05:32 08-04-2012 Поход по коргонскому хребту, февраль 2012
Район маршрута: Коргонский хребет, Республика Алтай, Алтайский край.
Нитка маршрута: Новосибирск - Бийск - погранпост в Талде - траверс Коргонского хребта - восхождение на высшую точку Алтайского края (2490 м) - трасса Усть-Кан-Коргон в районе Тюдралы - г. Бийск - г. Новосибирск (для меня - Бердск).
О заброске рассказывать много не стану. Ехали до Бийска на поезде, после полдня – на маршрутке до места высадки: на перевале, не доезжая болота Тюдекти, за погранпостом на Талде. У поста полтора часа простояли, пока нам документы товарищи в погонах с чем-то там сверяли.
Вышли на маршрут где-то в половине четвёртого вечера 18 февраля.
Прямо вдоль дороги на много километров тянулся трёхметровый забор из рабицы: там было маральное хозяйство. Пока торчали на посту, мы даже этих стадо маралов издали видели; были похожи на того, что два года назад в походе на Тёплый Ключ встречали, но тот был с рогами, а эти – без. Словом, путь лежал в гору (к высоте 1958), его преграждал забор х. з. какой длины. Поэтому форсировали забор, подхватили лыжи в охапку – и быстрей-быстрей вверх по склону, за деревья, пока дорога пустая и никто не видит.))) Собственно, так и начался наш путь по коргонским горам. С забора.
Первые часы лыжи надевать не было особого смысла: снег был неглубокий, весь истоптан маральими копытами и разрыт до хвойной подстилки; местами выходили скалы, и дорога вверх становилась довольно крутой, по которой удобнее было взбираться пешком. Маральное хозяйство то ли границы имело такие изрезанные, то ли изгородь в несколько рядов, но на пути в гору мы штурмом взяли целых три забора - с перекидыванием лыж, рюкзаков и собственными пируэтами на столбах. Хорошо хоть, что там колючей проволоки не было.
К семи или восьми вечера сначала пешком, потом на лыжах прошли 500 м вверх и 1,5 км в длину. Вышли на границу леса у вершины первой горы (высота 1958) и стали на ночёвку. Не помню, кажется, я тогда кашеварила?.. Кажется, да. Нас было всего пятеро, и обязанности как-то сами собой распределились: Настя чаще пилила, обустраивалась в палатке и помогала с готовкой (Настя вообще везде успевала), я чаще кашеварила и (реже) помогала с палаткой, Андрей ставил наш «дом», остальные занимались преимущественно поиском и пилкой-рубкой дров; в общем, кто что нёс, тот тем и занимался. Кашеваром я заделалась по двум причинам: у меня неплохо получалось, и это требовало меньше ходьбы; травмированная нога к походу прошла не до конца.
Утром 19 февраля поднялись, поели и пошли дальше вдоль по склону, обогнув сверху долину речки, где ночевали, и обходя белок Тюдекту (белок – это гора по-местному). Вышли на плато и направились по нему к цели сегодняшнего дня – белку Верх-Абаю. Лиственницы перемежались кедрами, снегу было достаточно, чтоб без особой опаски съезжать по склонам. Склоны я, конечно же, хоть раз да метила отпечатками разных частей тела, а не только лыж.)))))) Во второй половине дня подошли к склону главной сегодняшней горы, спешились и пошли вверх. Здравствуй, дорогой курум, а ты похож на бащелакский!)))) Гранитные глыбы, заляпанные серым, чёрным и красно-коричневым лишайником. Палки в руки – и пошёл. Относительно Ульяны – «пополз», по скорости. Впрочем, в этот раз не особо задыхалась; то ли бег всё же хоть как-то дыхалку потренировал, то ли я просто шла в своём темпе, не спеша угнаться за «всеми». Словом, шли, прыгали, шли, прыгали – так и забрались на вершину. Вершина оказалась продолговатым плато, а заветная геодезическая вышка – на отдельном невысоком скальнике, куда лично я уже не полезла.
Потом наш руковод избрал путь вниз, и мы в сгущающихся сумерках полезли спускаться. Любимой мишиной «ночной глиссады» не получилось: так и лазали до самой подошвы по куруму. Причём, по самой подлой разновидности заснеженного курума, когда и лыжи не едут, и ноги проваливаются. Мне примерно на середине пути повезло провалиться там, где нормально прошли другие, и заново повредить больную ногу, после чего оставшийся спуск сделался для меня просто песней. Матерной. К слову сказать, утром всё вернулось на прежний уровень, и это было самой сильной моей травмой за весь поход. И ещё Андрей, шагая по куруму, сломал лыжную палку, после чего ходил с одной и в тормозилах. После курума встали на лыжи и спокойно покатились по слегка пологому склону до уровня леса, где и заночевали.
Ходовой день, который можно назвать «курортным».
