Например, книга по домоводству 60-ых годов. Я, когда прочитала эти цитаты в первый раз, расплакалась от смеха. Кто-то же это написал, то есть к кому-то пришло вдохновение, шарахнуло его поварешкой или веником по голове (книга-то по домоводству), и он вдохновенно выдал следующие строки:

«…Вы должны помнить, что к приходу мужа со службы нужно готовиться ежедневно. Подготовьте детей, умойте их, причешите и переоденьте в чистую, нарядную одежду. Они должны построиться и приветствовать отца, когда он войдет в двери. Для такого случая, сами наденьте чистый передник и постарайтесь себя украсить – например, повяжите в волосы бант. В разговоры с мужем не вступайте, помните, как сильно он устал, и на что ему приходится идти каждодневно на службе, ради вас – молча накормите его, и, лишь после того, как он прочитает газету, вы можете попытаться с ним заговорить».

И оттуда же, из части «Советы для мужчин»: «…После совершения интимного акта с женой, вы должны позволить ей пойти в ванную, но следовать за ней не нужно, дайте ей побыть одной. Возможно, она захочет поплакать».

Я на полном серьезе полагаю, что замужняя дама дала волю чувствам в ванной комнате, потому что лента от банта, на которой она собиралась повеситься, не выдержала и лопнула. Дама расстроилась – с кем не бывает?
Еще мне очень нравится мысль о том, что книга по домоводству, точнее отдельная глава, наверное, заменяла советским гражданам Камасутру. А Муза с половником служила неисчерпаемым источником вдохновения.

Еще например, Роберт Патинсон в роли вампира – принца-на-белом-коне и Сальвадора Дали. За два фильма вампирской саги Патиссон поцеловался с героиней три раза, наверное. А в одном фильме в роли Сальвадора он пошел вразнос: 7 раз, да еще и с главным героем! Его актерское мастерство растет!
Я никак не могу отделаться от мысли, что сам Сальвадор был бы не прочь сыграть безумного вампира с сумасшедшим взглядом и пугающими сюрреалистическими сновидениями. Вся 3д-графика была бы в его распоряжении, он бы превзошел сам себя, а разрезанные бритвой веки остались бы в далеком прошлом и «Андалузском псе».
Но Сальвадор давно умер, а Вампир жив. Дай ему Бог мозги Шелдона Купера из «Теории большого взрыва», и все, это был бы Мужчина моей мечты на всю жизнь. Он бы прыгал по деревьям как бандерлог и разглагольствовал о теории струн и происхождении Вселенной, а я бы молча млела от обожания. Не дал Бог козе рог.

Например, одна моя подруга принимает участие в relationship с 51 летним гражданином Англии, который пожил там, сям, тут и здесь, а теперь занимается инвестициями в недвижимость Украины и живет в Севастополе. Днем он работает, а вечером отдыхает с гарными дивчинами. Подруга мучается, ревнует и плачет в подушку. Он иногда думает, что она немножко paranoid, но не винит ее в сложившейся uncomfortable ситуации.
Мне очень нравится то, что в Россию он не приезжает, потому что в России too cold. (С) И еще фотография, на которой он держит на руках маленького piggy и улыбается.

В той же возрастной категории меня искренне радует мой работодатель. Я ему пытаюсь объяснить, что некоторые товары можно было бы покупать не в Германии, а в Белоруссии, потому что у них все очень хорошо с нанотехнологиями в производстве и промышленности… Здесь он начинает радостно улыбаться до ушей, перебивает меня и говорит:
- Да-да, я был в Белоруссии! У них такие замечательные санатории!!!

