Осень - время контрастов. Ещё вчера ледяной ветер торопливо обрывал уцелевшие редкие листья с берёз и тополей, а небо сердито куталось в пуховую шаль угрюмых туч, поливая всё вокруг унылым дождём, а сегодня утром уже весело блестел ледок на лужах, и пушистился иней! Зима заглядывает в опустевшие и разграбленные горницы Госпожи Осени, тихо спрашивая: "Есть кто дома?" Что, неужели никого? Так может, уже зайти?.. И пускай до календарной Зимы ещё месяц, так хочется, чтобы она поскорее пришла!
Но даже в сумеречной и хмурой Поздней Осени есть своё волшебное очарование! Задумчивая грусть, лиричная меланхоличность, и, наконец, колдовская загадочность! Делюсь картинами любимого художника из солнечного Ханьчжоу, 何塞特Herset, и так подходящими к ним строчками сербского поэта, Йована Йовановича Змая...
Страничка художника: https://www.zcool.com.cn/u/17600543?myCate=0&sort=8&p=1
[изображение][изображение][изображение]
* * *
Ах, индиго, сурик, охра -
Эти краски слишком слабы!
Были б слезы разноцветны,
Рисовать и стал тогда бы.

Я писал бы на картинах
Все, что взор увеселяет:
Как сияет в небе месяц,
Как под ним звезда мерцает,

Как встает из дали солнце,
Как румяны утром зори,
Как корабль плывет неспешно
По сапфирной глади моря,

Как цветут красиво розы,
Как взлетают в небо птицы,
Как невест ласкает счастье,
Как весной сияют лица.

Я б картины эти миру
Дал скорей, чем песни, сказки,
Но от всех я утаил бы,
Где добыты эти краски.
(Йован Йованович Змай)
Под морем - красота картин и звенящая печаль сербских строк...
[изображение][изображение][изображение]
КРАПИВА.
Жжется больнее злая крапива,
Если берут ее слишком учтиво.
Если ж возьмете ее не робея,
Злая крапива жалит слабее.
Меньше терзают беды и муки,
Если вы крепко берёте их в руки!

ЧЕСТЬ.
Чести золото не купит:
Честный чести не уступит.
Честь нужна ему, как свет.
Рад продать ее бесчестный,
Но, как всякому известно,
У бесчестных чести нет.

КНИГА И ЧЕЛОВЕК.
Книгу не суди по переплету,
Человека - по одежде новой.
Переплетчик тиснул позолоту,
А наряды - дело рук портного.

ДЕВЯСИЛ.
Девясил — траву здоровья
В ночь русалка поливает.
Девясил — слыхать в народе —
Девять сил в себе скрывает.
Волшебством своим, русалка,
Обаяньем, сердцу милым,
Ты полей и эту песню,
Что назвал я Девясилом;
Может, эта песня рану
Сыну Сербии прикроет,
И, хотя бы на мгновенье,
Боль и муку успокоит.

* * *

Не один, поверь, страдаешь
Ты по воле рока.
Много есть на свете горя
Близко и далеко.

Льется песня, как надежда,
В брызгах водопада,
Ей в пучине общей боли
Раствориться надо.
(Перевод А.Суркова)
[изображение]
[изображение]
[изображение]
[изображение]
* * *

Мне - безрадостное небо,
Солнце, что в туман садится,
Мне - цветы мои, затем что
Им не надо веселиться.

Мне - трава в садах вечерних,
Вся она в слезах блестящих,
Звезды, гаснущие в небе,
Тихий мир созданий спящих.

Мне - в лесу глухом тропинки,
Где один по ним иду я,
Мне - темнеющая чаща,
Никого здесь не найду я.

Гибель мира предвещая,
Бор шумит, но ясно слышим,
Как друг другу шепчут листья:
"Мы живем, мы вольно дышим!"

ЛЮБЛЮ ЖИЗНЬ
Жизнь люблю, она дает мне
Иногда удачу, радость...
Жизнь люблю я всей душою,
Но и смерти не пугаюсь.
Бог, за то тебе спасибо,
Что любой из сербов знает,
Что он серб, и твердо верит
В то, за что он умирает.
Вспоминаю, как в народе
О свободе говорится:
"Кто всю жизнь боится смерти,
Тот не должен был родиться!"

ПАМЯТНИК НА РУЕВИЦЕ
Скинь ты шапку, если здесь проходишь,
Помолися богу;
Знай, за братство тут юнацкой крови
Пролито много.
Встали сербы защищать родные
Славянские нивы,
Брат наш крикнул, видя в бой идущих:
"Нет, не одни вы!"
Из далеких из краев студеных
Тут русские встали,
С братской они славянской любовью
Помощь нам дали!
Вы заслужили, чтобы в потомстве
Бессмертно бы жили,
Многие здесь за сербский народ наш
Жизнь положили.
Отдали жизнь, а ее обратно
Не вернешь ведь с поля,
Скинь же здесь шапку и помолись ты,
Вспомни дни боя,
То береги, что предки геройски
Взяли борьбою.
Камень большой на русской могиле
Славою дышит!
Память, живущая в сердце сербском,
Больше и выше!