В тот день мы прошли довольно большое расстояние с небольшими перепадами высоты. С ночёвки вышли на плечо Верх-Абая, потом плавно съехали по склону (во-от она где была, неудавшаяся ночная глиссада!) и двинулись дальше вдоль хребта. Светящее сквозь дымку солнце не слепило. И тропёжка в основном была не особо тяжёлой. Курортный день, словом. И места там красивые: волнистая местность, открывающийся с вершин вид на дальние горы, мягкое сияние снега под зимним белёсым небом. Лиственницы и кедры то разбегались по склонам, то собирались в небольшие симпатичные перелески, опушённые с одной стороны густым инеем. Забавно было: впереди деревья белые, позади – зелёные! То там, то тут встречались выходы заляпанных пятнами лишайника скал. Иногда это были небольшие каменные глыбы, причудливо опутанные корнями растущих рядом кедров. Шли себе да шли, периодически устраивая передышки под кедрами. Я во время оных делала зарисовки и высматривала недогрызенные белками шишки – их приятно было лущить, сидя ночью у печки. Перед третьей от Абая горкой, наполовину покрытой лесом, сделали меж кедров привал на обед. Там старая буранка шла: охотничий домик был недалеко, и встречались проделанные снегоходами «дороги». Одна из таких, угадывавшаяся под снегом, шла в нужном направлении и сильно упрощала тропёжку. Поднялись на очередную гору, и любители ходить без верёвок насладились долгим-долгим пологим ровным спуском! Путь на том участке прокладывали Андрей с Настей (они всё равно в тормозилах))), остальные трое ехали на халяву следом, как в электричке. Потом был не менее ровный подъём на гору, которую белой полосой пересекала дорога; вершина со скальным гребнем, поросшая мелким лесом (мелким – по росту, чуть выше человека). К концу дня прошли почти в самые верховья Большого Улужая, обогнув его долину по восточному краю, и остановились где-то на склоне: в том месте деревья росли тесными кучками; по краям – живые, в центре – частокол высохших (видать, от густоты), из которых получились прекрасные дрова и кол на палатку. Мы с Настей традиционно сготовили ужин, народ его не менее традиционно смёл и пошёл спать. В тот вечер я задержалась у костра: дул ветер, и огонь был особенно прекрасен. Вот только, кажется, звёзды тогда были не видны. Звёзды в горах такие, что горожанину только дивиться: пропасть звёзд, больших и малых, всё небо словно в сверкающей мелкой пыли, и трёхмерное. Молодой месяц вообще не мешал их рассматривать. Каждый раз в походе любуюсь ночным небом, и не надоедает. Жаль, что в тот день небо было пасмурным... Хорошо было сидеть, подкармливать костёр ветками, смотреть за танцем пламени и вполголоса читать ему стихи и петь песни – все, что вспомнились про зиму, ветер и огонь.
Утром двинулись дальше тем же путём, вдоль склона. Утро, кстати сказать, было не менее ветреным, чем вечер. Склон вначале был неровным, перемежался участками беспорядочного нагромождения заснеженных камней, меж которых приходилось выбирать дорогу, и идти было не очень хорошо. Вскоре поднялись на перевал – прямо ветру в лоб, и нас оттуда чуть обратно не сдуло. Снег был вылизан ветром в наст, его было мало, и перемежался он со множеством небольших камней, и всё это уходило под уклон довольно круто. Плюс ветер. Так что – сфотографировались, полюбовались открывавшимся видом и, как нормальные герои, пошли в обход. Спустились, обогнули гору с юга и запада и вышли на пологий заснеженный склон, который траверсировали до очередного водораздела (между болотами бассейнов Чарыша и Большого Улужая). Снизу и спереди дул ветер, справа открывался вид на такую же белую заснеженную долину-болото в амфитеатре почти таких же белых гор, поросших редкими деревьями. Мороза особого не было, но от ветра замотались в маски и капюшоны и стали похожими то ли на команду ниндзя, то ли на представителей народности Крайнего Севера (благо, пейзаж тому способствовал).
Шли в гору километра четыре, потом – передышка-перекус между скал на мини-перевале и не менее длинный пологий спуск. Тут уже стало и ветра меньше, и идти приятнее. Под конец он завершился более крутым, но таким же ровным склоном, с которого народ скатывался кто как, в силу своих умений (засаду представляли полосы рыхлого снега, пересекавшие наст, из-за которого лыжи тормозятся, а лыжник - нет). Далее и подъёмы были покороче, и спуски попроще, чтобы о них рассказывать. На закате мы ещё не выбрались из безлесья, но уже подходили к перевалу, за которым текла река Тургунсу и росли вожделенные дро… гхм, лес. Закатное небо было ясным, но солнце село в дымку. Здорово было видеть, как белые вершины гор становятся оранжевыми, а тени – синими, как всё темнеет на фоне ярко горящего неба и медленно угасает, уступая сиянию вечерних редких звёзд и тонкому лезвию молодого месяца. В сумерках перевалили в долину реки, спустились к руслу и долго шли вдоль, мрачно посматривая на поросшие отличным здоровым лесом берега. Только примерно километр (или больше?) спустя шедшие впереди парни обнаружили подходящее для ночёвки место, с водой и дровами. Там и стали. Устали за день сильно. Но праздничный компот из набранных по заначкам замёрзших в камень яблок, мандаринов и лимона, а также остатков сухофруктов, на завтрашнее утро всё же сварили. Процесс приготовления сего божественного (не согласны - попейте чай весь поход) напитка происходил под чутким руководством Насти, и компот удался на славу! После чего был оставлен у кострища с наказом не замерзать. К концу ночи всё же замёрз, правда. Но был растоплен до нужного состояния лично мной, дежурившей в то праздничное утро 23 февраля и взявшей на себя все прозаические дела вроде поддержания огня в печке и варки каши на завтрак, пока наши защитники отечества мирно дрыхли последний час перед побудкой, а Настя священнодействовала на полянке у костра, украшая её в честь праздника шарами и приматывая к стволу большой плакат (собственноручно ею нарисованный ещё в городе на отдельных листках, которые мы тут же на коленке пенке склеили скотчем). На плакате шагала с флагом в руке замечательная черепаха цвета хаки, из-под панциря которой грозно выглядывал орудийный ствол. Черепаха мне понравилась! Надеюсь, фотка с ней удалась. Шарики, кстати, тоже были не обычные, а с записками. Прежде чем прочитать записку, надо было лопнуть шарик. Чем парни и занялись, вышедши к костру и заценив плакат. Жаль, ни одного пожелания из шариков не помню – только то, что были смешные.
