Бляка потягивала двойной капучино с шоколадно-мятным сиропом и рассуждала о жизни.

- Знаешь, раньше мне казалось зазорным просить своих друзей-мужчин познакомить меня с каким-нибудь свободным симпатичным парнем. Даже если я просила не для себя, а для подруги. Казалось, что это так унижает наше достоинство, что выглядит жалко. Но наконец, на пороге своего тридцатилетия, мне все видится совершенно в другом свете. Я повзрослела, стала более разумной, мудрой, исчезли эти глупые комплексы, зажатости, появилась уверенность в себе. Это так приятно. Я могу без лишних рассуждений попросить устроить мне свидание вслепую. Это, кажется, называется зрелость.

Тоскун ожесточенно мешала заваривающийся зеленый чай.
- Это, Бляка, точно называется отчаяние.