Два барда с ненавистью посмотрели друг на друга. Если бы взгляд мог прожигать – тут было бы два обугленных трупа. Впрочем, может быть, и не два – восхищённые, но духовно выжатые слушатели уже не первый час наблюдали спонтанно вспыхнувшую песенную дуэль двух бродячих певцов.
Он сидел на краешке стола – мальчишка, достаточно хрупкий. Он не казался при этом слабым – и уж точно не казался грациозным. Движения, каждый его жест был резок и словно резал воздух. А струны и слово были нервами слушателей, и их звуки вызывали ту же злую улыбку, что была постоянно у этого барда.
Девушка же не улыбалась – она была серьёзна, и лишь порой, пока соперник пел, не сдерживалась. В эти мгновения её черты лица искажал безумный гнев, словно любые сказанные слова были издевательством над ней, и сжатые губы кривились в оскале. Гнев не делал её красивее – он делал её притягательнее. Тоже рыжая, и не менее вспыльчивая, со срезанными «под мальчика» волосами. Приходилось притворяться? Кто знает.
Разница в возрасте может у них была, а может, и нет. Их возраст вообще было тяжело понять – уже не дети, но и ещё не взрослые, а такое бывает и при дюжине, и при двух дюжинах прожитых лет – смотря, как и где жить.

Если выпит сомнений сок,
По рукам пробегает ток,
На губах, в вопросе открытых,
Ядовитый пророс цветок –
В час, когда границы размыты,
Дух и плоть легки на подъем,
Если дом тебе не защита –
Выйди ночью, встань под дождем!

Прищурившись, её куплет пролился по залу, расходясь и звуча голосом чистым от ярости и вызова. Склонившись вперёд, девушка в свежем, но недорогом костюме чуть не спалила взглядом соперника – до того прозрачна была её злость. Тот же улыбался, и отвечал взглядом не менее полным огня – как огонь рубина в кольце на руке девушки. В кольце, так неуместно смотрящемся при цене её одежды. Украла? Подарили? Выиграла?

Посмотри в ночь глазами чужими,
Назови, назови лишь одно имя,
Отражая тоску и сушь
В зеркалах придорожных луж.

Интонации его голоса цепляли, и словно заставляли открыть глаза перед лицом ночного кошмара. Даже не кошмара, а того странного чувства, что заставляет порою рисковать без дела, смотреть ужасы и при этом непонятно чего желать. Это желание и было в нём и том, что он пел, следом за ней:

Коль дорога твоя длина,
Сердце вскрыла ножом весна –
Выбрось все, что прежде ты помнил,
На границу яви и сна!
Если сердце плачет, как дышит,
От ночной отравы черно,
Твой святой молитву не слышит –
Хлопни дверью, выйди в окно!

Отсутствовал переход, и их игра уже настолько завесила от каждого оттенка голоса и настроения противника, что, несмотря на разницу в голосах, это уже была одна песня – полная вызова и огня.

Ты иди, все иди в танце по крышам,
Позови, позови - чтобы услышал!
Пусть играют сердцем в груди
LaCroix, Cemetierre a Samedy!

Сама не замечая, она плакала – не от обиды, а от чувств. Казалось, что она выиграла – впрочем, в их дуэли это казалось после каждого нового куплета, только сменялся победитель. А когда перехватывать песню - не понимал никто кроме них самих… и никто лучше их самих. Когда не хватало сил и играть, и петь – играл соперник, и играл сам того не замечая, словно чувствуя, что из-за срыва песни умрут они оба.

Струн натянутых тонкий звон,
И безумье проникло в сон –
Так ступай на зыбкие тропы,
Где не властен людской закон,
Где в лесу свистит каипора,
А в зрачках пляшет лунный луч –
Если бог тебе не опора –
Хлопни дверью, выброси ключ!

Голоса слились вместе, они стояли друг напротив друг, и уже затихла гитара – а голоса сплетались яростью и огнём, не созданным для этого света и для этих двоих – они ослепляли и сжигали, и было непонятно, как эти двое выдерживают такое в душе. Ненависть и страсть, жажда крови и свободы – настолько безумная, насколько и сильная. Всем кто ещё мог чувствовать, и не был заведён и голосами… их голосом, пожалуй, слишком далеко – они не менее ясно, чем слышали песню, понимали, что для этих двух бардов дело кончится сегодня либо убийством, либо постелью. А голоса были рядом, ненавидя друг друга и сливаясь в куплет.

И зови, вновь зови – что остается?
Горсть земли, след в пыли, камень в колодце…
Тихо в воздух скажи – «Прощай!»,
Сделай шаг – и Его встречай!

В голове Канцлер Ги, «Da Kapa Preta»
Настроение давно забывал выложить...