Потом ели кашу и пили главное праздничное блюдо того утра – компот! В пять животов и две пластиковые бутылки ушли все почти десять литров этого напитка. Я не верила, пока сама этого не увидела, поскольку чая обычно выпивалось гораздо меньше.
Ну, собственно, и всё. Попраздновали, посмеялись, поели, собрались – и вперёд! Покорять самую высокую точку Алтая, высоту 2490 м.
Вернувшись немного назад, пошли вверх по Тургунсу и поднялись до небольшого озера в долине между невысоких заснеженных гор; там стояла охотничья избушка. Ну, как внутрь не забраться? Спешились, вошли, посидели маленько, перекусили. Внутри – одна комната, пространство над дверью затянуто целлофаном на манер окна; железная печка, нехитрая утварь, стол с клеёнкой, деревянные нары на половину пространства. Обычная обстановка таких домиков. На бревенчатых стенах надписи: «закон – тайга, прокурор – медведь», ещё что-то про жизнь и смерть, не помним. Хозяин, видать, философ.))))
Выше по долине растительность исчезла, остались только пронзительно-синее небо, слепящая белизна снежно-складчатых склонов гор и тёмные выходы скал на них, да полосы полузаснеженного крупного щебня на пути. Ни птицы, ни травинки. В тишине слышались только скрип лыж, шорох одежды да разговоры товарищей по отряду. Снег был – почти наст, а местами даже и почти лёд; никакой тропёжки, зато кое-где лыжи только палками от езды вбок удерживались. Уклон был пологий, идёшь себе да идёшь… я от остальных как-то незаметно даже оторвалась и в кои веки была первой на подъёме безо всяких напрягов со своей стороны. Впрочем, этого особо и не замечала: кругом была такая красота!.. Справа приближался каменистый склон. По левую руку, чем выше поднимались, открывалась всё более и более широкая перспектива на горы. Объёмная карта. Каменные складки и белые, и с тёмными пятнами лесов, тающие вдали в лёгкой дымке, а над этим всем – сияние солнца и синее-синее небо… Здорово, в общем. Но «нужной» горы видно не было – она располагалась за тем склоном, на который мы, дошедши, начали карабкаться. Пешком. Кто-то с лыжами в руках, кто-то с палками, кто-то всё запихнул в рюкзак. Мой дорогой курум!))))))))) Шагали, перескакивали, протаптывали «лесенки» в гладких плотных «языках» снега… как обычно, в общем. Видно было, кстати, что скоро весна: утро переходило в день, солнышко пригревало, и вокруг камней снег таял и «плакал», превращаясь в стеклянные пластинки ледяных кружев.
Поднимались долго. В сущности, поднимались мы с самого утра и до вершины той самой высоты 2490, небольшими привалами на пологих местах или удобных для этого скоплениях каменных глыб. На одном таком мы весьма живописно разместились, выбрав каждый себе удобное «лежбище» и подложивши рюкзаки под спины. Кто-то дремал, кто-то доедал перекус, кто-то починял штаны, особо активные лазали поглядеть, что там дальше; Миша медитировал над картой, я грелась на солнышке. Солнышко в тот день жарило чуть ли не по-летнему, и вечером «Пантенол» и «Спасатель» внезапно обрели популярность.)))
Шли местами пешком, местами на лыжах; снега было мало, выглядывала каменистая земля. Памятуя о многотрудных (для меня) восхождениях на высокие горы Бащелакского хребта, я путь вверх по склонам воспринимала как подход к Самому Главному подъёму, на котором придётся выкладываться до почти полного издыхания. Поэтому очень удивилась, когда, выйдя на очередное маленькое каменистое плато, увидела перед собой… небольшую горку из курума, про которую мне сказали, что – вот она, Самая Главная вершина.)))) И правда, когда народ (налегке, сложив лыжи и рюкзаки внизу) долез до верху, там обнаружилась геодезическая вышка! Около которой, конечно, все сфотались и разбрелись по вершинке. Вид, надо сказать, открывался великолепный! Ну, ещё бы – всё же самая высокая гора… Тут же наметили примерный путь вниз и во-он к той долинке, что виднеется за во-он тем перевалом: там лес виден, там и заночуем. А до того надо спуститься. Желательно, засветло.
Сошли к вещам. Пошли по насыпи западнее, пешком: на вершинах снег присутствовал чисто формально (они даже издали виделись рыжими, а не белыми), и в лыжах было бы идти, как по асфальту. Склоны были круты и каменисты (но не курум: просто щебень, вмороженный в землю), и шагали немаленькими петлями, вдоль по гребням, аккуратно спускаясь в более пологих местах. Хорошо хоть, галоши не скользили. Места… да. Это оттуда мой набросок с бело-рыжим каменистым хребтом и синей тенью от соседнего. Как жаль, что времени было мало!.. Там есть, что порисовать… Впрочем, остались фотографии. Если их выложат, наконец.
