Аннотация:
Автор пишет, что это магический реализм. Остальная аннотация мной полностью процитирована.

Описание:
Три чекашки (то есть английские чистокровные побылы) под окном ржали поздно вечерком...
Все остальные тоже были лошади. Ну, почти все. Кое-кто был мастером спорта.

Примечания автора:
Издевательство над классиком; впрочем, А. С. Пушкин и сам был склонен к поэтическому стёбу, и хотя он наверняка разнёс бы нас в клочья, но исключительно за поэтические шероховатости. Отдельные ненормативные выражения.
Написано на Зимнюю Фандомную Битву - 2019.
Звёздочками отмечены специфические конные термины. Словарик терминов приведён в примечании в конце.


Три чекашки под окном
Ржали поздно вечерком.
«Кабы я была царица, —
Ржёт гнедая кобылица, —
Я б по выездке — держись! —
Принесла бы главный приз!»

«Кабы я была царица, —
Молвит рыжая сестрица
Три короны* я б тогда
Все взяла себе одна!»

«Кабы я была царица, —
Сивая взлетела птицей, —
Я б для бати-жеребца
Чемпиона родила!»

Только уши опустила —
Распахнул ворота с силой
Двух больших копыт удар,
И во двор явился Царь.
Царь Салтан! Производитель!
Белоснежный победитель.
Гордым пассажом* шагает,
Розовым яйцом сверкает!
Был в седле хозяин сам —
Высадил его Салтан,
«Бгы-гы-гы» провозгласил,
С места сивую покрыл.

***

Был мужик-хозяин крут.
Денег — куры не клюют,
Грубо скроен, крепко сшит,
А по выходным — джигит.
Вот он жопу потирает,
Всех кобылок покупает.
Он недолго собирался —
Тут же коневоз примчался.
Вскоре Сивка налегке
Воцарилась в деннике
С яслями слоновой кости.
Рыжая с гнедой, как гости,
В малых паддоках* стоят,
О судьбе своей грустят.
Даже травку не жуют.
Мимо тренеры идут.
К лошадям подходит тихо
Мастер спорта Бабариха.
Безошибочно считает,
Двух девчонок подзывает...
И в ближайшую субботу
У кобыл пошла работа.

***

Пьянка в майские была.
Там мужик решал дела,
А в конюшне очень лихо
Квасил конюх с Бабарихой.
Тут-то срок пришёл родин:
Жеребёнок в пять аршин!
Конюх путался в ногах,
Что в своих, а что в конях.
Надо вроде сообщать,
А ему бы всё мычать.
Долго ль, коротко ль звонила
У хозяина мобила...
Кнопку мрачно он нажал,
Женский голос услыхал:
Мол, кобыла родила
То ли пони, то ль осла,
Не орловца и не вятку,
А неведому кашлатку*.
Занят накрепко девахой,
Процедил хозяин: «Нахуй».
Кинул трубку и послал,
Всех, кому неймётся там.

У каптёрки Бабариха
Конюхам сказала тихо:
Жерёбёнка с мамой — в сад...
Нахуй! За бугор! В прокат!

Дело было не в столице.
Час езды — уже граница.
Старый коневоз чихает,
Огородами виляет,
Выезжает за бугор...
Тут-то и свалил шофёр.
(Не было уж больше сил —
Мало тот мужик платил).

Сын на свечку поднялся,
В дно копытом уперся,
Понатужился немножко:
«Как бы здесь на двор окошко
Нам проделать?» — молвил он,
Вышиб дверь и вышел вон.

