У нас дома царит дух предпринимательства. Я это заметила ещё с тех пор, как Мишель собиралась меня подоить, а молоко продавать. А теперь подросла достойная смена - Роми пришла домой с подружкой Альмой и заявила, что они хотят что-то продать. Казалось бы, откуда такая тяга к мелкому бизнесу в семье мамы дизайнера и папы инженера? Вот мне никогда ничего продать не хотелось, а хотелось только чтоб меня оставили в покое в уголке, где я рисую. Тоже самое могу сказать про Орена, только он в своём уголке смотрит ютьюбы про яхты и роботов.
- Ладно, - вздохнула я, решив не душить мелкий бизнес на корню. - Можете вынести на улицу красный столик и всякую ненужную мелочь и продать по шекелю. А я пока обед приготовлю.
- А что если у нас будет нечётное число денег? - волновалась Роми, - как мы их поделим?
- Будем продавать, пока не будет чётное, - успокоила её Альма.

Пока я копалась на кухне, слышу, как что-то шуршит в комнатушке, которую я гордо именую студией. Детям туда заходить нельзя. И тут эта парочка бизнес-леди появляется и они несут скульптуру, над которой я как раз работаю последнее время.
- Мамочка, правда, тебе это не нужно?
- Так! - возмутилась я, - эту скульптуру я сама собираюсь продать и немного подороже. А почему вы начали с моих ненужных вещей? Свои продавайте!

И тут я вспомнила, что собрала целый мешок всякого старья, чтобы отвезти в Южный Тель Авив,тем где мой друг Янив живёт. Там район такой, где много беженцев из Аритреи, натурально Африка, им всё надо. Ладно, думаю, протянут аритрейцы как-то и без нашего барахла, и отдала мешок Роми с подружкой.

Варю я суп, и слышу краем уха, что торговля идёт очень бойко. Прямо, если на слух судить, очереди к нам выстраиваются и машины гудят. Выглядываю в окно, а там и правда машины останавливаются, рядом с нашим столом с сокровищами. А бедных пешеходов торговки отлавливают, приводят к столу и показывают: тут всё за шекель, берите, пока не разобрали! Соседка Эдна выглянула на секундочку из калитки, посмотреть, что за шум на улице, так её тоже поймали и за руку к столу подвели. Я так понимаю, что народу проще откупиться, чем отвязаться от настырных девчонок. И тут меня накрыли амбивалентные чувства. С одной стороны, мне захотелось сделать вид - мол, чьи это дети балуются? Я здесь не живу и эта распродажа вообще всё ко мне никакого отношения не имеет. С другой стороны, я подумала - раз у них так хорошо идёт, что бы такое ещё ненужное под это дело продать? Собрала всякую бижутерию, которую не ношу, шарфы, серёжки, какие-то керамические фигурки и отнесла девицам. Они как раз на все лады расхваливали бабульке старый экскаватор, в который Татай никогда не играл. Бабулька купила экскаватор и убежала в даль.

И тут торговля приняла новый драматичный оборот, потому что домой приехал Орен и привёз Мишель с её подружкой Май. Зоркий взгляд Мишель сейчас же опознал в некоторых распродаваемых вещах её собственность. Обуятая гневом, она попыталась совершить то ли бандитский налёт, то ли государственный переворот. Но у предпринимателей была сильная крыша, Роми завопила на всю улицу: "Это нам мама разрешила!" Май тем временем решила выпихнуть малявок из-за стола и поторговать самой. Роми завизжала так, как будто зарезали поросёнка. Шум поднялся на всю округу. Одна только Альма стояла рядом молча со сжатыми кулаками и выглядела угрожающе. Неожиданно Орен поддержал уличную торговлю, и велел старшим отвалить и заниматься своими делами.
- Мама! Почему Роми продаёт мои вещи?! - примчалась ко мне Мишель, просить защиты и справедливости.
- Я три месяца назад собрала всё, во что вы не играете и ты о них и не вспомнила, а сейчас вдруг они тебе понадобились? - оправдывалась я. - Невозможно жить в этом плюшкинизме, повернуться уже негде, давайте избавимся от всякого старья!
Но мои лозунги на Мишель явно не подействовали. Зато она очень воодушевилась, когда я ей пообещала, что в следующий раз они с Май будут всё старьё продавать. Мы с Ореном решили съездить за Татаем в садик вдвоём, авось, вернёмся, а конфликт уже сам по себе рассосался.

И действительно, когда мы вернулись, страсти уже поутихли. Оказалось, что Мишель выкупила по шекелю своё добро у Роми с Альмой, а те по такому случаю сделали ей скидку. Татай тоже захотел торговать, но ему нельзя гулять за забором рядом с машинами, и было объявлено закрытие базарного дня. Предпринимательши поделили выручку, каждой досталось по 25 шекелей, для таких малышей сумма приличная.

На следующий день еду я по нашей улице и вижу: все соседи вытащили столы и продают на них всякое старьё! Вот, прям, вся улица в столах, у меня глаза на лоб полезли! Звоню альминой маме и давлюсь от смеха:
- Ты представляешь - наши-то дети вдохновили целую улицу на продажу! Хаха! Везде старьё продают!
- Кхм.. Лена, - вежливо ответила мне альмина мама, - сегодня и завтра официальные дни весенней распродажи старья во дворах. Везде реклама висит, ты что, не заметила?