00:42 02-04-2009 Безымянный кусок текста
- Пойдем гулять, а? – голос тоскливый-тоскливый, просто-таки пропитан мировой скорбью.
Маска. Его так зовут.
Просто потому, что надо же как-то к нему обращаться. Сам себя он не зовет никак.
Он действительно носит маску. Обычную белую маску с узкими прорезями, в которых невозможно разглядеть глаза, искажающую голос до неузнаваемости. Говорят, он ее никогда не снимает. Возможно, это так. Возможно, этого просто никто никогда не видел. Возможно, это не маска, а лицо – всякое бывает в этом лучшем из городов.
Иногда мне кажется, что «лучший» означает «самый странный» и ничего больше.
Город. Именно так, с большой буквы.
Впрочем, то место, где я родился, тоже было просто городом, когда с большой буквы, когда с маленькой. Город, город, Город… Яркий даже зимой. Теплый даже в самую холодную ночь года.
Здесь не так.
- Ты рехнулся? – внимательно смотрю за окно.
Нет, мне не показалось. Дождь.
Мелкий, противный, просачивающийся едва ли не до костей. Кажется, даже воздух промок насквозь.
И ветер. Я не вижу, но я практически уверен, что он там есть. Не поймите меня неправильно, я очень люблю ветер, но здесь даже он какой-то не такой.
- Пойдем, - иногда он абсолютно непробиваем. Твердит и твердит одно и то же. Проще отдаться, чем объяснить, почему не хочешь.
- Пойдем, - соглашаюсь, решив сократить бессмысленный диалог.
В конце концов, эту идиотскую прогулку можно считать своеобразной формой благодарности – несколько часов назад он приперся ко мне с килограммом сосисок и блоком сигарет.
У меня как раз закончилась еда.
И сигареты, а как же.
Так что я накидываю плащ и выхожу за ним следом в это царство сырости.
Через десять минут понимаю, что забыл запереть дверь.
Пофиг.
Не возвращаться же теперь.
Пожалуй, ничего более странного, чем этот поход в мокрую неизвестность, в моей жизни не случалось.
Ну разве что тот раз, когда я ошибся дверью и оказался здесь. А дверь, похоже, открывается только с одной стороны. Или только в строго определенную погоду. Или вообще зависит от лунного цикла, который здесь даже не плавающий, а произвольный. По крайней мере я никаких закономерностей так и не обнаружил, хотя прошлое лето добросовестно пялился на небо каждую ночь.
Летом здесь нет дождей, и туч тоже нет, только удушающая жара и пыль, которую ветер гоняет по улицам.
Пыль, песок. Пепел, когда горят заброшенные кварталы, а горят они регулярно, словно по какому-то неведомому мне плану.
Летом приходят они.
В нашей части Города, относительно благополучной, их считают страшной сказкой.
Глупой выдумкой.
Но это не отменяет их существования.
Похоже, Маска ведет меня куда-то, а не просто бредет наугад, как это за ним водится. От него веет целеустремленностью и раздражением, словно его заставили отработать лишние часы в укороченный день.
Я молча иду следом. Пытаюсь курить, но сигарета намокает, оставляет на языке мерзкий привкус.
Мысль спрятать ее в кулак приходит мне в голову только на подходе к парку.
Нет, не так – к Парку.
Вокруг слишком много больших букв, иногда это напрягает.
Вода на дорожках стоит вровень с краем бордюра. Гребаная маленькая Венеция, даже грязь на поверхности воды та же. Оставшаяся, надо полагать, с прошлой осени.
Маска неодобрительно качает головой, вскакивает на бордюр и идет по нему. Интересно, что он будет делать, когда придется перейти дорожку, пересекающуюся с нашей?
Хотя что-то мне подсказывает, что он ходил и не по такому дерьму.
А я просто радуюсь, что в кои-то веки раз умудрился купить сапоги, которые действительно не промокают.
Вода вокруг полна жизни, и утки – это просто самое заметное ее проявление.
Кто там плавает еще, не разглядеть, да я и не горю желанием – достаточно того, что периодически наступаю на эту кишащую мелочь.
Апофеозом идиотизма становится то, что мы просто проходим парк насквозь, от выхода к выходу, огибая пруд в центре.
Происходящее бессмысленно и беспощадно, сон пьяного сюрреалиста.
А проход между оградой парка и забором, за которым тихо умирает давно заброшенная стройка, перегораживает дверь.
Абсолютно неуместная здесь_и_сейчас железная, обтянутая черной кожей дверь с сейфовыми замками.
Чтобы открыть ее, Маске приходится приложить заметные усилия.
- Вот твоя дверь, - мрачно говорит он, и в тоне отчетливо слышится «как же ты нас всех заебал». – Иди уже.