Согласен ли ты с тем, что гуманитарная политика нынешней власти может привести к вымиранию украинского языка?

Да. Я склоняюсь к тому, что реальное двуязычие возможно только, если украинские язык будет иметь законодательные преференции. Законодательное неравенство в нашей ситуации значит фактическое равенство. По крайней мере, равенство возможностей в будущем. А тот законопроект, который сейчас, скорее всего, будет принят, законодательно выравнивая языки, лишает украинский перспективы. По этому закону, исчезает формальная обязанность чиновника говорить по-украински, формальное соблюдение пропорций в теле- и радиоэфире. Все это нацелено на уничтожение украинского и подтверждает мои самые пессимистические размышления где-то 2000 года, когда я начал говорить о том, что у нас стоит вопрос не «и – и», а, к сожалению, «или – или». Русский и украинский языки не могут поделить между собой страну, любая географическая линия размежевания не срабатывает. Сейчас в Полтаве иногда можно услышать на улице больше украинской речи, чем во Львове. Происходит конкуренция двух языков, и то, что в условиях этой конкуренции власть последовательно и решительно принимает сторону более сильного языка, угробит тот язык, который на сегодняшний день объективно более слаб. В 2004-м, когда появилось много радужных перспектив, я изменил эту точку зрения и говорил, что возможно «и – и». На Майдане стояло множество русскоговорящих людей, и все мы были заодно. Казалось, что все чудесно, что все языковые конфликты на самом деле надуманы. А сейчас все качнулось в обратную сторону.

И все же, не было ли перегибов при украинизации? Может, стоит вернуть в школы русский язык, а то полстраны на нем говорит, а писать не умеет.

Тут ты, скорее всего, прав. Хотя для меня определение «насильственная украинизация» было не совсем понятно – думаю, правильней было бы говорить «форсированная». Молодые люди, школьники, наверняка острее всех чувствуют неестественность ситуации: они общаются на языке, который не изучают. Но ведь, скажем, в Крыму, обучение идет по-русски, украинские школы там можно сосчитать на пальцах одной руки. Такая же ситуация, наверное, и в Донбассе. А вот в Киеве исключение русского языка из программы было в какой-то степени авантюризмом. Киев в силу своей столичности - город многоголосый, и это не было учтено. Хотя, если ты читаешь книжки и сидишь в интернете на русскоязычных сайтах, то обучение происходит само собой. Кстати, знаешь, молодым людям ведь свойственно ненавидеть школу. Получается, когда им установили единственный язык, мир другого языка становится более привлекательным. Может, если бы их помучили русским языком, заставили на нем склонять и спрягать, они бы больше говорили по-украински…

Большая буча поднялась, когда ты заявил, что Крым и Донбасс не украинские по духу территории и их можно было бы отдать России. Ты не думаешь, что можешь такими заявлениями спровоцировать общественные волнения?

Моя эмоциональная реакция вызвана тем, что я ощутил себя как бы не в своей стране. Она мне не слишком нравилась и в предыдущее 19 лет, но все-таки она в это время куда-то двигалась. Пускай гораздо медленнее и путанее, чем мне бы хотелось, но все-таки, мне казалось, что она на верном пути. Вдруг впервые в жизни у меня возникло драматичное ощущение жизненной катастрофы. Мне очень страшно представлять себе, что когда моя внучка пойдет в школу, она будет изучать историю примерно по тем же учебникам, по которым ее изучал я. Тогда мне можно всю свою жизнь перечеркнуть – зачем старался? Я думаю, в чем же корень, в чем беда? – вроде бы вокруг меня ничего не поменялось: в Ивано-Франковске те же люди, в Киеве те же люди, но при этом что-то не так, кто-то нам что-то изменил. Где-то в далеком от меня регионе упали вот эти решающие голоса… Я уважаю право этого региона голосовать так, как ему нравится, но при этом отрицаю его право решать мою судьбу. Вот и все, что я хотел сказать. Давайте минимализировать вот эти наши взаимные конфликты. Почему арифметическое большинство с мизерным, почти нулевым перевесом решет судьбу людей в другой части страны, которые совершенно этого не приемлют?

Но ведь в 2004 году была точно такая же ситуация, только перевес был на другой стороне.

На волне революции было ощущение, что при нормальной работе властей все можно было изменить. Что людей можно было – обычно употребляется такое нехорошее слово – «перевоспитать». Эти люди прекрасные, но их местная власть настолько загнала… Думалось, вот сейчас мы изменили ситуацию к лучшему и будем вместе работать, и они через несколько лет все станут видеть и понимать, как мы. Закончилось все это крахом – они не что не увидели и не поняли, но еще глубже ушли в противостояние.