14:41 13-11-2021 Продолжение продолжения Сэнгочья.
А давненько Тень не выкладывала у себя старенький исторический материал! Прошу извинить за засилье сего материалу, которого в последующие дни изрядно прибавится - тороплюсь перетащить сюда основные статьи с Дайрей...Но новое тоже потихонечку будет, так что, надеюсь, скучать не придётся!
Начнём же с развесёлого японского Средневековья, забиваемого у меня по тэгу Сэнгочье...
[изображение][изображение][изображение]
2. Кампании Уэсуги Кэнсина против Такэды Сингэна.
«Что касается Кацуёри, то он должен первым делом примириться с Тэрутора. Кэнсин настолько благородный воин, что не позволит себе пренебрежительного отношения к молодому Сиро. Особенно, если он заговорит с ним и скажет: "Могу я положиться на вас?", значит, все в порядке. Я, Сингэн, болел ребячеством, так и не смог сказать Тэрутора: "Я полагаюсь на вас". И даже на исходе дней моих я не смог заключить с ним мир. Кацуёри должен отправиться к Кэнсину и произнести: "Я полагаюсь на вас". Кэнсину это можно сказать без всякого смущения».
Такэда Сингэн, «Наставление к Сиро Кацуёри».
Рассказ об эпохе Сэнгоку Дзидай будет неполным, если не упомянуть о двух непримиримых врагах-соперниках, легендарных полководцах и мудрых правителях, Такэде Сингэне и Уэсуги Кэнсине. Их знаменитое соперничество оставило ярчайший след в истории Страны Восходящего Солнца!
Под морем - история Сэнгочья в лицах и сражениях!
Начнём, пожалуй, с Сингэна. Такэда Сингэн родился в 1521 году, в горной провинции Каи. При рождении он получил имя Кацутиё, что означает «Победа навсегда», но в 1536 г. сменил его на Харунобу, получив в дар иероглиф «хару» (晴
из имени 12 сёгуна Асикаги Ёсихару. Сингэн – буддийское имя, ибо в 1559 году он принял сан, постригшись в монахи. Идеи дзэн-буддизма Сингэн принимал очень глубоко, много времени уделял чтению буддийских сутр, и был известен как эрудит и философ. Озаботившись оставить свой след в истории, он приказал своему вассалу, Косаке Масанобу, вести летопись клана Такэда, и тот послушно выполнил приказание, запечатлев события тех далёких дней в обширном произведении, получившем название «Коё гункан». Особенно интересна там глава под названием «Ивамидзудэра моногатари», где приведены беседы Сингэна со своими вассалами о человеческой природе.
Путь к власти в родной провинции Такэда Харунобу не был лёгким – пришлось принимать деятельное участие в заговоре против отца, благоволившего к младшему сыну, Нобусигэ. Захватив власть, Сингэн принял решительные шаги по расширению территорий, присоединив к Каи две соседние провинции, Синано и Кодзукэ. Естественно, даймё провинции Синано изгнание пришлось не по вкусу, и он не придумал ничего лучше, чем обратиться за помощью к господину земель Этиго, Уэсуги Кэнсину, известному своим благородством.
В 1553 г. Мураками Ёсикиё, правитель провинции Синано, доставивший Сингэну множество хлопот, включая болезненное поражение в сражении при Уэдахаре в 1548 г, оказался наголову разбит в битве при Сиодзиритогэ. Ему пришлось бежать из родового замка, в соседнюю провинцию, Этиго. Ёсикиё запросил помощи от «Тигра из Каи», как звали Сингэна, у «Бисямонтэна, бога Войны», Уэсуги Кэнсина. Правитель Этиго проникся горем Ёсикиё (который, по видимости, умолчал о битве при Уэдахаре – действительно, зачем смущать Бисямонтэна такими незначительными мелочами?), и послал Сингэну «ноту протеста», с искренним возмущением действиями соседа. Дипломатический конфликт быстренько перерос в военный, чему в немалой степени способствовало то, что провинция Каи числилась у Кэнсина в соседях.
Несколько слов об Уэсуги. Родился он 18 февраля 1530 г., в семье известного самурая провинции Этиго, Нагао Тамэкагэ, и изначально носил имя Торатиё (означавшее «Родившийся в год Тигра»), которое затем сменил на Нагао Кагэтора. К сожалению, он был только четвёртым сыном, и взаимоотношения в семье оставляли желать лучшего. В 7 лет его отдали в монастырь Рэнсэндзи, где он проходил обучение до 14. К этому времени отец умер, а старший брат, Харукагэ, убил двух младших братьев, дабы устранить возможных конкурентов (хотя имеется и другая версия событий, по которой виновником убийства был не старший брат, а военный советник Уэсуги, Курода Хидэтада – времена были тёмные, события - давние), и сам Кагэтора чудом спасся. Если бы не своевременная помощь даймё Усами Садамицу, история провинции Этиго, а, возможно, и всей Японии, выглядела бы совсем по-другому. С помощью Садамицу в 1547 г. он разбил войска Харукагэ, и в 17 лет стал главой рода, правившего в Этиго.
