15:52 01-09-2010
Только с ветром кто будет спорить,
Решится ветру перечить?
О, я вам отвечу! Лилия. Этот хрупкий цветочек не склонит головки ни перед каким ураганом!
Я как раз помогал Анику зарабатывать репутацию в глазах магической братии и бороться с умертвиями, как Дублисс обмолвился, что Изольда исследует чудеса в одной деревеньке поблизости. Это было кстати. Я уже слышал недавно об этой деревеньке, там, в самом деле, творилось что-то странное. Путешествовать с Аником мне уже надоело: чересчур накладно, да и шуму от него много. Этот петух только и знает, что швыряться огнями, и валится спать без задних ног, как только это развлечение его утомляет. Я подобрал ему милую барышню в сопровождение, так что он и без меня не пропал бы, и отправился за новой балладой, не забыв, конечно, предупредить очаровательную Анжелу, чего можно ожидать от этого похабника Аника.
Деревенька встретила меня неласково: какой-то юный стрелок чуть не сбил с меня шляпу своей стрелой, вопя при этом: "Выперь! Выперь!". Героя не смутило даже то, что я явился днем. К счастью, инцидент быстро разрешился. Слава бежит впереди меня!
Я быстро подружился с одним из привратников. Оказалось, деревню в самом деле осаждает чудовище, вполне достойное своего несуразного имени. Это умертвие окружает селение кольцом из собранных им зубов, в результате все живое в пределах круга гибнет в муках, не имея надежды предстать пред лицом создателя. Причем, стрелы и копья не в силах помешать чудищу, и только магия способна спасти несчастных жителей обреченной деревеньки. Привратник с восхищением отозвался о госпоже в черных одеждах, которая ночь за ночью мешает выперю закончить его жуткий ритуал. Удивительно, чем только не занимаются некроманты от скуки! Ну что ж, ночью посмотрим.
Я отправился в один трактир, «Кривая дорожка», памятный мне еще с прошлого моего визита в деревеньку. Именно оттуда я уносил ноги в одном исподнем, когда один ревнивец пришел искать свою женушку у меня в комнате. Оказалось, что старый трактирщик помер, и делом заправляет его супруга. Оказалось также, что супруга меня помнит, и мой долг в 6 золотых, к несчастью, тоже. Я обещал ей отработать, но тут меня постигло новое несчастье, хотя, это как посмотреть. Оказывается, в таверне уже жил менестрель. Давно мне не доводилось слышать такой чистой, искренней, душевной игры, таких песен, что уносят душу в далекие земли, дарят запахи нездешних трав. Когда он поклонился и случайно уронил шляпу, все стало ясно. Менестрель был эльфом, точнее эльфийкой. Я уступил. Конечно, я мог бы посоревноваться с менестрелем в мастерстве, в конце концов, я не так уж и плох, но соперничать с женщиной! Это против моих правил.
Эльфийка назвалась Евой. Она оказалась на редкость милой, особенно для ее надменного племени, мы быстро поладили. Она слышала обо мне и высоко отозвалась о моем искусстве. Остаток дня я с удовольствием играл с ней в паре.
Когда стемнело, народ потянулся на стену. Этих крестьян нельзя было назвать запуганными, скорее уж люди ждали любопытного зрелища, будучи заранее уверенными, что им ничего не грозит. Мы с Евой присоединились к остальным зевакам. В свете факелов под стеной действительно можно было разглядеть фигуру, бредущую к деревне. Этот негодяй даже вырядился похоже на меня! Вот почему местные стражи так меня встретили. Безобразие, что творится в мире, если даже ходячие покойники у нас одеваются по моде?!
Народ за моей спиной зашевелился, расходясь в стороны. На стену поднималась Лилия, как всегда молча и не глядя ни на кого. Меня она, кажется, даже не заметила. Что-то быстро гортанно пробормотав и совершив несколько замысловатых пассов, она стала посылать в тварь вспышку за вспышкой. Флейта у меня в сапоге потеплела. Внезапно я увидел линии силы, тянущиеся от рук Лилии к выперю. Сила неслась к твари мощным потоком, а потом, словно наталкиваясь на невидимую стену, обтекала его справа и слева, и в грудь чудовищу ударяла только малая часть, не способная причинить серьезного вреда. Я бы решил, что Лилия столкнулась с серьезным противником, если бы не видел раньше ее могущества. Такое впечатление, что она сама заставляла магию двигаться так. Но самое удивительное было не в этом. Я увидел, что линии силы тянутся к Лилии откуда-то из-за ее спины, как будто она берет их извне. Так и было, линии силы текли из одного из домов, ярко светящегося магическим светом. Неужели никто этого не видит? Я зажмурился, тряхнул головой, и линии исчезли. Но дом я запомнил, и теперь собирался выяснить, что же я только что видел.
