Евгения, за чашкой чая, хотя и в довольно мягкой форме, все норовила затянуть в спор о происхождении человека. После чего она вынесла вердикт, почти невыносимый в своей неизбежной счастливой правдивости, даже если я не хочу размышлять о Боге, он все равно дал мне счастье самой понимать что я хочу в жизни и как к этому придти, а еще направил меня невидимой рукой сюда, в их приют, дарить свою любовь тем, кому она так нужна. А кому-то же и не дал, а почему, лучше не спрашивать, потому, что о том только Богу известно какие на кого у него планы и как лучше чьей судьбой распоряжаться.

Евгения делится сокровенным, она боится остаться без Бога, а с Богом ничего ничего не боится. Да, это зависимость, но это ведь лучше чем остаться без Бога. Она без него не сможет совсем никак вообще.

Но раз ей самой дано счастье заботиться о тех, кто совсем-совсем опустился на донышко, порой обдирая кожу об шершавую донышкину поверхность, кто зачем-то по воле Бога прошел если не все круги ада, то хлебнул вдоволь дерьма и лишений, то и ладно, прекрасный она такой вот человек, пусть у нее получается всегда быть такой же доброй и так любить ближних