Дальше события развивались на редкость удачно для преданного вассала,
Нагао Кагэтора. В 1551 г. в Этиго бежал Уэсуги Норимаса, представитель старинного княжеского рода, разбитый войском сильных соседей, клана Ходзё, увы и ах, не испытывавших священного трепета перед знатными фамилиями. Кагэтора оказал Норимасе тёплый приём, за что и был принят в его семью, как приёмный сын. Титул следовало закрепить, и в 1559 г. Кагэтора отправляется в Киото, где подтверждает свою новую фамилию у сёгуна, Асикага Ёситэру, который щедро одарил своего верноподданного, пожаловав иероглиф «с царского плеча», то есть, прямиком из собственного имени. Теперь Нагао Кагэтора гордо именует себя Уэсуги Тэрутора, и становится наследственным правителем области Канто – Канто канрэй. Впрочем, и это имя надолго не прижилось – в 1561 г. Тэрутора стал буддийским монахом, и назвался Уэсуги Кэнсин. На этом путаница с именами завершилась!
Уэсуги Кэнсин слыл благороднейшим человеком своего времени, и даже его враги отзывались о нём с неизменным уважением. Так, ещё один злейший противник Уэсуги, Ходзё Удзиясу, говорил о нём: «Кэнсин – это единственный, кто, согласившись однажды что-то сделать для вас, выполняет свои обязательства, невзирая на себя самого... Если бы мне суждено было завтра умереть, Кэнсин был бы тем единственным человеком, кого бы я попросил позаботиться о моей семье».
И, конечно же, нельзя не упомянуть знаменитую историю с солью! Она особенно ярко характеризует Кэнсина. Провинция Каи отделена от морского побережья цепью гор, и получать такой ценный продукт, как соль, приходилось путём поддерживания тесных контактов с семейством Ходзё, особенным благородством, надо вам сказать, не отличавшимся. Во время очередной военной кампании Сингэна Ходзё наотрез отказались снабжать солью провинцию Каи. Уэсуги прослышал о трудностях Сингэна, и заметил, что Ходзё совершил очень подлый поступок, после чего послал «Тигру из Каи» некоторое количество соли из своих запасов (так как его земли имели выход к побережью Японского моря, и, в отличие от Сингэна, недостатка в ней он не испытывал), а на словах велел передать: «Я воюю не солью, а мечом!».
Да, Такэда Сингэн и Уэсуги Кэнсин стоили друг друга! За одиннадцать лет пять раз они сходились в битвах, и – что особенно примечательно, на одном и том же месте, в провинции Синано, у слияния рек Сайгава и Тикумагава, на равнине Каванакадзима. Боевые ристалища проходили последовательно в 1553, 1555, 1557, 1561 и 1564 гг.! Во время первой из них Сингэну было 33 года, Уэсуги – на 10 лет меньше. Особых успехов эти сражения не принесли ни одной стороне – по свидетельству современников, заканчивались они «вничью». Причиной такого странного отсутствия результата, кроме равного военного гения обоих военачальников, возможно, было так же то, что в бою Такэда Сингэн старался избегать лишних потерь, а Уэсуги Кэнсин не горел желанием завоёвывать новые земли.
Подробности первых трёх сражений нам неизвестны, а вот четвёртое из них, 1561 г., оказалось самым тяжёлым и кровопролитным, и в приснопамятной «Коё гункан» описано очень даже хорошо!
Итак, 14 августа 1561 г. Место встречи изменить нельзя – конечно же, Каванакадзима, родимая, куда же без неё! Войска Уэсуги Кэнсина, численностью в 18 тысяч воинов, пройдя маршем по равнине Дзэнкодзи, разбивают лагерь на горе Сайдзё. Извещённый дымовыми сигналами, Такэда Сингэн с 20 тысячным войском направился к горе Таусю и вошёл в замок Кайдзу. Правда, в других источниках сообщается, что Сингэн прибыл к Кайдзу первым, и только потом войска Уэсуги заняли Сайдзё. Ну, да, как говорится, не суть важно! Двадцать дней соперники не предпринимали никаких боевых действий. Приглядывались, так сказать, друг к другу. Уэсуги культурно проводил досуг, занимаясь, в основном, любимым делом просвещённых самураев: а именно, сочинением стихов. Казалось, близость противника его нисколько не волновала. Такэда Сингэн продумывал план действий.
