Где же эта грань между интересной загадочностью и утомительной истеричностью, когда сначала распускаешь хвост, а потом лезешь изо всех утюгов, войдя во вкус, так что твои порывы тонкой душевной организации вежливо гасят, проформы ради одаривая парой-тройкой привычных оборотов. И снова виновато жаться к домашнему, тоскуя о той стороне Днепра, которая позади привычной метки слабости.