Не знаю, как там всех обычно происходит, дорогой дневник, но у меня происходит так. Когда ты один, в тебе копится такое количество тайн, что все они так и толкаются внутри тебя, распирают и, со временем, ты обнаруживаешь, что превращаешься в загадку. Справедливо предположить, что одиночество подразумевает загадочность, или, вероятно, загадочность подразумевает одиночество. Это неловко. Можно, конечно, молчать. Но тайны все равно найдут способ пробраться наружу: во взгляде, в движении и все сразу видят – этот человек полон тайн и загадок. Это, дорогой дневник, неудобно, поэтому ты говоришь. Говоришь легко и небрежно, скрывая в словах самую тайную сущность тайн – то, что они существуют.
Но вот, дорогой дневник, есть, к примеру, человек, который знает твои тайны. Часть ты сам раскрыл, о другой он сам, походя, догадался, еще кусок вы вообще вместе выдумали и теперь смотрите друг на друга этак заговорщически: мол, он тебе – ну ты знаешь, а ты ему – а то! И вот тогда, в голове у тебя легкомысленная пустота и никакой толчеи. И можно молчать, иногда говоря слово, там, где раньше сказал бы десять, чтобы не выдать никакой тайны. А можно говорить, и все что ты скажешь, не будет скрывать в себе ничего таинственного – все как на ладони. Или в ладони, как посмотреть.
В общем, ничего любопытного, зато страшно здорово.
Но любопытство свойственно человеку, как полосатости свойственны тигры. А тигров, дорогой дневник, нужно подкармливать, чтобы можно было чесать их за ухом, теребить за усы или дергать за хвост. Поэтому, может быть, завтра я надену галстук-бабочку, или выйду на другой станции метро, или напишу страшно таинственную запись, кто знает…
Иметь одну тайну – необходимость, больше – уже жадность.

Current music: Маша Badda Boo - Изгибы