А, надо вам сказать, талантливых военных советников у Сингэна было много, и думал он не в одиночку, а в тесной компании. Самым же примечательным во всей честной компании был некий Ямамото Кансукэ, личность чрезвычайно одарённая, коварная и загадочная, старинный военный советник даймё, благодаря которому Сингэну удавались не только победы на полях сражений, но и на скользком дипломатическом поприще. Этот самый Кансукэ помог в своё время Сингэну прибрать к рукам княжество Сува, причём очень оригинальным способом.
По совету Кансукэ Сингэн с войском вторгся на территорию этой провинции, но затем неожиданно повернул обратно, запросив мира. Даймё Сувы принял мирный договор за чистую монету, и даже два раза наведывался в Каю в качестве почётного гостя. Вот только третьей поездки правитель Сувы не пережил – коварный Ямамото напомнил Сингэну о «правилах хорошего тона»: после того, как гость в третий раз посетит ваш дом, хозяин обязан отдать ему «визит вежливости», а Такэда очень сомневался, что сможет вернуться из такой поездки живым. Короче говоря, недальновидного гостя мигом устранили. Совет Каи предлагал начать войну, воспользовавшись тем, что провинция осталась без правителя, но Кансукэ посоветовал воздержаться от военных действий, и, как всегда, оказался прав. Вассалы князя, обозлённые его убийством, дали бы отчаянный отпор захватчикам, а в отсутствии внешней угрозы они просто передрались между собой, решая, кому же достанется власть, так как у даймё Сувы не было наследника. Когда же прошло полгода после этих трагических событий, войскам Такэды не оказали практически никакого сопротивления.
Подобных операций задумано и исполнено было немало, так что Такэда с чистым сердцем доверил Кансукэ разрабатывать план очередного сражения. Надо вам сказать, план был хорош во всех отношениях! Войско Сингэна делилось на две части, Ночью один отряд, ведомый Косакой Масанобу и Бабой Нобуфусой, численностью в 12 тысяч самураев должен был обойти лагерь Кэнсина, и напасть с тыла. Пока «Дракон из Этиго» будет занят отражением этой атаки, второй отряд численностью в 8 тысяч бойцов проводит молниеносную атаку с фланга, зажимая армию Уэсуги в клещи. Кроме того, Такэда рассчитывал взять храм Дзэнкодзи, где хранились запасы армии Кэнсина. Таким образом, атака с тыла являлась хитрым отвлекающим манёвром. Сия исключительная операция получила название «Дятел», - так эта птица стучит клювом по дереву, выманивая червяка.
Увы, эту прекрасную задумку погубило одно-единственное обстоятельство: Уэсуги разгадал её! Да, не захотел стать «червяком» «Дракон из Этиго»! Возможно, ему помогло пристальное наблюдение за лагерем противника – в этот день небо над лагерем Такэды скрывал плотный дым от костров, на которых готовили еду воины из Каи. Уэсуги Кэнсин спустился с горы Сайдзё ранним утром, оставив в арьергарде всего 1000 человек, и, не дожидаясь, когда план «Дятел» войдёт в свою решающую стадию, форсировал реку Тикума, буквально растворившись в предутреннем тумане, вместе со всем своим войском. 2000 самураев под командованием Наоэ Канэцугу остались сторожить брод и создавать видимость «большого войска», в то время как 3000 воинов из Этиго под началом Амакасу Кагэмоти остановились в местечке Амэномия – чтобы атаковать войско Сингэна, когда оно таки раскроет обман. А основная армия Бисямонтэна была приведена в боевую готовность и ожидала рассвета. Утром, с первыми лучами солнца, армия Кэнсина обрушилась на позиции Такэды, никоим образом не готового к подобному повороту событий…
Войско Сингэна было выстроено формацией, известной под названием «Крылья журавля». Увы, «Тигр из Каи» не ожидал, что его встретят основные силы противника, тем более что их построение – «Крутящееся колесо», - оказалось более выигрышным. Выглядело это примерно так: войска Кэнсина надвигались на храм Дзэнкодзи тремя колоннами по правому берегу реки Тикума, где ждала армия Такэда. Когда туман над землёй рассеялся, правая колонна заметила противника и повернула вправо, чтобы начать атаку, а вторая и третья были введены одна за другой. Правая колонна атаковала левое крыло армии Такэда, вторая и третья также повернули вправо и развили успех; со стороны это напоминало поворот колеса.
