"Наскоро перекусив малосольным огурцом с хлебом, ста-рик отбил литовку, повжикал камешком по жалу. Нет милее работы -- косьбы. И еще: старик любил косить один. Чего только не передумаешь за день!
Сочно, посвистывая, сечет коса; вздрагивает, никнет тра-ва. (...) До обеда, как трава совсем обсохла, старик косил. Со-лнце поджигало; на голову точно горячий блин положили.
-- Слава Богу! -- сказал старик, глядя на выкошенную плешину: отхватил изрядно. На душе было радостно.
Он пошел в шалашик, который сделал себе загодя, когда приходил проведать травы. Теперь можно хорошо, не торо-пясь поесть.
В шалаше теплый резкий дух вялой травы. Звенит где-то крохотная пронзительная мушка; горячую тишину наполняет неутомимый, ровный, сухой стрекот кузнечиков. Да с неба еще льются и скользят серебряные жавороньи сверлышки.
Хорошо! Господи, как хорошо!.. Редко бывает человеку хорошо, чтобы он знал: вот -- хорошо. Это когда нам плохо, мы думаем: "А где-то кому-то хорошо". А когда нам хорошо, мы не думаем: "А где-то кому-то плохо". Хорошо нам, и все.
Старик расстелил на траве стираную тряпочку, разложил огурцы, хлеб, батунок мытый... Пошел к ключу: там в воде стояла бутылка молока, накрепко закупоренная тряпочной пробкой. Склонился к ручью, оперся руками в сырой подат-ливый бережок, долго, без жадности пил. Видел, как по ржа-вому дну гоняются друг за другом крохотные светлые пес-чинки.
"Как живые", -- подумал старик. С трудом поднялся, взял бутылку и пошел к шалашу."

Василий Шукшин. Сборник рассказов. Земляки