Ближе к вечеру сначала пешком, потом, когда пошёл уже более глубокий снег, на лыжах наконец добрались до реки (она на карте безымянная), в которую впадают притоки от множества озёр, судя по карте. «В натуре» этих озёр, конечно, видно не было под снегом, но летом, наверно, зрелище очень должно быть красивое. Северный исток начинался как раз на нужном нам перевале, вдоль него и следовали. Опять бесконечная белая-белая, слегка волнистая долина в окружении таких же белых гор, неспешно расступающихся впереди, открывая всё новые и новые отрезки пути, и отходящих за спину. Темнеющий купол неба над головой. Длинные тени от заходящего позади солнца, постепенно растворяющиеся в незаметно наплывающем с перевала сумраке. Длинная лыжня впереди и позади. Скрип снега под палками. И ровный ветер в лицо. Кажется, шли целую вечность тогда, под неспешно загорающейся пропастью звёзд и тонким лезвием месяца. А по карте – всего три километра. Что поделать, устали за прошедший день… На перевал вышли совсем уже затемно, но всё же было видно, что скорый привал нам не грозит: склон уходил вниз весьма круто, а вожделенный лес темнел аккурат на противоположной стороне лога. Прямо вниз соваться не стали, прошли вдоль по краю склона (ровная бесснежная полоса – дорога была, наверно?) севернее до более-менее удобоваримого спуска: сперва пешком, когда снег стал глубже – на лыжах, зигзагами. Не буду расписывать, как интересно спускаться вниз по крутому склону в темноте и на подгибающихся от усталости ногах. Но с помощью встречных кустов, пятой точки и такой-то матери я добралась до реки вполне успешно.))) И покатились мы по руслу дальше в поисках подходящего места для стоянки. Там был неплохой каток, лыжи хорошо разгонялись, а вот тормозились, наоборот, хуже; поэтому прибрежные кусты и пятая точка были у меня в управлении скоростью по-прежнему актуальны.
На стоянке в честь праздника и восхождения на вершину разморозили бутылку шампанского, которую тащили весь поход ради именно этого дня. Шампанское со льдом оказалось удивительно вкусным! Я, наверное, больше полстакана выпила, хотя в обычной обстановке терпеть его не могу. Посидели ещё немного у костра, потом часть народу ушла в палатку, а оставшиеся ушли туда немного позже. Лично я в тот вечер решила, что уж если выпила – можно и песни попеть. Тем более, у костра! Что и делала довольно долго, развлекая шебуршавших в палатке товарищей.)))
Утром проснулись, как огурчики… точнее, как булочки, подрумянившиеся на вчерашнем солнце, намазались заживляющими кремами; оглянулись на нависавшие вокруг рыже-белые высокие и крутые склоны, с одного из которых давеча спускались, и поздравили себя с тем, что вчера ЭТОГО в темноте не видели.
Дальнейший путь был прост: весь день спускались вдоль реки. Сначала пришлось карабкаться по обрывистым берегам и перелезать через каменные глыбы, под которыми находила путь шумная речка. Хлопотно, но… такие живописные берега определённо того стоили! Люблю окаймлённые горами узкие долины, поросшие кедровником, посреди которых в каменистых берегах шумят подо льдом горные речки… Кедры там были особо богаты шишками; на передышках и по пути собирали даже целые! Как будто белки ими швырялись друг в друга. Потом долина стала шире, и какое-то время ехалось по лыжне просто замечательно.)) Пока не наткнулись на конскую тропу с ямами-следами от копыт. И тут «шоссе» сменилось раздолбанным «просёлком»: при съездах меня трясло изрядно, и ноги разъезжались. Ну, и нижняя конечность, натурально, не замедлила мне сообщить всё, что об этой дороге и о своей ненормальной хозяйке думает.)) Другие, кстати, ехали по той тропе гораздо спокойнее и с виду не испытывали особых трудностей.
Пожалуй, наиболее интересным и красивым в тот день были «зимники» - ручьи, которые разливаются зимой, образуя широкие полосы ажурных наледей и пороги с бахромой из сосулек. Красиво!..
Остановились засветло. Были дрова – жердеобразные, правда, и из лиственных, но всё же – и вода. Вода в доступе весь день была, из реки. Река стала шире, медленнее, и в том месте, где остановились на ночлег, парням пришлось искать лёд потоньше и пробивать «прорубь». День был не сильно трудный, костёр горел славно, топлива хватало, и мы все долго сидели у огня. Я спела несколько песен, хоть шампанское было вчера (но что мне вино – только повод дай, запою). Последняя ночёвка…
Ночью снег под палаткой, видать, умялся, дно стало совсем под углом, и спавшей крайней в спальнике мне всю ночь казалось, что вишу над пропастью.))))
Утром встали, поели, пошли. Недалеко от выхода к шоссе река то ли разливалась, то ли в том месте особо много было «зимников», но значительное пространство оказалось залитым льдом, на манер хоккейного катка. Только тут не было и намёков на ограду, зато прямо изо льда росли кусты и деревья. Частично припушённые инеем… Катились, словно по парку, и на фоне светлого льда тёмные вертикальные стволы с бело-чёрным кружевом заиндевевших веток смотрелись просто сказочно!
Дальше – выход на шоссе, передых, совмещённый с выходом на связь, недолгий переход по шоссе до места встречи, погрузка и уезд на вокзал в Бийск. По Бийску я погуляла, не нашла каких-то особых достопримечательностей. Похож на мой город. По крайней мере, та его часть, что у вокзала. Вот только с кафешками там напряжёнка: искала часа два, а самая лучшая всё равно в здании вокзала оказалась.)))
Зарисовки.