Передовые отряды Кэнсина, возглавляемые кавалерией Какидзаки Кагэйё и Мибатой, разбили левое крыло армии Сингэна, а брат Такэды, Нобусигэ, успел отразить три атаки подряд, и погиб. Правое крыло армии Такэда защищали Мородзуми и Хадзикано, но и они погибли. Уцелел только центр и дальний край левого крыла армии Сингэна. В отличие от Уэсуги, Сингэн не мог подводить резервы к сражению так же легко, как это делал его противник. У Кэнсина же, на место уставшего воина быстро вставал другой. Отряды Сингэна были отброшены назад. Ямамото понял, что его план провалился, схватил копьё и бросился в бой. Воевал старый солдат героически, положил множество бойцов (если верить приснопамятной «Коё гункан», несколько десятков самураев!), однако не в его силах было изменить ход сражения. К тому же, Ямамото смертельно ранили выстрелом из аркебузы. Понимая, что не сможет вернуть победу своему господину, он сложил с себя звание командующего, и, по не менее старинной японской традиции, совершил сэппуку на соседнем холме.
В битве также сложил голову двоюродный дед Сингэна, Мородзуми Масакиё. Несмотря на некоторый успех отрядов Обу и Анаяма, силы Такэды еле держались. В ставке Сингэна царило смятение, и только сам «Тигр из Каи» сохранял хладнокровие и невозмутимость. Его сын – Такэда Ёсинобу, - также был опасно ранен, и вот, бой идёт уже в самой ставке главнокомандующего! Телохранители Сингэна выставили вокруг «Тигра из Каи» настоящую стену из копий, враги сшиблись, завязалась отчаянная схватка. В пылу сражения народ как то упустил свой «охраняемый объект» - и через заслон копейщиков прорвался одинокий всадник в белой монашеской накидке на голове. Надо ли говорить, что это был Уэсуги-сан, собственной, весьма воинственной, персоной?
Далее следует красивая до невозможности японская легенда о потрясающем поединке, оставшемся на века в памяти благодарных потомков! Кэнсин сходу нанёс своим мечом, мирно сидящему на табуреточке (как и полагается великому полководцу) Сингэну, несколько ударов, который тот парировал своим боевым веером. Кэнсин успел нанести десять ударов, три из них пришлись по панцирю Сингэна, а семь он успел отбить, не поднимаясь на ноги, тэссэном (боевой веер – штука большая и тяжёлая!). По легенде, Уэсуги спросил Сингэна, о чём же тот думает перед своей смертью. Сингэн не ударил в грязь лицом – ему удалось произвести впечатление на врага, сложив изящное хокку (истинно самурайское решение!):
"Сегодня близкий друг вдруг посетил меня.
Поспешной была встреча,
И он ушёл, не попрощавшись."
Не очень, конечно, верится, что в самый разгар битвы, да ещё против конного противника, у Такэды нашлось время на поэтические изыски, но, как говорится, из песни слова не выкинешь… Вот такой вот поэтический экстрим!
Подоспевший самурай-телохранитель атаковал Кэнсина копьем яри, но острие скользнуло по панцирю и ранило коня. Конь встал на дыбы и отскочил в сторону; в этот момент прибежали и другие телохранители, они еще раз ранили лошадь Кэнсина, и обезумевшее от боли животное унесло Кэнсина прочь. Сингэн был лишь легко оцарапан мечом своего противника.
При отступлении Кэнсина сопровождал только один воин по имени Вада Кихэ. Кэнсин вынужден был расстаться со своим любимым конем Ходзё Цукигэ, и теперь ехал на лошади своего помощника. Он отступил к горе Таканаси.
Тем временем, Косака Масанобу и Баба Нобуфуса вместе с двенадцатитысячным войском, дошли, наконец, до горы Сайдзё, и основных сил Кэнсина там, ясное дело, не обнаружили. Услышав звуки битвы, они мигом сообразили, что к чему, и начали искать брод через реку, чтобы подоспеть на помощь оставшемуся в огорчительном меньшинстве Сингэну. Брод, естественно, охранялся – Кэнсин оставил там своих людей, однако силы были неравны, и войска Каи поспешили на помощь своему командиру. Битва бушевала ещё шесть часов! Получив чувствительный удар с тыла, Уэсуги Кэнсин вынужден был отступить, через реку Саи, и к вечеру бой утих. Поле боя, в результате, осталось за Сингэном, но из-за тяжёлых потерь наступать не имело смысла. В итоге – очередная ничья! Правда, потери с обеих сторон производят сильное впечатление: армия Такэды потеряла 88% своих воинов, Кэнсин – около 77%.
В 1564 г. состоялось пятое, и последнее сражение между теми же двумя армиями, однако ни Такэда, ни Кэнсин так и не вступили в бой, ограничившись образцово-показательными манёврами в течение, ни много, ни мало, 60 дней! На этом историю столь продолжительного соперничества можно считать законченной.