Мать и сын теперь на воле;
Видят холм в широком поле
Да бегут пастись туда.
Смотрят — впереди беда!
Бьётся лошадь средь кустов,
Ростом — еле пять вершков.
Пёс вокруг неё сигает —
Больше раза в три. И лает!
Ближе он, сверкает зуб...
Жеребёнок прыгнул вдруг!
В корпус сразу попадает,
В морду задним отбивает.
Воет пёс да прочь бежит,
А лошадка вся дрожит,
Говорит ему потом
Лошадиным языком:

«Ты, жеребчик, мой спаситель,
Мой могучий избавитель.
Отплачу тебе добром,
Сослужу тебе потом.
Ты не миника избавил —
Гунтера* в живых оставил.
Не собаку отогнал —
Ты вервольфа потоптал.
Ввек тебя я не забуду:
Ты найдешь меня повсюду,
А теперь ты воротись,
Не горюй и спать ложись.»

Тут кобылка убежала.
Мать и сын паслись немало
(Луг зелёный вкусный был),
А потом их сон сморил.

Вот открыл царевич очи,
Отрясая грёзы ночи,
И, дивясь, перед собой
Видит он манеж большой
Да конюшню с денниками.
За дощатыми дверями
Сбруи с сёдлами висят,
Хлыстики в углу стоят.

Во врата наш конь ступает,
Его конюх привечает,
Оглушительный трезвон
Поднялся со всех сторон.
В денниках заржали кони,
По манежу скачут пони,
Из каптёрки тренер вышел,
Где-то смех девчачий слышен…
В общем, славный новый дом!
Конь был назван Князь Гвидон.

Муторно мотор чихает
И газельку подгоняет.
Тут водитель с пассажиром
Тормознуть решили живо —
На знакомом пустыре
Чудо, будто бы в Москве!
Ладный конный клуб явился —
Вроде как с небес свалился!
Въехали в ворота гости,
Тренеры зовут их в гости
(Тут же рядом — конь Гвидон).
Сели чинно за столом.
«Чем вы, гости, торговали,
И куда теперь подались?»
А водители в ответ:
«Мы объехали весь свет
Торговали мы валютой
Да возили проституток.
А теперь нам вышел срок,
Едем прямо на восток…»
Час пришёл предстать буянам
Пред хозяином Салтана —
Он и крыша им, и босс.
Тренер водочку принёс,
Боссу передал поклон.
Гости в путь, а конь Гвидон
Из ворот душой печальной
Провожает бег их дальний.
Глядь — а из лесной тиши
Лошадь малая бежит.

«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь печально отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает,
Одолела молодца:
Видеть я б хотел отца».

«Папу, значит… Это мило.
Есть у драйвера мобила.
Я поставила жучка,
Так что грусть невелика.
Всё как есть покажет конюх
В деннике на телефоне.»

Дождик весело шумит,
Весело Газель бежит.
У усадьбы сторож пьяный,
Где-то здесь денник Салтана.
Из машины вышли гости,
Босс крутой зовёт их в гости,
Видит путь их во дворец
В телефоне жеребец.
Во дворе, сияя в злате,
Босс на троне, как в палате.
За его спиной широкой
Белый конь стоит высокий,
Сено нежное жуёт,
А хозяин пиво пьёт.
Рядом курит трубку тихо
Мастер спорта Бабариха,
На её каптёрке-клетке
Три за выездку розетки.
Девочки её сидят,
На хозяина глядят.

Дядька-босс гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Бабки где? Иль вам пизда.
Ладно ль за бугром, иль худо?
И какое в свете чудо?»
Мужики ему в ответ:
«Вот лимон, а больше нет.
За бугром житьё не худо,
В свете ж вот какое чудо:
У шоссе пустырь простой
Был. Не важный, не жилой,
Он лежал пустой равниной,
Труп закопан был единый.
А теперь устроен там
Конный клуб на зависть нам!
Два манежа с тренерами,
Да конюшня с денниками.
Белоснежный конь Гвидон
Присылал тебе поклон.»

Мрачный босс дивится чуду,
Молвит он: «Коль жив я буду,
Мне Салтана поседлают,
До Гвидона я скатаюсь.»