Ева удивилась, когда я начал протискиваться прочь от стены, но я убедил ее не ходить со мной, и она осталась. Дом, из которого Лилия тянула силу, оказался дорогим трактиром с вывеской, на которой был изображен единорог. Чем-то зловещим, гиблым тянуло от этого места. Я заглянул в окно. Внутри сидели двое каких-то пропойц и господин в дорогом камзоле, рядом с которым лебезил перепуганный трактирщик. Господин заметил меня.
- А, знаменитый Ветер! - радостно воскликнул он – Входите, присоединяйтесь к моей скромной трапезе.
У меня не осталось выбора. Господин оказался обходительным и любезным, и все же за его медоточивыми речами мне чудился смертельный яд. Наш разговор прерывали дважды. Первый раз сверху донесся полный боли стон. Тем же ласковым тоном, каким он просил прощения за остывшую печенку, он извинился за беспокойство, которое причиняет нам его раненый слуга. Позднее к нам привязались сидевшие за соседним столом выпивохи. Не знаю, чем бы все закончилось, если б я не уговорил их вовремя убраться.
Он попросил меня сыграть ему, без ошибки указав, где я храню ту самую флейту. Когда я спросил его, что бы он желал услышать, он ответил: «Сыграйте мне о девушке-цветке». Я знаю лишь одну такую песню, и играл ее всего лишь раз, для Лилии. Откуда он мог узнать?! Я отказался, признавшись, что поклялся исполнять ее лишь той, для кого она написана. Он засмеялся: «Понимаю», и неожиданно заговорил о желаниях. Господин объявил себя великим колдуном, намного превосходящим «эту дуру Изольду». Чем только он не искушал меня! Пожелай я, и я стану величайшим из бардов, получу женщину, которую хочу, богатство, признание… Но так легко меня не купишь! Все, чего можно достичь, я достигну сам, а чего нельзя – пусть и дальше остается мечтой, возвышающей душу, заставляющей двигаться вперед.
В это время в дверях возникла Лилия. Она выглядела изможденной, как всегда после длительного применения магии, но в глазах ее сверкало нешуточное пламя.
- Ветер, что ты тут делаешь? – зло прошипела она. – Ни о чем не договаривайся с этим человеком, слышишь! Ничего ему не обещай и ничему не верь из того, что он говорит.
Удивительно, но колдун не придал значения этому выпаду и пригласил Лилию к столу так же любезно, как до этого и меня. Как только я понял, что Лилия не собирается уходить из трактира, я решил, что не оставлю ее наедине с этим человеком. Не сейчас, не когда она так измотана. Лилия, оказывается, ходила за раненым, и ночевала в его комнате. Я попросил хозяина сдать мне комнату по соседству. Господин пришел в восторг от моей затеи и даже настоял, чтобы хозяин не брал с меня денег.
Вот тут-то и явилась неожиданная помеха. В трактир искать меня пришла Ева. Одного взгляда на то, как она беседовала с колдуном, было достаточно, чтобы понять: вот она - душа, не способная противостоять его чарам. Я поспешно увел Еву (колдун сказал, что ее эльфийское имя на самом деле переводится на человеческий как Ива) из трактира и постарался убедить ее не слушать сладких речей этого господина. Напрасно, как выяснилось. Той же ночью под нелепым предлогом Ива вернулась к своему искусителю. Я встретил ее, когда сам возвращался в «Единорог».
К этому времени хозяин трактира по приказу вельможи раздобыл для Ивы прекрасную лютню, намного лучше той, что была у меня. И вот какая нелегкая, скажите мне, дернула меня за язык сказать, что я оплачу этот подарок?! Лютня стоила больше 30 золотых, целое состояние! Конечно, Ива была очень тронута и ничего не должна колдуну, но карман мой значительно опустел. Я не успел послушать, как она играет на лютне. Этот медовый негодяй сказал, что оставил Лилию любоваться звездами. Это могло значить все, что угодно, кроме того, как звучало. Я бросился искать ее, и в самом деле нашел под кустом, без сознания, истекающую кровью. Мне не удавалось привести ее в чувство ровно до тех пор, пока я не попытался взять из ее рук посох. Я подхватил ее на руки, легонькую, почти невесомую. И даже теперь, видя так близко от себя ее лицо, я мог думать только о вкусе ее губ. Ветер, ты сходишь с ума!
Подходя к трактиру с Лилией на руках, я столкнулся с колдуном и Ивой, идущими в сторону леса. Нельзя было позволить им уйти, но и Лилию без помощи оставить нельзя. Она сама разрешила мои сомнения, непреклонным тоном заявив, что отправляется в лес вместе с ними. Я попытался с ней спорить. Хотел бы я знать, хоть кто-то смог победить в споре с нею, хоть раз?!