Начнём же с развесёлого японского Средневековья, забиваемого у меня по тэгу Сэнгочье...
[изображение][изображение][изображение]
2. Кампании Уэсуги Кэнсина против Такэды Сингэна.
«Что касается Кацуёри, то он должен первым делом примириться с Тэрутора. Кэнсин настолько благородный воин, что не позволит себе пренебрежительного отношения к молодому Сиро. Особенно, если он заговорит с ним и скажет: "Могу я положиться на вас?", значит, все в порядке. Я, Сингэн, болел ребячеством, так и не смог сказать Тэрутора: "Я полагаюсь на вас". И даже на исходе дней моих я не смог заключить с ним мир. Кацуёри должен отправиться к Кэнсину и произнести: "Я полагаюсь на вас". Кэнсину это можно сказать без всякого смущения».
Такэда Сингэн, «Наставление к Сиро Кацуёри».
Рассказ об эпохе Сэнгоку Дзидай будет неполным, если не упомянуть о двух непримиримых врагах-соперниках, легендарных полководцах и мудрых правителях, Такэде Сингэне и Уэсуги Кэнсине. Их знаменитое соперничество оставило ярчайший след в истории Страны Восходящего Солнца!
Под морем - история Сэнгочья в лицах и сражениях!
Начнём, пожалуй, с Сингэна. Такэда Сингэн родился в 1521 году, в горной провинции Каи. При рождении он получил имя Кацутиё, что означает «Победа навсегда», но в 1536 г. сменил его на Харунобу, получив в дар иероглиф «хару» (晴
из имени 12 сёгуна Асикаги Ёсихару. Сингэн – буддийское имя, ибо в 1559 году он принял сан, постригшись в монахи. Идеи дзэн-буддизма Сингэн принимал очень глубоко, много времени уделял чтению буддийских сутр, и был известен как эрудит и философ. Озаботившись оставить свой след в истории, он приказал своему вассалу, Косаке Масанобу, вести летопись клана Такэда, и тот послушно выполнил приказание, запечатлев события тех далёких дней в обширном произведении, получившем название «Коё гункан». Особенно интересна там глава под названием «Ивамидзудэра моногатари», где приведены беседы Сингэна со своими вассалами о человеческой природе.Путь к власти в родной провинции Такэда Харунобу не был лёгким – пришлось принимать деятельное участие в заговоре против отца, благоволившего к младшему сыну, Нобусигэ. Захватив власть, Сингэн принял решительные шаги по расширению территорий, присоединив к Каи две соседние провинции, Синано и Кодзукэ. Естественно, даймё провинции Синано изгнание пришлось не по вкусу, и он не придумал ничего лучше, чем обратиться за помощью к господину земель Этиго, Уэсуги Кэнсину, известному своим благородством.
В 1553 г. Мураками Ёсикиё, правитель провинции Синано, доставивший Сингэну множество хлопот, включая болезненное поражение в сражении при Уэдахаре в 1548 г, оказался наголову разбит в битве при Сиодзиритогэ. Ему пришлось бежать из родового замка, в соседнюю провинцию, Этиго. Ёсикиё запросил помощи от «Тигра из Каи», как звали Сингэна, у «Бисямонтэна, бога Войны», Уэсуги Кэнсина. Правитель Этиго проникся горем Ёсикиё (который, по видимости, умолчал о битве при Уэдахаре – действительно, зачем смущать Бисямонтэна такими незначительными мелочами?), и послал Сингэну «ноту протеста», с искренним возмущением действиями соседа. Дипломатический конфликт быстренько перерос в военный, чему в немалой степени способствовало то, что провинция Каи числилась у Кэнсина в соседях.
Несколько слов об Уэсуги. Родился он 18 февраля 1530 г., в семье известного самурая провинции Этиго, Нагао Тамэкагэ, и изначально носил имя Торатиё (означавшее «Родившийся в год Тигра»), которое затем сменил на Нагао Кагэтора. К сожалению, он был только четвёртым сыном, и взаимоотношения в семье оставляли желать лучшего. В 7 лет его отдали в монастырь Рэнсэндзи, где он проходил обучение до 14. К этому времени отец умер, а старший брат, Харукагэ, убил двух младших братьев, дабы устранить возможных конкурентов (хотя имеется и другая версия событий, по которой виновником убийства был не старший брат, а военный советник Уэсуги, Курода Хидэтада – времена были тёмные, события - давние), и сам Кагэтора чудом спасся. Если бы не своевременная помощь даймё Усами Садамицу, история провинции Этиго, а, возможно, и всей Японии, выглядела бы совсем по-другому. С помощью Садамицу в 1547 г. он разбил войска Харукагэ, и в 17 лет стал главой рода, правившего в Этиго.