[изображение] [изображение] [изображение]
[изображение] [изображение]
Нитка маршрута: Новосибирск - Бийск - погранпост в Талде - траверс Коргонского хребта - восхождение на высшую точку Алтайского края (2490 м) - трасса Усть-Кан-Коргон в районе Тюдралы - г. Бийск - г. Новосибирск (для меня - Бердск).
О заброске рассказывать много не стану. Ехали до Бийска на поезде, после полдня – на маршрутке до места высадки: на перевале, не доезжая болота Тюдекти, за погранпостом на Талде. У поста полтора часа простояли, пока нам документы товарищи в погонах с чем-то там сверяли.
Вышли на маршрут где-то в половине четвёртого вечера 18 февраля.
Прямо вдоль дороги на много километров тянулся трёхметровый забор из рабицы: там было маральное хозяйство. Пока торчали на посту, мы даже этих стадо маралов издали видели; были похожи на того, что два года назад в походе на Тёплый Ключ встречали, но тот был с рогами, а эти – без. Словом, путь лежал в гору (к высоте 1958), его преграждал забор х. з. какой длины. Поэтому форсировали забор, подхватили лыжи в охапку – и быстрей-быстрей вверх по склону, за деревья, пока дорога пустая и никто не видит.))) Собственно, так и начался наш путь по коргонским горам. С забора.
Первые часы лыжи надевать не было особого смысла: снег был неглубокий, весь истоптан маральими копытами и разрыт до хвойной подстилки; местами выходили скалы, и дорога вверх становилась довольно крутой, по которой удобнее было взбираться пешком. Маральное хозяйство то ли границы имело такие изрезанные, то ли изгородь в несколько рядов, но на пути в гору мы штурмом взяли целых три забора - с перекидыванием лыж, рюкзаков и собственными пируэтами на столбах. Хорошо хоть, что там колючей проволоки не было.
К семи или восьми вечера сначала пешком, потом на лыжах прошли 500 м вверх и 1,5 км в длину. Вышли на границу леса у вершины первой горы (высота 1958) и стали на ночёвку. Не помню, кажется, я тогда кашеварила?.. Кажется, да. Нас было всего пятеро, и обязанности как-то сами собой распределились: Настя чаще пилила, обустраивалась в палатке и помогала с готовкой (Настя вообще везде успевала), я чаще кашеварила и (реже) помогала с палаткой, Андрей ставил наш «дом», остальные занимались преимущественно поиском и пилкой-рубкой дров; в общем, кто что нёс, тот тем и занимался. Кашеваром я заделалась по двум причинам: у меня неплохо получалось, и это требовало меньше ходьбы; травмированная нога к походу прошла не до конца.
Утром 19 февраля поднялись, поели и пошли дальше вдоль по склону, обогнув сверху долину речки, где ночевали, и обходя белок Тюдекту (белок – это гора по-местному). Вышли на плато и направились по нему к цели сегодняшнего дня – белку Верх-Абаю. Лиственницы перемежались кедрами, снегу было достаточно, чтоб без особой опаски съезжать по склонам. Склоны я, конечно же, хоть раз да метила отпечатками разных частей тела, а не только лыж.)))))) Во второй половине дня подошли к склону главной сегодняшней горы, спешились и пошли вверх. Здравствуй, дорогой курум, а ты похож на бащелакский!)))) Гранитные глыбы, заляпанные серым, чёрным и красно-коричневым лишайником. Палки в руки – и пошёл. Относительно Ульяны – «пополз», по скорости. Впрочем, в этот раз не особо задыхалась; то ли бег всё же хоть как-то дыхалку потренировал, то ли я просто шла в своём темпе, не спеша угнаться за «всеми». Словом, шли, прыгали, шли, прыгали – так и забрались на вершину. Вершина оказалась продолговатым плато, а заветная геодезическая вышка – на отдельном невысоком скальнике, куда лично я уже не полезла.
Потом наш руковод избрал путь вниз, и мы в сгущающихся сумерках полезли спускаться. Любимой мишиной «ночной глиссады» не получилось: так и лазали до самой подошвы по куруму. Причём, по самой подлой разновидности заснеженного курума, когда и лыжи не едут, и ноги проваливаются. Мне примерно на середине пути повезло провалиться там, где нормально прошли другие, и заново повредить больную ногу, после чего оставшийся спуск сделался для меня просто песней. Матерной. К слову сказать, утром всё вернулось на прежний уровень, и это было самой сильной моей травмой за весь поход. И ещё Андрей, шагая по куруму, сломал лыжную палку, после чего ходил с одной и в тормозилах. После курума встали на лыжи и спокойно покатились по слегка пологому склону до уровня леса, где и заночевали.
Ходовой день, который можно назвать «курортным».