Колдун вывел нас на зачарованную поляну. Тут-то он и показал свою истинную сущность. Он оказался демоном, самым настоящим. Он околдовал несчастную Иву и собирался прикончить целую деревню, чтобы вернуть свое могущество, которое запечатала Лилия. Дальнейшее было похоже на дурной сон. Лилия быстро прошептала мне: «Призови ангела!». Как будто я святоша! Да я понятия не имел, как это делается. Все, что я умел и умею – играть. Я взял лютню Ивы и начал играть ее волшебную песню о Зачарованной долине. Очень сложная мелодия. Чтобы сосредоточиться, не упустить волшебство, я закрыл глаза. Что-то происходило там вокруг, но меня волновала только мелодия. Когда я закончил игру и решил открыть глаза, то не увидел на поляне демона, на месте его была только выгоревшая земля. Лилия лежала с кривым кинжалом в груди, а Ива на коленях подле нее пыталась излечить рану своей эльфийской магией. Я мог только стоять и молить небо, чтобы у нее получилось. Наконец, веки Лилии дрогнули, она вздохнула, и, словно ответом на ее вздох, Ива повалилась без чувств.
- Будь здесь, - велел я Лилии, - я приведу помощь.
- У тебя получилось, Ветер, - тихо, как вздох, прошептала Лилия, - спасибо.
Конечно, когда я привел доктора, она уже исчезла.
Я встретил ее позже, у эльфов. Не знаю, как это вышло, но Аник нашел ее обессиленную, умирающую после очередной изматывающей битвы и отправил к эльфам на лечение. Аник сильно рисковал, ведь к эльфам ему путь заказан. Но он не пожалел ни себя, ни своей ученицы, которой пришлось служить магическим проводником для эльфийских колдунов в оплату лечения.
Там же я встретил и Иву. Она оказалась не просто менестрелем, а заместителем и дочерью главы отряда Карателей, самых беспощадных воинов-эльфов. Единственная, кто сочувствует людям, она пожалела Лилию и не выдала ее, позволив, чтобы ее лечили. Она показала мне все чудеса эльфийской земли и все глубины удивительной эльфийской души. Я мог бы быть счастлив с нею, если б пожелал. Если б смог.
Я убедил ее, что с Аником можно поговорить, и тем самым подставил под удар. Она не погибла лишь чудом. Аник, на руках принесший ее в эльфийский город, оказался в тюрьме. О да, Лилия, пришедшая к тому времени в себя, изрядно похорошевшая благодаря эльфийским умельцам, всех спасла. Она убедила главу Карателей в невиновности Аника, она помогла Иве излечиться, она убедила эльфов освободить Анжелу от работы. Великая Изольда, сметающая все преграды на своем пути, подобно гигантской волне. Она и теперь ясно видела цель перед собой и знала, кто ей нужен для достижения этой цели. Влюбленная в свое мертвое прошлое, она никак не хотела замечать ничего из того, что было в ее распоряжении сейчас.
Лилия призналась, что утратила свою магию. На мгновение, я испугался, ведь теперь кто угодно может причинить ей вред. Но потом понял: теперь она наконец-то свободна от этого страшного груза. Никто не причинит ей боль, потому что в этом нет нужды. Она может жить жизнью простой женщины. Но нет, это не для Изольды! Она и слышать ничего не хотела. Она сунула мне кинжал, распахнула плащ на груди:
- Или помоги мне, или убей!
Я знал еще один путь, я точно знал, что я должен сделать с этой женщиной, в тот момент мне это было абсолютно ясно. Я крепко стиснул ее в объятиях и жарко поцеловал. Она даже не шелохнулась в ответ, ни слова, ни звука. Я почувствовал себя ослом. В сердцах я швырнул кинжал на плиты пола и вышел вон. Мне было тошно. И в этот момент единственный, кто мог меня поддержать был мой конвоир, безнадежно влюбленный в Иву мальчишка. Признаться, больше всего тогда меня волновало, что Изольда больше не захочет меня видеть.
Мои опасения не сбылись, Лилия подошла ко мне поговорить, может потому, что услышала мои слова: «Я никогда еще никого так не любил!». Она села рядом, говорила что-то о том, что она мне не пара, и я непременно встречу другую,- обычную чушь, что всегда бормочут в таких случаях неловкие любовники, оставляющие под утро пассий, к которым охладели. Видно как мало опыта у нее в подобных делах. Она снова предложила мне пойти с нею. Ну куда ж денусь, я же сказал Дублиссу, что спущусь за ней даже в ад. Она сделала это предложение из жалости и, может, какого-то тайного расчета. Мне все равно. Пусть я нужен ей просто как шут, это пройдет. Она и сама не заметит, как все изменится. Она наконец-то перестала от меня бегать, а значит, у меня будет много времени, чтобы ее переубедить.