Дальше события развивались на редкость удачно для преданного вассала,
Нагао Кагэтора. В 1551 г. в Этиго бежал Уэсуги Норимаса, представитель старинного княжеского рода, разбитый войском сильных соседей, клана Ходзё, увы и ах, не испытывавших священного трепета перед знатными фамилиями. Кагэтора оказал Норимасе тёплый приём, за что и был принят в его семью, как приёмный сын. Титул следовало закрепить, и в 1559 г. Кагэтора отправляется в Киото, где подтверждает свою новую фамилию у сёгуна, Асикага Ёситэру, который щедро одарил своего верноподданного, пожаловав иероглиф «с царского плеча», то есть, прямиком из собственного имени. Теперь Нагао Кагэтора гордо именует себя Уэсуги Тэрутора, и становится наследственным правителем области Канто – Канто канрэй. Впрочем, и это имя надолго не прижилось – в 1561 г. Тэрутора стал буддийским монахом, и назвался Уэсуги Кэнсин. На этом путаница с именами завершилась!
Уэсуги Кэнсин слыл благороднейшим человеком своего времени, и даже его враги отзывались о нём с неизменным уважением. Так, ещё один злейший противник Уэсуги, Ходзё Удзиясу, говорил о нём: «Кэнсин – это единственный, кто, согласившись однажды что-то сделать для вас, выполняет свои обязательства, невзирая на себя самого... Если бы мне суждено было завтра умереть, Кэнсин был бы тем единственным человеком, кого бы я попросил позаботиться о моей семье».
И, конечно же, нельзя не упомянуть знаменитую историю с солью! Она особенно ярко характеризует Кэнсина. Провинция Каи отделена от морского побережья цепью гор, и получать такой ценный продукт, как соль, приходилось путём поддерживания тесных контактов с семейством Ходзё, особенным благородством, надо вам сказать, не отличавшимся. Во время очередной военной кампании Сингэна Ходзё наотрез отказались снабжать солью провинцию Каи. Уэсуги прослышал о трудностях Сингэна, и заметил, что Ходзё совершил очень подлый поступок, после чего послал «Тигру из Каи» некоторое количество соли из своих запасов (так как его земли имели выход к побережью Японского моря, и, в отличие от Сингэна, недостатка в ней он не испытывал), а на словах велел передать: «Я воюю не солью, а мечом!».
Да, Такэда Сингэн и Уэсуги Кэнсин стоили друг друга! За одиннадцать лет пять раз они сходились в битвах, и – что особенно примечательно, на одном и том же месте, в провинции Синано, у слияния рек Сайгава и Тикумагава, на равнине Каванакадзима. Боевые ристалища проходили последовательно в 1553, 1555, 1557, 1561 и 1564 гг.! Во время первой из них Сингэну было 33 года, Уэсуги – на 10 лет меньше. Особых успехов эти сражения не принесли ни одной стороне – по свидетельству современников, заканчивались они «вничью». Причиной такого странного отсутствия результата, кроме равного военного гения обоих военачальников, возможно, было так же то, что в бою Такэда Сингэн старался избегать лишних потерь, а Уэсуги Кэнсин не горел желанием завоёвывать новые земли.
Подробности первых трёх сражений нам неизвестны, а вот четвёртое из них, 1561 г., оказалось самым тяжёлым и кровопролитным, и в приснопамятной «Коё гункан» описано очень даже хорошо!
Итак, 14 августа 1561 г. Место встречи изменить нельзя – конечно же, Каванакадзима, родимая, куда же без неё! Войска Уэсуги Кэнсина, численностью в 18 тысяч воинов, пройдя маршем по равнине Дзэнкодзи, разбивают лагерь на горе Сайдзё. Извещённый дымовыми сигналами, Такэда Сингэн с 20 тысячным войском направился к горе Таусю и вошёл в замок Кайдзу. Правда, в других источниках сообщается, что Сингэн прибыл к Кайдзу первым, и только потом войска Уэсуги заняли Сайдзё. Ну, да, как говорится, не суть важно! Двадцать дней соперники не предпринимали никаких боевых действий. Приглядывались, так сказать, друг к другу. Уэсуги культурно проводил досуг, занимаясь, в основном, любимым делом просвещённых самураев: а именно, сочинением стихов. Казалось, близость противника его нисколько не волновала. Такэда Сингэн продумывал план действий.
А, надо вам сказать, талантливых военных советников у Сингэна было много, и думал он не в одиночку, а в тесной компании. Самым же примечательным во всей честной компании был некий Ямамото Кансукэ, личность чрезвычайно одарённая, коварная и загадочная, старинный военный советник даймё, благодаря которому Сингэну удавались не только победы на полях сражений, но и на скользком дипломатическом поприще. Этот самый Кансукэ помог в своё время Сингэну прибрать к рукам княжество Сува, причём очень оригинальным способом.