В тот день мы прошли довольно большое расстояние с небольшими перепадами высоты. С ночёвки вышли на плечо Верх-Абая, потом плавно съехали по склону (во-от она где была, неудавшаяся ночная глиссада!) и двинулись дальше вдоль хребта. Светящее сквозь дымку солнце не слепило. И тропёжка в основном была не особо тяжёлой. Курортный день, словом. И места там красивые: волнистая местность, открывающийся с вершин вид на дальние горы, мягкое сияние снега под зимним белёсым небом. Лиственницы и кедры то разбегались по склонам, то собирались в небольшие симпатичные перелески, опушённые с одной стороны густым инеем. Забавно было: впереди деревья белые, позади – зелёные! То там, то тут встречались выходы заляпанных пятнами лишайника скал. Иногда это были небольшие каменные глыбы, причудливо опутанные корнями растущих рядом кедров. Шли себе да шли, периодически устраивая передышки под кедрами. Я во время оных делала зарисовки и высматривала недогрызенные белками шишки – их приятно было лущить, сидя ночью у печки. Перед третьей от Абая горкой, наполовину покрытой лесом, сделали меж кедров привал на обед. Там старая буранка шла: охотничий домик был недалеко, и встречались проделанные снегоходами «дороги». Одна из таких, угадывавшаяся под снегом, шла в нужном направлении и сильно упрощала тропёжку. Поднялись на очередную гору, и любители ходить без верёвок насладились долгим-долгим пологим ровным спуском! Путь на том участке прокладывали Андрей с Настей (они всё равно в тормозилах))), остальные трое ехали на халяву следом, как в электричке. Потом был не менее ровный подъём на гору, которую белой полосой пересекала дорога; вершина со скальным гребнем, поросшая мелким лесом (мелким – по росту, чуть выше человека). К концу дня прошли почти в самые верховья Большого Улужая, обогнув его долину по восточному краю, и остановились где-то на склоне: в том месте деревья росли тесными кучками; по краям – живые, в центре – частокол высохших (видать, от густоты), из которых получились прекрасные дрова и кол на палатку. Мы с Настей традиционно сготовили ужин, народ его не менее традиционно смёл и пошёл спать. В тот вечер я задержалась у костра: дул ветер, и огонь был особенно прекрасен. Вот только, кажется, звёзды тогда были не видны. Звёзды в горах такие, что горожанину только дивиться: пропасть звёзд, больших и малых, всё небо словно в сверкающей мелкой пыли, и трёхмерное. Молодой месяц вообще не мешал их рассматривать. Каждый раз в походе любуюсь ночным небом, и не надоедает. Жаль, что в тот день небо было пасмурным... Хорошо было сидеть, подкармливать костёр ветками, смотреть за танцем пламени и вполголоса читать ему стихи и петь песни – все, что вспомнились про зиму, ветер и огонь.
Утром двинулись дальше тем же путём, вдоль склона. Утро, кстати сказать, было не менее ветреным, чем вечер. Склон вначале был неровным, перемежался участками беспорядочного нагромождения заснеженных камней, меж которых приходилось выбирать дорогу, и идти было не очень хорошо. Вскоре поднялись на перевал – прямо ветру в лоб, и нас оттуда чуть обратно не сдуло. Снег был вылизан ветром в наст, его было мало, и перемежался он со множеством небольших камней, и всё это уходило под уклон довольно круто. Плюс ветер. Так что – сфотографировались, полюбовались открывавшимся видом и, как нормальные герои, пошли в обход. Спустились, обогнули гору с юга и запада и вышли на пологий заснеженный склон, который траверсировали до очередного водораздела (между болотами бассейнов Чарыша и Большого Улужая). Снизу и спереди дул ветер, справа открывался вид на такую же белую заснеженную долину-болото в амфитеатре почти таких же белых гор, поросших редкими деревьями. Мороза особого не было, но от ветра замотались в маски и капюшоны и стали похожими то ли на команду ниндзя, то ли на представителей народности Крайнего Севера (благо, пейзаж тому способствовал).
Шли в гору километра четыре, потом – передышка-перекус между скал на мини-перевале и не менее длинный пологий спуск. Тут уже стало и ветра меньше, и идти приятнее. Под конец он завершился более крутым, но таким же ровным склоном, с которого народ скатывался кто как, в силу своих умений (засаду представляли полосы рыхлого снега, пересекавшие наст, из-за которого лыжи тормозятся, а лыжник - нет). Далее и подъёмы были покороче, и спуски попроще, чтобы о них рассказывать. На закате мы ещё не выбрались из безлесья, но уже подходили к перевалу, за которым текла река Тургунсу и росли вожделенные дро… гхм, лес. Закатное небо было ясным, но солнце село в дымку. Здорово было видеть, как белые вершины гор становятся оранжевыми, а тени – синими, как всё темнеет на фоне ярко горящего неба и медленно угасает, уступая сиянию вечерних редких звёзд и тонкому лезвию молодого месяца. В сумерках перевалили в долину реки, спустились к руслу и долго шли вдоль, мрачно посматривая на поросшие отличным здоровым лесом берега. Только примерно километр (или больше?) спустя шедшие впереди парни обнаружили подходящее для ночёвки место, с водой и дровами. Там и стали. Устали за день сильно. Но праздничный компот из набранных по заначкам замёрзших в камень яблок, мандаринов и лимона, а также остатков сухофруктов, на завтрашнее утро всё же сварили. Процесс приготовления сего божественного (не согласны - попейте чай весь поход) напитка происходил под чутким руководством Насти, и компот удался на славу! После чего был оставлен у кострища с наказом не замерзать. К концу ночи всё же замёрз, правда. Но был растоплен до нужного состояния лично мной, дежурившей в то праздничное утро 23 февраля и взявшей на себя все прозаические дела вроде поддержания огня в печке и варки каши на завтрак, пока наши защитники отечества мирно дрыхли последний час перед побудкой, а Настя священнодействовала на полянке у костра, украшая её в честь праздника шарами и приматывая к стволу большой плакат (собственноручно ею нарисованный ещё в городе на отдельных листках, которые мы тут же на коленке пенке склеили скотчем). На плакате шагала с флагом в руке замечательная черепаха цвета хаки, из-под панциря которой грозно выглядывал орудийный ствол. Черепаха мне понравилась! Надеюсь, фотка с ней удалась. Шарики, кстати, тоже были не обычные, а с записками. Прежде чем прочитать записку, надо было лопнуть шарик. Чем парни и занялись, вышедши к костру и заценив плакат. Жаль, ни одного пожелания из шариков не помню – только то, что были смешные.