Только сразу чуют лихо
С тренершами Бабариха.
Не хотят его пустить
Ту конюшню навестить.
«Уж диковинка, ну право, —
Подмигнув другим лукаво,
Бабариха говорит, —
В пустыре манеж стоит!
Вот в сети давно трезвонят:
На кругу в тележке пони.
Резво он детей везёт,
Майкла Джексона поёт.
А тележка не простая,
С серебром да золотая,
На колёсах изумруд,
Вот что чудом-то зовут».

Вновь Гвидон по лугу ходит,
Да с опушки глаз не сводит.
Снова прямо из глуши
Лошадь мелкая бежит.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ж ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает;
Чудо чудное завесть
Мне б хотелось. Где-то есть
Круг большой, на круге пони,
В интернете байки гонят,
Что он песенки поёт,
Прям когда детей везёт.
И тележка не простая,
С серебром да золотая,
На колёсах изумруд.
Да, наверно, тролли врут».
Князю лошадь отвечает:
«Свет о пони правду бает;
Это чудо знаю я;
Полно, князь, душа моя,
Не печалься; рада службу
Оказать тебе я в дружбу».

С ободренною душой
Конь пошел себе домой;
Лишь ступил на двор былинный —
Круг вокруг манежа длинный!
Слышен звон и детский смех —
Пони здесь катает всех!
Золотой возок везёт
“You Are Not Alone” поёт!
И шагает, как молодка,
Супер-лунною походкой!

Шёл КАМАЗ из дальней дали…
Боссу снова застучали.
От подробностей, читатель,
Я тебя избавлю кстати.
Но, конечно, снова Князь
Ждёт лошадку, не таясь,
Всё о том же снова просит,
И потом глядит видосик.

Вот в саду беседка-рубка,
В ней стоят больших три кубка.
Ведь рыжуха не врала —
Три короны принесла.
Рядом босс, совсем не рад.
Вот — водитель. Вот — доклад.

«За бугром бардак, и страсти,
И вервольфы рвутся к власти…
У дороги был пустырь,
Где сносили монастырь.
А теперь там конный клуб,
У него широкий круг,
Пони там живёт гнедой,
Да затейливый какой!
Он все песенку поёт
И детей с собой везёт,
А тележка не простая,
С серебром и золотая,
А в колёсах изумруд.
Конюха там стерегут
И берут с детей монетки
За билеты и конфетки,
Жеребец же Князь Гвидон
Присылал тебе поклон».

Снова босс в поход желает,
Бабариха не пускает.
«Что тут дивного? Ну, вот!
Пони мелодично ржёт.
Этим нас не удивишь,
Правду ль, нет ли говоришь.
В свете есть иное диво:
Холм вздымается бурливо
Да живот разверзнет свой.
Выступят на луг пустой
В мыле, в пене, чуть дрожа
Три владимирских тяжа.
Все равны, как на подбор.
С ними — ослик Беломор.
Это диво, так уж диво,
Можно молвить справедливо!»

Вновь к опушке Князь подходит,
Снова разговор заводит…
И кобылка отвечает:
«Вот что, князь, тебя смущает?
Не тужи, душа моя,
Это чудо знаю я.
Те владимирцы большие
Мне ведь братья все родные.
Не печалься же, ступай,
В гости братцев поджидай».

С горем тут Гвидон расстался,
У холма пастись собрался
Да глядеть. И вскоре холм
Стал весь зыбкий, как от волн,
Камни с шумом распахнулись!
На траву тотчас шагнули
В мыле, в пене, чуть дрожа
Три владимирских тяжа.
Выступают шагом в ногу
Перед ними, глядя строго,
Ослик впереди идёт
И к манежу их ведёт.

Конюх с матом прибегает —
Кто здесь, блять, холмы взрывает?!
Тут же и Гвидон бежит,
Ну а ослик говорит:
«Лошадь нас к тебе послала
И наказом наказала
За порядком в клубе бдить
И дозором обходить.»