По совету Кансукэ Сингэн с войском вторгся на территорию этой провинции, но затем неожиданно повернул обратно, запросив мира. Даймё Сувы принял мирный договор за чистую монету, и даже два раза наведывался в Каю в качестве почётного гостя. Вот только третьей поездки правитель Сувы не пережил – коварный Ямамото напомнил Сингэну о «правилах хорошего тона»: после того, как гость в третий раз посетит ваш дом, хозяин обязан отдать ему «визит вежливости», а Такэда очень сомневался, что сможет вернуться из такой поездки живым. Короче говоря, недальновидного гостя мигом устранили. Совет Каи предлагал начать войну, воспользовавшись тем, что провинция осталась без правителя, но Кансукэ посоветовал воздержаться от военных действий, и, как всегда, оказался прав. Вассалы князя, обозлённые его убийством, дали бы отчаянный отпор захватчикам, а в отсутствии внешней угрозы они просто передрались между собой, решая, кому же достанется власть, так как у даймё Сувы не было наследника. Когда же прошло полгода после этих трагических событий, войскам Такэды не оказали практически никакого сопротивления.
Подобных операций задумано и исполнено было немало, так что Такэда с чистым сердцем доверил Кансукэ разрабатывать план очередного сражения. Надо вам сказать, план был хорош во всех отношениях! Войско Сингэна делилось на две части, Ночью один отряд, ведомый Косакой Масанобу и Бабой Нобуфусой, численностью в 12 тысяч самураев должен был обойти лагерь Кэнсина, и напасть с тыла. Пока «Дракон из Этиго» будет занят отражением этой атаки, второй отряд численностью в 8 тысяч бойцов проводит молниеносную атаку с фланга, зажимая армию Уэсуги в клещи. Кроме того, Такэда рассчитывал взять храм Дзэнкодзи, где хранились запасы армии Кэнсина. Таким образом, атака с тыла являлась хитрым отвлекающим манёвром. Сия исключительная операция получила название «Дятел», - так эта птица стучит клювом по дереву, выманивая червяка.
Увы, эту прекрасную задумку погубило одно-единственное обстоятельство: Уэсуги разгадал её! Да, не захотел стать «червяком» «Дракон из Этиго»! Возможно, ему помогло пристальное наблюдение за лагерем противника – в этот день небо над лагерем Такэды скрывал плотный дым от костров, на которых готовили еду воины из Каи. Уэсуги Кэнсин спустился с горы Сайдзё ранним утром, оставив в арьергарде всего 1000 человек, и, не дожидаясь, когда план «Дятел» войдёт в свою решающую стадию, форсировал реку Тикума, буквально растворившись в предутреннем тумане, вместе со всем своим войском. 2000 самураев под командованием Наоэ Канэцугу остались сторожить брод и создавать видимость «большого войска», в то время как 3000 воинов из Этиго под началом Амакасу Кагэмоти остановились в местечке Амэномия – чтобы атаковать войско Сингэна, когда оно таки раскроет обман. А основная армия Бисямонтэна была приведена в боевую готовность и ожидала рассвета. Утром, с первыми лучами солнца, армия Кэнсина обрушилась на позиции Такэды, никоим образом не готового к подобному повороту событий…
Войско Сингэна было выстроено формацией, известной под названием «Крылья журавля». Увы, «Тигр из Каи» не ожидал, что его встретят основные силы противника, тем более что их построение – «Крутящееся колесо», - оказалось более выигрышным. Выглядело это примерно так: войска Кэнсина надвигались на храм Дзэнкодзи тремя колоннами по правому берегу реки Тикума, где ждала армия Такэда. Когда туман над землёй рассеялся, правая колонна заметила противника и повернула вправо, чтобы начать атаку, а вторая и третья были введены одна за другой. Правая колонна атаковала левое крыло армии Такэда, вторая и третья также повернули вправо и развили успех; со стороны это напоминало поворот колеса.