Потом ели кашу и пили главное праздничное блюдо того утра – компот! В пять животов и две пластиковые бутылки ушли все почти десять литров этого напитка. Я не верила, пока сама этого не увидела, поскольку чая обычно выпивалось гораздо меньше.
Ну, собственно, и всё. Попраздновали, посмеялись, поели, собрались – и вперёд! Покорять самую высокую точку Алтая, высоту 2490 м.
Вернувшись немного назад, пошли вверх по Тургунсу и поднялись до небольшого озера в долине между невысоких заснеженных гор; там стояла охотничья избушка. Ну, как внутрь не забраться? Спешились, вошли, посидели маленько, перекусили. Внутри – одна комната, пространство над дверью затянуто целлофаном на манер окна; железная печка, нехитрая утварь, стол с клеёнкой, деревянные нары на половину пространства. Обычная обстановка таких домиков. На бревенчатых стенах надписи: «закон – тайга, прокурор – медведь», ещё что-то про жизнь и смерть, не помним. Хозяин, видать, философ.))))
Выше по долине растительность исчезла, остались только пронзительно-синее небо, слепящая белизна снежно-складчатых склонов гор и тёмные выходы скал на них, да полосы полузаснеженного крупного щебня на пути. Ни птицы, ни травинки. В тишине слышались только скрип лыж, шорох одежды да разговоры товарищей по отряду. Снег был – почти наст, а местами даже и почти лёд; никакой тропёжки, зато кое-где лыжи только палками от езды вбок удерживались. Уклон был пологий, идёшь себе да идёшь… я от остальных как-то незаметно даже оторвалась и в кои веки была первой на подъёме безо всяких напрягов со своей стороны. Впрочем, этого особо и не замечала: кругом была такая красота!.. Справа приближался каменистый склон. По левую руку, чем выше поднимались, открывалась всё более и более широкая перспектива на горы. Объёмная карта. Каменные складки и белые, и с тёмными пятнами лесов, тающие вдали в лёгкой дымке, а над этим всем – сияние солнца и синее-синее небо… Здорово, в общем. Но «нужной» горы видно не было – она располагалась за тем склоном, на который мы, дошедши, начали карабкаться. Пешком. Кто-то с лыжами в руках, кто-то с палками, кто-то всё запихнул в рюкзак. Мой дорогой курум!))))))))) Шагали, перескакивали, протаптывали «лесенки» в гладких плотных «языках» снега… как обычно, в общем. Видно было, кстати, что скоро весна: утро переходило в день, солнышко пригревало, и вокруг камней снег таял и «плакал», превращаясь в стеклянные пластинки ледяных кружев.
Поднимались долго. В сущности, поднимались мы с самого утра и до вершины той самой высоты 2490, небольшими привалами на пологих местах или удобных для этого скоплениях каменных глыб. На одном таком мы весьма живописно разместились, выбрав каждый себе удобное «лежбище» и подложивши рюкзаки под спины. Кто-то дремал, кто-то доедал перекус, кто-то починял штаны, особо активные лазали поглядеть, что там дальше; Миша медитировал над картой, я грелась на солнышке. Солнышко в тот день жарило чуть ли не по-летнему, и вечером «Пантенол» и «Спасатель» внезапно обрели популярность.)))
Шли местами пешком, местами на лыжах; снега было мало, выглядывала каменистая земля. Памятуя о многотрудных (для меня) восхождениях на высокие горы Бащелакского хребта, я путь вверх по склонам воспринимала как подход к Самому Главному подъёму, на котором придётся выкладываться до почти полного издыхания. Поэтому очень удивилась, когда, выйдя на очередное маленькое каменистое плато, увидела перед собой… небольшую горку из курума, про которую мне сказали, что – вот она, Самая Главная вершина.)))) И правда, когда народ (налегке, сложив лыжи и рюкзаки внизу) долез до верху, там обнаружилась геодезическая вышка! Около которой, конечно, все сфотались и разбрелись по вершинке. Вид, надо сказать, открывался великолепный! Ну, ещё бы – всё же самая высокая гора… Тут же наметили примерный путь вниз и во-он к той долинке, что виднеется за во-он тем перевалом: там лес виден, там и заночуем. А до того надо спуститься. Желательно, засветло.
Сошли к вещам. Пошли по насыпи западнее, пешком: на вершинах снег присутствовал чисто формально (они даже издали виделись рыжими, а не белыми), и в лыжах было бы идти, как по асфальту. Склоны были круты и каменисты (но не курум: просто щебень, вмороженный в землю), и шагали немаленькими петлями, вдоль по гребням, аккуратно спускаясь в более пологих местах. Хорошо хоть, галоши не скользили. Места… да. Это оттуда мой набросок с бело-рыжим каменистым хребтом и синей тенью от соседнего. Как жаль, что времени было мало!.. Там есть, что порисовать… Впрочем, остались фотографии. Если их выложат, наконец.