Турбодизель подвывает,
Резво Ауди гоняет.
Быстроходный свой каприз
Водит платный журналист.
Пишет он для босса в ленту
Про вервольфа-президента.
Соки в животе бурлят
И искать пожрать велят...
Что тут рядом? Конный клуб?
Может, и кафе найдут?

Всё нашлось! Спецкор патлатый,
Щёлкнув фотоаппаратом,
Едет к дядьке на поклон.
(Уж понятно, что с жучком).

Всё как есть, с искусством, с толком,
Боссу разложил по полкам
Журналист (читать - шпион).
Раскрывающийся холм,
Где выходят, чуть дрожа,
Три владимирских тяжа
(Все равны, как на подбор,
С ними — ослик Беломор),
И понячий круг под ёлкой
С супер-лунною походкой...
Приказал уж тот седлать,
Но спортсменке дал сказать.
Та с усмешкою ворчит:
«Кто нас этим удивит?
Лошадь из камней выходит
И себе дозором бродит!
Правду бают или лгут,
Дива я не вижу тут.
В свете есть такие ль дива?
Вот идет молва правдива:
За морем кобыла есть,
Что не можно глаз отвесть:
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает,
Месяц под хвостом блестит,
А во лбу звезда горит.
Шаг ступает величаво,
Рысь диванна, будто пава;
А галопом побежит,
Словно реченька журчит.
Молвить можно справедливо,
Это диво, так уж диво».
Мудро журналист молчит,
Спорить с дамой не спешит.
Тихо босс офигевает,
Ну а Князь Гвидон вздыхает.
Кровь отцовская бурлит,
Да на поиски велит.

У опушки конь наш бродит…
Мини-лошадь вновь подходит.
«Здравствуй, мой скакун прекрасный!
Что ж ты тих, как день ненастный?»
Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает.
Кроют жеребцы, гляжу.
Я же девственник хожу.»
«А кого же на примете
Ты имеешь?» — «Да на свете
Говорят, кобыла есть,
Что не можно глаз отвесть.
Днём свет божий затмевает,
Ночью землю освещает,
Месяц под хвостом блестит,
А во лбу звезда горит.
Шаг ступает величаво,
Рысь диванна, будто пава;
А галопом побежит,
Словно реченька журчит.
Только, полно, правда ль это?»
Распустившись*, ждёт ответа.
Лошадь малая молчит
И, подумав, говорит:
«Да, такая есть кобыла.
Ну, а если бы отбила?
Коли больно посмотреть —
Кто б посмел шлею надеть?
Услужу тебе советом —
Слушай: обо всем об этом
Пораздумай ты путем».

Только с бодрым жеребцом,
Что задумал размноженье,
Мудрое её ученье
Справиться никак не может —
Так его природа гложет.
Конь пред нею стал божиться,
Что пора ему жениться,
Что готов душою страстной
За кобылою прекрасной
Рысью он бежать отсель
Хоть за тридевять земель
(Или шагом, иль галопом,
Коневозом, автостопом…)

Миник тут, вздохув глубоко,
Молвила: «Зачем далёко?
Знай, близка судьба твоя.
Ведь кобыла эта — я».
Тут она на свечку взвилась,
Прыгнула и засветилась,
(Князь подальше отскочил.
То инстинкт. Но прав он был)
И с немалой высоты
Опустилася в кусты,
Встрепенулась, отряхнулась —
И большою обернулась.
В холке — к паре метров ближе,
Масть игреневая с рыжим,
Месяц под хвостом блестит,
А во лбу звезда горит.
Хвост отводит величаво...
Жеребец не ждёт про паву.
Морду гордо поднимает,
На пяти ногах ступает,
Жаждет отнести скорей
Деву к классу матерей.

Да кобыла не пускает —
Вправду больно отбивает.
«Не спеши так сильно к цели.
Течка — через две недели.
Дни уж скоро пролетят —
Будем делать жеребят».