* * *

Из чего ты, Боже, вздумал
наше сердце сотворить?
Поначалу хлынет счастье,
чтобы сердце утомить,
И с неслыханною мощью
черным жжет его огнем.
Но еще не гибнет сила в нем.
А потом приходят муки,
лед и стужа без конца,
Но тоску одолевают
наши стойкие сердца,
Окружают сердце тени
многих горестных могил,
Все же сердце не теряет сил.
Но пройдут года, и сердце
станет кладбищем навек,
Даже это переносит человек.
Вот еще доска, вот камень,
и на камне имена
Тех, с кем я и пел и плакал,
кем душа была полна,
Самых близких,
без которых я не мог прожить и дня,
Тех, которые живыми остаются для меня.
[изображение]
[изображение]
[изображение]
[изображение]
* * *

Ты хочешь знать, дитя,
Откуда песни эти?
Ты просишь, чтобы я
Тебе, мой друг, ответил,
Зачем я отдаю
Строкам стихотворенья
Дни жизни, мысль мою,
Мгновенья вдохновенья?
Я радость и беду
В груди своей лелею.
Как яблоки в саду,
На сердце песни зреют.
И если ночь зажжет
Звезду на небосклоне,
Я знаю – день придет,
Уста улыбка тронет.
И вот,
Как зрелый плод,
Нежданно упадет
Строка в твои ладони.
Ты хочешь знать, мой друг,
Откуда эти песни?
Они идут от сердца.
Бери. В груди им тесно.

* * *

Что мне все богатства
– Серебро и злато?
Россыпями песен
Жизнь моя богата.
О своем богатстве
Помню дни и ночи.
Жемчуг слов я нижу
В ожерелья строчек.
Девушке на шею
И в ладошки детям
Все, чем я владею,
Отдаю – владейте!
Раздарю я щедро
И без сожаленья
Все мои владенья –
Все стихотворенья.
Счастлив я и знаю:
Жизнь моя богата,
Хоть и не имел я
Серебра и злата.

ЧЁРНОЕ И БЕЛОЕ.
- Трубочист веселый и проворный,
Почему не белый ты, а черный?

- Если трубочист бывает белый,
Значит, плохо трубочиста дело.

- Мельник, мельник, ты белее мела.
Почему не черный ты, а белый?

- Если мельник черный, а не белый,
Значит, плохо мельниково дело.

Надо думать, что ответы эти
Поняли и взрослые и дети.

* * *

На странный мост похожа ложь:
Туда ты по мосту пройдешь,
Но только помни, что сюда
Ты не вернешься никогда.

Русская зима

Коль зима в России,
Так зима со стужей.
Снежные сугробы
Всюду, а не лужи.

Погляди-ка, в книжке
Мальчик нарисован.
Я и сам не знаю,
Право, кто таков он.

Назовем парнишку
Федором Петровым.
Он в мохнатой шапке,
В теплых рукавицах.

Со щенком косматым
В санки он садится.
До чего же славно
Мчаться вниз с разбега.

Санки едут плавно,
Санки - не телега.
Так и нам бы мчаться!..
Да у нас нет снега.
[изображение]
[изображение]
[изображение]
[изображение]
ЕСЛИ ВСПОМНЮ...
Если вспомню я румянец
Твоего лица, родная,
Я не пью вина другого,
Только красное желаю.

Иль когда на ум приходят
Чёрные, как уголь, очи,
Вдруг трактирщик наливает
Мне вино, чернее ночи.

И я пью, пою и плачу
От печали и восторга,
А потом бреду, качаясь
От любви такой жестокой.

А из окон, усмехаясь,
Мать твоя следит за мною -
Вы, не смейтесь, дорогая,
Ваша дочь тому виною.

IX

"Отпусти меня на волю -
В радостный полёт, -
Отыщу, где твой цветочек
Аленький растёт.

Я цветочку в очи гляну,
Где мерцает май -"
Вздох молил. И я ответил,
Что же улетай.

Ох, лети, лети скорее,
Опустилась ночь,
Удержать тебя не в силах,
Грусть не превозмочь.

Только след своей печали,
От любимой скрой,
Чтоб она не догадалась,
О тоске немой.

"Не волнуйся, не узнает,
Боль свою сдавлю,
В шёлк оденусь я и к платью
Рифму приколю.

И польётся песня, нежно
Нотками звеня…
Погляди же… разве можно
В ней узнать меня."

ВЗВЕЙСЯ, ВЕТЕР!
Взвейся, ветер, пусть иссякнет
Море слез моей Отчизны,
В этом море пять столетий
Тонет повесть сербской жизни.