Помимо Сумерек и Новолуния, я успела посмотреть ‘Dreamers’, ‘Once’, ‘Dead poets society’ и ‘Little Ashes’.
Бертолуччи это моя личная кинофеличита. Атмосфера старого французского особняка, его коридоры, подранные обои, затертая мебель и трое сумасшедших в одной ванной. Для меня смотреть его фильмы - все равно, что пить шампанское, немного кружится голова, и начинается какое-то жизнерадостное веселье. Бертолуччи всегда очень вовремя останавливается, кажется, он просто выключает камеру, а они там продолжают жить дальше по ту сторону экрана, потому что ни хэппи-энда, ни unhappy-enda нет. И никакой морали. Viva la vida!
В “Once” много играют и поют, смотришь и улыбаешься. А вспоминаешь про этот фильм, и думаешь, Боже, ну как я могла тратить на это свое время?
Общество мёртвых поэтов режиссер снимал, пребывая, наверное, в глубочайшей депрессии. Рассуждал он примерно так: «Жизнь говно, надо снять об этом кино и еще морали, морали побольше, а потом застрелиться самому или застрелить главного героя». Что бы вы сделали?
На европейской территории России солнца не было с 18 октября по сей день. Поэтому да, я согласна, жизнь говно, но фильм мне не понравился.
«Над пропастью во ржи» - гениальная книга, какие-то мотивы Селинджера звучат в этом моралеведении, но сотворить столько штампов одном фильме в образе директора, друга-учителя, учителя-инноватора, богатого ученика-«революционера», ученика-романтика, рыжего ученика-ботаника-предателя, главного героя, ученика, подающего большие надежды, со светлым будущим, папой-тираном, мамой, задавленной папой – короче, это перебор. Настолько предсказуемая схема действий каждого отдельного героя, что аж тошно. Мне даже кажется, что это культовый фильм. После таких фильмов хочется пойти и застрелиться, потому что жизнь говно, и, да, жить страшно. А ведь половину фильма до меня, то есть до зрителя, пытались донести мысль, что надо жить здесь и сейчас, а я в итоге решила застрелиться.
На тему «жить здесь и сейчас» мне вообще везет последнее время. Прочитала книжку для взрослых Юстейна Гордера.
С год назад наконец-то дочитала его книжку для детей «Мир Софии». Я ее года три читала.
С взрослой литературой дело пошло быстрее. Надо начать с того, что он норг – интеллигент, который женился в 17 лет по своим убеждениям, которые видятся ему светлым будущим без гражданских браков. Со своей женой он счастливо живет до сих пор, пишет книги, выступает с лекциями. Для взрослых у него всего три книжки. Мне в руки попал сборник повестей, рассказов «Диагноз».
Он не очень интересен, потому что это сборник произведений еще одного западного автора с ясно выраженными мотивами буддистской философии в творчестве и автора, который пишет про атомы, молекулы, математические формулы, физические понятия со своей позиции, и выходит нечто псевдонаучное и полуфантастическое.
Он интересен, потому что никто на моей памяти не фантазировал про принцип неопределенности Гейзенберга и теорию струн, которые сошлись в 5 измерении, где первый теряет неопределенность, а вторая явную непонятность. И человек, придумавший это, «Ночью» пишет совсем с другой планеты:
“Всё совсем иначе – просыпаюсь ли я ночью рядом с тобой или же я - один в комнате. Ни единого звука, ни единого слова, ни единого взгляда.
Только ты, неслышно спящая под периной, - словно привет от ушедшего дня или же обещание дня грядущего.
Ночью все совсем иначе…
Я осторожно приподнимаюсь с кровати, ощущая тебя под периной, изменчивую, словно волна, или натянутую, будто лук, - это все твоя волна, твой лук, начиная от оболочки души на подушке и дальше вниз вдоль спины и ног…
Тогда я вижу невозможное, то, о чем мы никогда не говорим. О том, что мы парим теперь, парим некоторым образом в свободном пространстве
… Все совсем иначе, когда ты спишь. Или когда скачешь верхом в ночи – одна без меня.
Как близок я тогда тебе! Здесь в той же самой кровати, в Космосе. Так близок – и так далек!
Что мы – двое – делаем с нашими жизнями? Может, мы чуточку торопимся жить? Может, чуточку торопимся существовать?
О, да! Время не терпит. Пусть все остальное лучше подождет. Завтра ты - Спящая красавица, завтра – принцесса Аврора, но не тогда, когда с помощью Пегаса поднимаешься над темным морем, а утром: не помашем ли мы тогда слегка нашими волшебными палочками?”
Он интересен, потому что он пишет про отношения не только между людьми, но и между писателем и персонажем, - такая важная тема в наше время, а так мало кто за нее берется.
Это постоянное навязчивое желание говорить о себе в третьем лице, как о герое фильма, книги, комикса, сериала. Желание поступить в данной конкретной ситуации, прожить жизнь как тот или иной вымышленный персонаж, чтобы смотреть в зеркало и увидеть в отражении Героя, а не самого себя.
Мы вроде как сами себе писатели, сами себе Бог, но не отдаём себе отчета в этом. “Собственно говоря, то, что мы думаем, никакой роли не играет. Мы все имеем право…”
Так вот, по Юстейну Гордеру, да, жить страшно, но жить надо.