Бедная пожилая лесбиянка пережила ужасный эпизод насилия у себя в голове от молодого водителя автобуса, который, язык не поворачивается передать, что сделал улыбнулся, отвечая на вопрос, заработала жуткую травму и ни с кем не решалась поговорить о своем глубоком горе, а все наглые самцы!
http://the-r-world.livejournal.com/147522.html#comments
В прошлую среду стояла чудесная погода. Идя к автобусной остановке, я наслаждалась солнышком, готовясь отправиться в путешествие. Я раньше не бывала в той части города, но сейчас по работе мне нужно было отправиться именно туда, и я прокручивала в голове детали дороги.
Когда я села в автобус и подошла к водителю, я была более дружелюбна, чем обычно по отношению к незнакомому мужчине. Я научилась не смотреть на мужчин, не проявлять одобрения и выглядеть жалко, сурово и властно так часто, как это получалось, в попытке невербально сказать "отвали". (Да, я знаю, что эта тактика не работает, но я все равно ею пользуюсь, потому что альтернатива невыносима).
( Свернуть )
В этот раз я была более дружелюбна, потому что я не представляла, где мне надо выходить, и мне было нужно, чтобы водитель подсказал. Я ехала по работе и не могла позволить себе опоздать. Необычно для себя, я улыбнулась и спросила, знает ли он нужную мне улицу. Этот разговор продлился какое-то время, потому что он не знал нужную мне улицу, но знал другую, про которую я поняла, что та должна быть неподалеку. По ходу разговора я осознала, что он флиртовал. Не могло быть никакой ошибки: как он улыбался и как его взгляд был прикован ко мне.
Я подскочила, как я всегда делаю. Никто не говорил мне, что более взрослые женщины могут так сексуализироваться мужчинами, как я, на людях. Меня учили, что нас игнорируют, что мы невидимы для мужчин, нас считают асексуальными, но я переживала нечто совершенно иное. Это был молодой человек около 20 лет. Мягкий по манерам. Не слишком агрессивный. На первый взгляд не слишком уверенный, и флиртующий в несколько застенчевой, почти уязвимой манере.
Было слишком поздно открещиваться от своей дружелюбности и переключаться на невербальный посыл "отвали, я лесбиянка". Довольный, он подсказал мне, где мне выходить, я села на свободное место, немного растерянная тем, что в очередной раз мужчина сексуализировал настолько обыденную ситуацию, но только и всего. Когда я была молодой, это было повсеместно. Я никогда не терялась. Я была привычна к такому и у меня были свои способы, как с этим справляться. Теперь же я чувствую себя неподготовленной, каждый раз это удивляет меня и я начинаю сомневаться в себе. Я чувствую себя наедине с этим.
Я отвлеклась от этих мыслей и сосредоточилась на том, чтобы понять, где я нахожусь. Вдруг без предупреждения вся эта ситуация получила неприятный повторот. Я оторвалась от своих мыслей, когда к своему ужасу поняла, что я была единственной пассажиркой в автобусе. Вдруг мы ускорились. Скорость все возрастала, а я была единственной пассажиркой, и я не понимала, почему это происходит. Мой мозг лихорадочно заработал: "Может, он сошел с маршрута и везет меня в какое-то уединенное место. Он ЗНАЕТ, что я не знаю, где нахожусь. Я сама сказала ему. Твою мать, ЗАЧЕМ я сказала ему? Я ведь никогда так не поступаю. Когда я беру такси, я всегда притворяюсь, что знаю, куда еду, даже если это не так. Я сказала ему потому, что у меня не было другого способа узнать, когда мне нужно будет выходить. Подожди секундочку. Он казался мягким, да? Ведь мягкость не предполагает сексуальной агрессии." И тогда я вспомнила бессчетные рассказы о том, как "нежные" мужчины становятся сексуально агрессивными. Одновременно я запаниковала, что меня похитили. Это было совершенно неправдоподобно, даже когда мой мозг перебирал самые ужасные сценарии.
Это чувство противоречия: нежелание поверить, что я в опасности, и в то же время наполненность страхом и желанием найти пути отступления, - очень знакомо мне. Оно со мной, когда я находилась в опасности рядом с мужчиной. Оно со мной, когда я сбежала. Я живу с ним. Каждый день.
Мой легкий дискомфорт от его сексуализации нашего разговора перерос во всепоглощающую панику и тревогу. Вот она я, в автобусе, без понятия, где я нахожусь, и где и когда это путешествие закончится. Мой инстинкт выживания был в полной готовности.
Я успокоилась только когда, наконец-то, автобус остановился и подобрал еще одного пассажира. Я вздохнула с облегчением. Мы доехали до нужного места и я спросила, где была нужная мне остановка. В моем голосе не осталось ни намека на дружелюбность. Он сказал, что мне нужна следующая. Так и было. Я сошла.
Я знаю, что радикальные феминистки поймут значимость этого случая. Я знаю, что мне не нужно объяснять, что обыденность моего дня контрастировала с неожиданным ощущением, будто я оказалась в ловушке, а автобус мчал меня в неизвестность. Мгновенное переключение из повседневной жизни к неизвестной опасности лишило меня спокойствия. Я знаю, что мне не нужно объяснять, что обычные эпизоды наших каждодневных дел могут внезапно превратиться в возможные ситуации жизни и смерти из-за мужчин. Я знаю, что мне не надо подчеркивать, что это происходит со всеми женщинами, везде, и что это способ, благодаря которому все мужчины домнируют над всеми женщинами, и что для отдельной женщины нет простого выхода. Нас терроризируют из-за нашего пола. Потому что пенис доминирует, несмотря на то, каким бы "нежным" носитель этого оружия ни казался.
Я никогда прежде не рассказывала об этом ни одной женщине, хотя это крутилось у меня в голове. Даже моим подругам радикальным феминисткам. Это слишком повсеместная, слишом обыденная история. Что-то похожее наверняка случилось и с ними в тот день. Несколько минут меня в очередной раз терроризировала нежеланная сексуализация и ее возможные последствия, когда я просто занималась своими делами. И я зла от того, что я, как и все женщины, вынуждена жить свою жизнь как заложница.