Началось все с того, что Анечка вытащила нас на встерчу с прекрасным не взирая на погодные условия. Было, кстати, изрядно холодно. А вытащила она нас в "ситэ художников" на улице Орденер на Монмартре, где был день открытых дверей.

Знатное место. Своеобразное общежитие имени монаха Бертольда Шварца специально построеное мэрией Парижа для художников - три здания, одно за другим, где на каждом этаже ячейки-студии - с одной стороны студии выходят дверьми на уличный балкон, а другая сторона каждой студии (с высотой потолков метров 5-6) - лофт, огромное окно во всю стену, дающее художнику максисмум света. Во всех студиях, как правило, сделан мезанин - наверху художние спит, внизу - творит.
Вот многние студии и устраивали выставки попросту открыв двери на уличный балкон.
Как я уже сказал, было холодно и спасал только горячий глинтвейн, который разливали на входе. В остальном большинство студий выставляло нечто весьма далекое от моего понимания (но несомненно являющееся Искусством), а одного художника мы явно обидели тем, что обсуждали его творчество на непонятном ему русском языке. Он несколько раз вклинивался в нашу беседу намекая, что не понимает и не соизволим ли мы перейти на понятный ему язык, но нам было уже так холодно (потому что мы сначала ждали всегдаопаздывающую Анечку когда она приеедет вообще, а потом мы ждали её же когда она посетит своих сербских друзей-художников - а посетить - это, знаете ли, дело не 5 минут), а с другой стороны живот грело тепло от глинтвейна, что мы предпочли ретироваться, нежели вступать в дискуссии о прекрасном с художником на французском языке. В конце-концов, каждый обидеть художника норовит!

Зато потом мы нашли уютный ресторанчик, где подавали весьма недурные ребрышки ягненка в соусе из базилика и рататуй, и было приятное розовое вино. Ресторанчик был маленький, но очень уютный, с приглушенным светом и почти домашней обстановкой. Сервировала красивая девушка того редкого вида, которым идет очень короткая стрижка, практически под ноль. Девушка была славянских корней и хоть и с трудом, но говорила по русски.
А после ресторана одна из подруг Анечки предложила продолжить у нее. Как в добрые старые времена, накупили вина в арабской лавке и дружно набились в маленькую студию. Таких хороших посиделок я уже давно не посещал! Та атмосфера веселых вечеринок первых лет жизни в Париже, все вернулось, вплоть до визита соседей снизу с просьбой "не шуметь". И попили, и поржали, и повспоминали былые времена. Короче оторвались.

Потом оставили Анечку с Кохом и Николя, завезли Шануара и тихонечко, чтобы не нарваться где-нибудь на жандармов, поехали домой.