Journals.ru - Happily ever after

– Есть неожиданные повороты, удачно выстроенные диалоги, иногда забавные, не сказать, что все это скучно…
– Но…
- Но недостает главного.
ВОТ ОНО, ДОЖДАЛСЯ.
– Главное – это что? – спросил я с обидой.

...
– Как ты сам думаешь?
– Не знаю… Оригинальность? Новые мысли?
– Нет, мысли никому не нужны, сейчас куда ни плюнешь – попадешь в какую-нибудь мысль.
– Механика сюжета? Точное соответствие между хорошей историей и интересными действующим лицами?
– Механику оставь авторемонтникам, уравнения – математикам. Качество романиста определяется не этим.
– Удачным словом?
– Удачное слово полезно в разговорах, – усмехнулся он. – Словарем может воспользоваться любой. Подумай, что на самом деле важно?
– Важно, чтобы книга понравилась читателю.
– Читатель – это важно, что правда, то правда. Ты пишешь для него, в этом мы согласны, но пытаться ему понравиться – вернейший способ добиться, чтобы тебя не читали.
– Ну, тогда я сдаюсь. Что самое главное?

- Главное – сок, кровь твоей истории. Ты должен быть ею одержим, она должна пробивать тебя, как электрический ток. Она должна так жечь тебе вены, чтобы тебе оставалось одно: дописать роман до конца, как если бы от этого зависела твоя жизнь. Вот что значит писать. Вот тогда твой читатель почувствует себя пойманным, пойдет ко дну, потеряет ориентиры, станет поглощать твою стряпню с тем же неистовством, с каким готовил ее ты.

...
Переварив услышанное, я осмелился задать вопрос:
– В чем конкретно проблема моей манеры?
– В чрезмерной сухости. Я не чувствую, что этот труд для тебя жизненно важен. Но еще важнее то, что я не чувствую эмоций.
– Но их полно!
Фаулз покачал головой.
– Ложных. Искусственные эмоции – это худшее, что может быть… – Он щелкнул пальцами и попытался уточнить свою мысль: – Роман – это не интеллект, а чувство. Но чтобы родились чувства, надо сперва их пережить. Ты должен физически испытать эмоции своих персонажей. Причем всех: и положительных, и негодяев.
– Это и есть истинное ремесло романиста? Порождать чувства?

Фаулз пожал плечами.
– Во всяком случае, это то, чего ожидаю я, когда читаю роман.
– Когда я пришел к вам спросить совета, почему вы мне ответили: «Про писательство забудь, займись чем-нибудь другим»?
Фаулз вздохнул.
– Потому что это занятие не для людей в здравом уме. Занятие для шизофреников – вот что это такое! Для него требуется разрушительное умственное расстройство: чтобы писать, ты должен находиться одновременно и в мире и вне мира. Понимаешь, что я хочу сказать?
– Кажется, да.
– Саган нашла исчерпывающую формулировку: «Писатель – бедное животное, запертое в клетке с самим собой»[7]. Когда ты пишешь, ты не живешь с женой, с детьми, с друзьями. Истинное твое существование год, два года, пять лет протекает в окружении твоих героев…
Он уже не мог остановиться:
– Романист – не такая профессия, которой можно заниматься между делом, спустя рукава. Если ты романист, то это круглосуточно. Забудь про отпуска! Ты постоянно на страже, вечно караулишь мимолетную мысль, удачное выражение, черточку характера, из которой может вырасти персонаж.
Я упивался его речью. До чего же здорово было слушать его рассуждения о писательстве! Это был тот самый Натан Фаулз, к которому я так рвался сюда, на остров Бомон.
– Но оно того стоит, Натан? Да или нет?
– Да, оно того стоит, – вырвалось у него. – А знаешь почему?
В этот раз у меня был, кажется, утвердительный ответ.
– Потому что это шанс на мгновение уподобиться самому Творцу.
– Вот именно. Как ни смешно, на какой-то миг ты превращаешься перед своим экраном в демиурга, способного вершить судьбы. Для познавшего эту эйфорию не существует влечения сильнее. (с) Гийом Мюссо "Тайная жизнь писателей"