто мхом заросшую. По мере подбегания оказалось, что это и не мох вовсе, а заросли кедрового стланика, покрывшие всю поверхность между мной и подъемом к пику. Фиг меня возьмешь такими трудностями, я полез по извивающимся и переплетающимся веткам. Но недолго. В один прекрасный момент передняя конечность моя соскальзывает с ветки в пространство между ветвями, и я в очень неловкой позе, вверх задницей и ногами, с опорой на плечи торчу в стланике. И начинаю думать о медведях, которые сюда ходят за ягодами, и что, по рассказам судя, они какие-то недобрые. В общем, с угрозой вывиха обеих рук, я как-то извернулся, подтянулся и вылез из ловушки. И вернулся на тропу. Хороший урок смирения, однако!

Сначала пошёл, чтобы успокоить дыхание, потом снова перешёл на бег. Вершина – ближе, ближе, и во я на ней… но это не пик Чехова! Ибо тропка продолжается дальше, а вдали видна вершина, еще более высокая, чем та, до которой я добрался! Как вы думаете, что я предпринял? Посмотрел на часы? Ну неет Я решил, что пик теперь точно мой!

Надо ли говорить, что это тоже оказался не пик Чехова? Тропка-искушение продолжилась, а вела она на этот раз… в облака. Густой такой туман, вверх – до бесконечности… Надо ли говорить, что я не стал тратить время на разглядывание циферблата? Я пробежал по еще одному седлу, взбежал в туман и через несколько минут увидел в молоке вершину, насчёт которой у меня уже сомнений не было: на ней был каменный тур с мачтой – знак высшей точки окрестности! Свершилось!

Спустился я в последнее седло, чтобы в тумане не сидеть, и лёг отдохнуть, воздухом подышать. Минут через пять надо мной завис ковёр-самолет этакий – орлан. Видать орлы давно меня выслеживали. Но этот был подальше, чем тот, который подкрадётся ко мне на горе Пастухова через 20 почти лет – летал высоко, но круги выписывал, в аккурат, надо мной. Отдыхать стало как-то неспокойно, да и дамы заждались, наверно…
Обратный путь был понятен, мне он показался пробежатым за рекордно короткое время. Но расходы на путь туда оказались достаточными, чтобы дамы успели съесть и выпить всё, что у нас было с собой. После этого, как они сказали, они стали беспокоиться, куда я пропал. Конечно, я поделился впечатлениями и был прощён. А вот простил не сразу, ибо слюной не наешься…

С сопки мы спустились по найденной "правильной" тропе. Очень быстро, за полчаса, наверно – ибо вниз, по ровному сухому и без ягод. А внизу началась ночь. Это было нечто. Вы помните, я поправился насчет столбовой дороги? Освещения не было, было новолуние, и когда небо стало совсем черным, то стало чёрным всё. Лес и дорога стали неразличимы. И мы пошли… ориентируясь на звёзды! В просвет над дорогой хотя бы одна звезда да попадала – и, идя на нее, мы почти уверенно не промахивались мимо торного пути. Почти не промахивались.

Темп, понятно, был очень не бодрый. Домой пришли почти к полуночи. Тут-то я и оторвался насчёт пожрать и попить-выпить.

Потом я был еще пару раз на пике Чехова – уже в компаниях. Однажды было классно: с одной стороны - облако, с другой - ясно. А мы – посередине.