Так и кончилась бы сказка...
Но в тот день, дрожа, с опаской
(Как на сессии студент)
Мимо ехал беглый мент.

Спрятавшись в кустах у леса,
Наблюдал он с интересом
За конём и за кобылой,
За холмом со взрывом («мило…»)
За манежем и за пони
(«Конюх что, сидел на зоне?»)
Задубев и в оба глядя,
Два часа торчал в засаде,
А потом мотнул искать
Кому инфу бы продать.
Ты, читатель, догадался,
Где он вскоре оказался.

Тут уж босс не утерпел —
Жеребца седлать велел.
Возражала Бабариха —
На неё он крикнул «Тихо!»
На свечу коня поднял
Да галопом поскакал.
Шесть часов дурного лёта —
И Салтан влетел в ворота!

Князь Гвидон тогда вскочил,
Громогласно возопил:
«Матушка моя родная!
Ты, кобылка молодая!
Посмотрите вы туда:
Едет батюшка сюда».

На Царя кобыль глядит…
И печально говорит:
«Ты, Гвидон, не будь в обиде —
Не хочу с тобой в инбридинг.*
Царь Салтан, производитель,
Очень уж большой любитель
Нежных дамских, эээ, сердец.
Он, ты знаешь, мне отец.
Выйдут из холма, дрожа,
Три больших… полутяжа.
Пони — клеппер*, не дурак,
Беломор — и тот лошак!»

Но, пока Гвидон общался,
Царь Салтан уж отдышался.
Видит он с дороги пылу
Распрекрасную кобылу!
Жеребцу понять невмочь
Что она его же дочь.
Вот орудие готово
И гыгыканье сурово.
Царь Салтан не просто так
На пиаффе* сделал шаг…
Разозлился тут Гвидон
За подставу, за облом,
Громко, нагло он заржал,
Пред отцом на свечку встал.
Тот поднялся, с ним схлестнулся…
Всадник тут и навернулся.
Вниз башкой он полетел.
Был без шлема.* Околел.

С сивой матерью Гвидон
Плёлся долго в прежний дом.
Там же, где был клуб, найдут
Жеребца, пустырь и труп.
(Хоть Салтан горяч и грозен,
Всадника в тот раз не бросил).
Мастер спорта Бабариха,
Подкатив в машине лихо,
Для ментов всё записала,
Огляделась и сказала:

Лошадь — это не игрушка.

И неважно, кто здесь Пушкин.
Примечания:
Три короны, точнее, тройная корона - особое достижение для скаковых лошадей.
https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A...BE%D0%BD%D0%B0_(%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%87%D0%BA%D0%B8)

Пассаж - укороченная рысь. Элемент выездки, но жеребцы в процессе выражения интереса к кобыле нередко выполняют этот жлемент без всякого обучения.

Паддок - небольшой огороженный участок, как правило с травой, для временного пребывания лошади.

Кашлатка - явственно беспородная, не отличающаяся выдающимися качествами лошадь

Гунтер - порода лошадей, более строго известная как "ирландская спортивная". https://zooclub.ru/horses/398.shtml

"Распустившись" - член жеребца в обычном, спокойном состоянии спрятан. Когда жеребец выпускает член, это называется "распуститься". Поскольку размеры этого члена бывают весьма внушительны, о распустившемся жеребце говорят, что он "идёт на пяти ногах". Найтенный в сети пример: http://www.sebastopol.co.ua/data/me...inkerman_34.jpg

Инбридинг (англ. inbreeding) - скрещивание животных, в частности лошадей, приходящихся друг другу близкими родственниками.

Клеппер - помесь пони, обычно шетлендского, и большой лошади. (Не путать с эстонской породой с тем же названием).

Пиаффе - пассаж (см. выше) на месте, без продвижения вперёд.

Без шлема: автор не уверен, что даже шлем бы спас в такой ситуации, но во многих других он таки спасает, не ездите без шлема!

Оригинал здесь: https://ficbook.net/readfic/8029749