Всякий, кто глаза имеет,
Пусть увидит, пусть читает,
Как один народ безмерно
В рабской участи страдает.

Взвейся, ветер, разнеси ты
Вздох наш тяжкий в край из края,
Пусть везде узнают люди,
Как томимся мы, страдая.

И замри, пусть самый малый
Лепесток не шевельнется,
Чтобы мы могли услышать,
Чье нам сердце отзовется.
[изображение]
[изображение]
[изображение]
[изображение]
* * *

"Видишь ли звезду на небе? -
Говорил астроном мне, -
Сохнет мозг, определяя
Расстоянье в вышине.

Далеко она, высоко,
Сотню долгих, долгих лет
Мчится от нее на землю
Синевато-желтый свет.

Очарованы мерцаньем,
Мы следим за ней всегда,
А ее уж, может, нету...
Веришь мне? - ""Конечно, да!"

Оттого что часто ночью
Слышу вдруг со всех сторон
Голоса мне дорогие,
Проникающие в сон.

Вижу я глаза любимой,
Излучающие свет...
Я их вижу, вижу, вижу -
А ее на свете нет".

* * *

С лепестков росистый жемчуг
Солнце утром собирает,
День угаснет, ночь настанет,
И роса опять сияет.

Солнце вновь росу осушит,
Вновь блеснет роса ночная
И сегодня так, и завтра,
Что ни ночь - роса иная.

Наконец устало солнце,
А роса не утомилась...
Солнце поняло, какая
В лепестках роса искрилась.

XXXVI

Мчится поезд. Предо мною
Всё бегут поля да нивы,
Тополя мелькают, липы,
Пруд, в тени плакучей ивы.

Вот, вспорхнула с ветки птичка -
И летит, кружась, всё выше, -
Это всё в очах любимой,
Словно в зеркале, я вижу.

Солнце здесь, деревни, церкви,
Здесь сады, в пылу расцвета, -
Я гляжу, заворожённый,
Нет для сердца краше света.

* * *

Я цветы любил когда-то
Более всего на свете,
Но теперь я убедился:
Мне всего милее дети.

В детях есть зерно святое,
В них грядущее таится.
Был бы мир гораздо лучше,
Если б дал ему развиться.

В души детские гляжу я,
Их пленяюсь чистотою,
Их паденья не увижу -
Раньше я глаза закрою.
[изображение]
[изображение]
[изображение]
«Как этот мир…»
Как этот мир
Дивно широк,
Там розы цвет,
А здесь поток.
Там нивы блеск,
Здесь светлый сад,
То солнца жар,
То лютый хлад.
В золоте весь
Дунай течет,
Там зелень трав,
Жасмин цветет!
Там соловья
Слышится песнь,
Моя душа
С твоею здесь.
«Из истерзанного сердца…»
Из истерзанного сердца,
Не из глаз упали слезы
И теперь росою стали
В лепестках увядшей розы.

Ночь прошла, и утром рано
Солнце радостное встало,
И лучи поют, сверкая:
«Мы хотим, чтоб слез не стало».

Снова ночь, и вновь слезами
Эта роза заблистала,
Утром вновь лучи запели:
«Мы хотим, чтоб слез не стало».

Это было долгим летом,
Солнце слезы осушило,
Но зима сменила осень,
Вьюга в поле закружила,

И метель, найдя в засохших
Лепестках погибшей розы
Капли слез, спокойно молвит:
«Леденеют эти слезы!»

И когда замерзли росы,
Прелесть розы отблистала,
Перестала роза плакать,
Сердце биться перестало.
* * *
Ставят памятники мертвым
Из гранита, из металла,
Чтобы память дольше длилась,
Чтоб могила не пропала.

Люди к этому привыкли,
Я людей не осуждаю,
Только я своих усопших
В сердце верном воскрешаю.

Там могила, но над нею
Возвожу я милым храмы...
Там могила, но над нею
Чистой скорби фимиамы.

Я умру и боль погаснет,
Но над прахом плющ зеленый
Будет жить, быть может, дольше,
Чем надгробный крест с иконой.
* * *
Даже радость входит,
Злую тень тая,
Под любою розой
Кроется змея.

За минуту счастья
Ожидает месть, -
Грозное проклятье
И в блаженстве есть.

Горе нам: в прекрасный
Полный счастья час
Призраки и змеи
Окружают нас.
* * *
Мне б твою увидеть руку!
Все мне в ней до боли мило,
И так много роз прекрасных
Вкруг меня она взрастила.

Дай руки твоей коснуться...
В час, когда мой ум мутнеет,
Мне под ласковой рукою
Отдыха прохлада веет.

И когда почует сердце
Смерти злой прикосновенье,
Руку ту сожму я сильно -
И настанет исцеленье.