Я держу во рту остатки сна
Вижу свет сквозь щели век
Под язык кладу ее, она,
А сон – она, плавится
Как льдинка на свече.
Там где плечи перейдут
В крыла на границе рабства
И бескрайних вод просторов
Мне покажет грозная скала
Отпечатки птичьих разговоров.
Опечатки тонких птичьих лап
На ветру растают. Приключений,
Путешествий, странствий яд,
Голоса их сочною травой
На опушке леса зарастают.
Берег манит, не пускает дом
Белый парус чахнет,
Черный аист свил гнездо
А сам свалился в ад,
Лишь туда его, сплетя узор,
Передав Аидушке привет,
Кружевница только и пускает.
Но не плачет гордый и земной
Даже там не мраморный, а тельный
Он мечтает лук достать тугой,
Или авиационный пулемет,
7,62 синхронный, скорострельный.
В небе стаи птиц. Холодный слой
В небе перекрыт для самолетов.
Аиста пытает адский дух,
В птичьем мире скорбь,
Но всем, в полетах,
Сказано, откроется родник
Света и энергия достанет
До чернеющего адски дна,
И настанет, этот день для всех
Для них настанет.
А навеки упадет в лето.
Не оставит на поверхности следа
Все забудут, но поймут это.
Из небытия в небытие, что для нас
Таким, по крайней мере, представляется
Он уйдет, он улетит, не взяв свое,
И не оглянется, не раскается.
А пока под слезы воронья
Черный аист в царстве
Мертвых душ мается.
Не нужна ему победа,
Не нужна ему ничья.
Он оставит лучик света
Улетит в свои края.
Волю просит, дайте волю
Больше нет ему пути
Чтобы он оставил поле
И победу как ничто позади.


Брусника