Ближе к вечеру сначала пешком, потом, когда пошёл уже более глубокий снег, на лыжах наконец добрались до реки (она на карте безымянная), в которую впадают притоки от множества озёр, судя по карте. «В натуре» этих озёр, конечно, видно не было под снегом, но летом, наверно, зрелище очень должно быть красивое. Северный исток начинался как раз на нужном нам перевале, вдоль него и следовали. Опять бесконечная белая-белая, слегка волнистая долина в окружении таких же белых гор, неспешно расступающихся впереди, открывая всё новые и новые отрезки пути, и отходящих за спину. Темнеющий купол неба над головой. Длинные тени от заходящего позади солнца, постепенно растворяющиеся в незаметно наплывающем с перевала сумраке. Длинная лыжня впереди и позади. Скрип снега под палками. И ровный ветер в лицо. Кажется, шли целую вечность тогда, под неспешно загорающейся пропастью звёзд и тонким лезвием месяца. А по карте – всего три километра. Что поделать, устали за прошедший день… На перевал вышли совсем уже затемно, но всё же было видно, что скорый привал нам не грозит: склон уходил вниз весьма круто, а вожделенный лес темнел аккурат на противоположной стороне лога. Прямо вниз соваться не стали, прошли вдоль по краю склона (ровная бесснежная полоса – дорога была, наверно?) севернее до более-менее удобоваримого спуска: сперва пешком, когда снег стал глубже – на лыжах, зигзагами. Не буду расписывать, как интересно спускаться вниз по крутому склону в темноте и на подгибающихся от усталости ногах. Но с помощью встречных кустов, пятой точки и такой-то матери я добралась до реки вполне успешно.))) И покатились мы по руслу дальше в поисках подходящего места для стоянки. Там был неплохой каток, лыжи хорошо разгонялись, а вот тормозились, наоборот, хуже; поэтому прибрежные кусты и пятая точка были у меня в управлении скоростью по-прежнему актуальны.
На стоянке в честь праздника и восхождения на вершину разморозили бутылку шампанского, которую тащили весь поход ради именно этого дня. Шампанское со льдом оказалось удивительно вкусным! Я, наверное, больше полстакана выпила, хотя в обычной обстановке терпеть его не могу. Посидели ещё немного у костра, потом часть народу ушла в палатку, а оставшиеся ушли туда немного позже. Лично я в тот вечер решила, что уж если выпила – можно и песни попеть. Тем более, у костра! Что и делала довольно долго, развлекая шебуршавших в палатке товарищей.)))
Утром проснулись, как огурчики… точнее, как булочки, подрумянившиеся на вчерашнем солнце, намазались заживляющими кремами; оглянулись на нависавшие вокруг рыже-белые высокие и крутые склоны, с одного из которых давеча спускались, и поздравили себя с тем, что вчера ЭТОГО в темноте не видели.
Дальнейший путь был прост: весь день спускались вдоль реки. Сначала пришлось карабкаться по обрывистым берегам и перелезать через каменные глыбы, под которыми находила путь шумная речка. Хлопотно, но… такие живописные берега определённо того стоили! Люблю окаймлённые горами узкие долины, поросшие кедровником, посреди которых в каменистых берегах шумят подо льдом горные речки… Кедры там были особо богаты шишками; на передышках и по пути собирали даже целые! Как будто белки ими швырялись друг в друга. Потом долина стала шире, и какое-то время ехалось по лыжне просто замечательно.)) Пока не наткнулись на конскую тропу с ямами-следами от копыт. И тут «шоссе» сменилось раздолбанным «просёлком»: при съездах меня трясло изрядно, и ноги разъезжались. Ну, и нижняя конечность, натурально, не замедлила мне сообщить всё, что об этой дороге и о своей ненормальной хозяйке думает.)) Другие, кстати, ехали по той тропе гораздо спокойнее и с виду не испытывали особых трудностей.
Пожалуй, наиболее интересным и красивым в тот день были «зимники» - ручьи, которые разливаются зимой, образуя широкие полосы ажурных наледей и пороги с бахромой из сосулек. Красиво!..
Остановились засветло. Были дрова – жердеобразные, правда, и из лиственных, но всё же – и вода. Вода в доступе весь день была, из реки. Река стала шире, медленнее, и в том месте, где остановились на ночлег, парням пришлось искать лёд потоньше и пробивать «прорубь». День был не сильно трудный, костёр горел славно, топлива хватало, и мы все долго сидели у огня. Я спела несколько песен, хоть шампанское было вчера (но что мне вино – только повод дай, запою). Последняя ночёвка…
Ночью снег под палаткой, видать, умялся, дно стало совсем под углом, и спавшей крайней в спальнике мне всю ночь казалось, что вишу над пропастью.))))
Утром встали, поели, пошли. Недалеко от выхода к шоссе река то ли разливалась, то ли в том месте особо много было «зимников», но значительное пространство оказалось залитым льдом, на манер хоккейного катка. Только тут не было и намёков на ограду, зато прямо изо льда росли кусты и деревья. Частично припушённые инеем… Катились, словно по парку, и на фоне светлого льда тёмные вертикальные стволы с бело-чёрным кружевом заиндевевших веток смотрелись просто сказочно!
Дальше – выход на шоссе, передых, совмещённый с выходом на связь, недолгий переход по шоссе до места встречи, погрузка и уезд на вокзал в Бийск. По Бийску я погуляла, не нашла каких-то особых достопримечательностей. Похож на мой город. По крайней мере, та его часть, что у вокзала. Вот только с кафешками там напряжёнка: искала часа два, а самая лучшая всё равно в здании вокзала оказалась.)))
Зарисовки.
[изображение] [изображение] [изображение]
[изображение] [изображение]
Комментарии:
Гость
12:53 23-04-2012
Молодец! Хорошо пишешь, хорошо рисуешь
19:42 24-04-2012
Спасибо.))
Гость
10:23 28-04-2012
Очень здорово! 