Мелочность глотает слезы.
Радость всех накрыла тазом.
Наши сладостные грезы
Светят в ночь стеклянным глазом.

У мышей еда в кладовке.
Клава, покорми животных!
Твои медленные бровки
Выползают из неплотных
Недостаточно прикрытых
Ставней огненной души,
Где мелодии для флейты
Своей страстью, своей силой,
Терпким, жертвенным экстазом хороши.
Нашей кухне не хватает синевы.
В нашей ванной мало пролито воды.
А из вазы не растут цветы.
Вянут и стоят, но не растут.
В кислороде окисляются мечты.
Но живут здесь, слабо, но живут.
Отдыхая, ляжешь на живот.
А, зевая, прикрываешь рот.
И мечтая, открываешь дверь
И уходишь в Мюнхен или в Тверь.
А когда взглянешь на обажур
Там по кругу пляшут облака.
В облаках есть пьяно-вычурное «чур».
Чур, упряма, чур, свободна, чур, легка.
Попечалится она слегка,
Дальше просто – степь и облака.