[изображение]

Я в тяжелом плаще и в перчатках из кожи вола
Щекочу мостовую набитою ладаном тростью
В облачении полном, посол моего ремесла,
Выхожу принимать дорогую веселую гостью.

Гостья входит без стука сквозь створки закрытых дверей,
По мостам и каналам пускается в дикую пляску.
И, как принято это в республике вольной моей,
Я иду на свиданье, надев карнавальную маску.

В птичьих круглых глазах по осколку прозрачной слюды,
А в изогнутом клюве – из дальней страны благовонье,
Но смешон маскарад перед пастью великой беды,
И смешон мой диплом, что получен в ученой Болонье.

Гостья в городе нашем свои утверждает права,
Ни cуду, ни cенату за то не давая отчета.
Мочениго Джованни - дож номером семьдесят два -
Ей повержен шутя. А безродных – так этих без счета.

Целовала она мавританских купцов, христиан,
Бородатых менял, что живут в иудейском законе.
Ей в палаццо своем соблазнен сам старик Тициан,
А еще до него - молодой небогатый Джорджоне.

Вот один из любовников – пламя гниенья внутри,
В клочья съеденный рот жадно дышит, бормочет невнятно,
На измученной шее, в подмышках, в паху – волдыри,
На пергаменте щек - мертвой плоти чернильные пятна.

Он увидел меня – и в глазах не надежда, а страх
И сознанье того, что бессильна моя медицина,
Что нелепа моя шарлатанская палка в руках,
Что четыреста лет отделяют от стрептомицина.

Душный воздух, в котором зараза, отчаянье, гной,
Остановят, не пустят к лицу ароматные соли,
И зловещая маска – трусливый экран между мной
И разлившимся морем сплошной человеческой боли.

Я рукою махну, и к постели его подойдут
Два больших, как утесы, уже обреченных атлета
И поднимут его, и на лодке с другими свезут
Умирать в лазарет на чумном островке Лазаретто.

Сколько сотен и тысяч туда, а назад – никого
Носит вниз по Большому Каналу печальная барка.
И за всех пассажиров, и, может, себя самого
Я поставлю свечу в кафедральном соборе Сан-Марко.

А потом выйду прочь и, традициям всем изменя,
Я глотну как вина клуб волшебно сырого тумана
И не страшно ничуть - ты без маски узнаешь меня,
Город слез и любви, нереальный, как Фата Моргана.

Вот разбухшая крыса навстречу устало ползет,
И к финалу приблизилась средневековая сказка.
А по серой воде мимо ярких дворцов поплывет
Безопасная, глупая, подлая, страшная маска.

© Copyright: Автор Бабука, 2008