Передовые отряды Кэнсина, возглавляемые кавалерией Какидзаки Кагэйё и Мибатой, разбили левое крыло армии Сингэна, а брат Такэды, Нобусигэ, успел отразить три атаки подряд, и погиб. Правое крыло армии Такэда защищали Мородзуми и Хадзикано, но и они погибли. Уцелел только центр и дальний край левого крыла армии Сингэна. В отличие от Уэсуги, Сингэн не мог подводить резервы к сражению так же легко, как это делал его противник. У Кэнсина же, на место уставшего воина быстро вставал другой. Отряды Сингэна были отброшены назад. Ямамото понял, что его план провалился, схватил копьё и бросился в бой. Воевал старый солдат героически, положил множество бойцов (если верить приснопамятной «Коё гункан», несколько десятков самураев!), однако не в его силах было изменить ход сражения. К тому же, Ямамото смертельно ранили выстрелом из аркебузы. Понимая, что не сможет вернуть победу своему господину, он сложил с себя звание командующего, и, по не менее старинной японской традиции, совершил сэппуку на соседнем холме.
В битве также сложил голову двоюродный дед Сингэна, Мородзуми Масакиё. Несмотря на некоторый успех отрядов Обу и Анаяма, силы Такэды еле держались. В ставке Сингэна царило смятение, и только сам «Тигр из Каи» сохранял хладнокровие и невозмутимость. Его сын – Такэда Ёсинобу, - также был опасно ранен, и вот, бой идёт уже в самой ставке главнокомандующего! Телохранители Сингэна выставили вокруг «Тигра из Каи» настоящую стену из копий, враги сшиблись, завязалась отчаянная схватка. В пылу сражения народ как то упустил свой «охраняемый объект» - и через заслон копейщиков прорвался одинокий всадник в белой монашеской накидке на голове. Надо ли говорить, что это был Уэсуги-сан, собственной, весьма воинственной, персоной?
Далее следует красивая до невозможности японская легенда о потрясающем поединке, оставшемся на века в памяти благодарных потомков! Кэнсин сходу нанёс своим мечом, мирно сидящему на табуреточке (как и полагается великому полководцу) Сингэну, несколько ударов, который тот парировал своим боевым веером. Кэнсин успел нанести десять ударов, три из них пришлись по панцирю Сингэна, а семь он успел отбить, не поднимаясь на ноги, тэссэном (боевой веер – штука большая и тяжёлая!). По легенде, Уэсуги спросил Сингэна, о чём же тот думает перед своей смертью. Сингэн не ударил в грязь лицом – ему удалось произвести впечатление на врага, сложив изящное хокку (истинно самурайское решение!):
"Сегодня близкий друг вдруг посетил меня.
Поспешной была встреча,
И он ушёл, не попрощавшись."
Не очень, конечно, верится, что в самый разгар битвы, да ещё против конного противника, у Такэды нашлось время на поэтические изыски, но, как говорится, из песни слова не выкинешь… Вот такой вот поэтический экстрим!
Подоспевший самурай-телохранитель атаковал Кэнсина копьем яри, но острие скользнуло по панцирю и ранило коня. Конь встал на дыбы и отскочил в сторону; в этот момент прибежали и другие телохранители, они еще раз ранили лошадь Кэнсина, и обезумевшее от боли животное унесло Кэнсина прочь. Сингэн был лишь легко оцарапан мечом своего противника.
При отступлении Кэнсина сопровождал только один воин по имени Вада Кихэ. Кэнсин вынужден был расстаться со своим любимым конем Ходзё Цукигэ, и теперь ехал на лошади своего помощника. Он отступил к горе Таканаси.
Тем временем, Косака Масанобу и Баба Нобуфуса вместе с двенадцатитысячным войском, дошли, наконец, до горы Сайдзё, и основных сил Кэнсина там, ясное дело, не обнаружили. Услышав звуки битвы, они мигом сообразили, что к чему, и начали искать брод через реку, чтобы подоспеть на помощь оставшемуся в огорчительном меньшинстве Сингэну. Брод, естественно, охранялся – Кэнсин оставил там своих людей, однако силы были неравны, и войска Каи поспешили на помощь своему командиру. Битва бушевала ещё шесть часов! Получив чувствительный удар с тыла, Уэсуги Кэнсин вынужден был отступить, через реку Саи, и к вечеру бой утих. Поле боя, в результате, осталось за Сингэном, но из-за тяжёлых потерь наступать не имело смысла. В итоге – очередная ничья! Правда, потери с обеих сторон производят сильное впечатление: армия Такэды потеряла 88% своих воинов, Кэнсин – около 77%.
В 1564 г. состоялось пятое, и последнее сражение между теми же двумя армиями, однако ни Такэда, ни Кэнсин так и не вступили в бой, ограничившись образцово-показательными манёврами в течение, ни много, ни мало, 60 дней! На этом историю столь продолжительного соперничества можно считать законченной.
Комментарии:
19:08 14-11-2021
И, конечно же, нельзя не упомянуть знаменитую историю с солью!
Очень люблю эту историю! Вот это называется - "насолил")))
Сия исключительная операция получила название «Дятел», - так эта птица стучит клювом по дереву, выманивая червяка.
Позабавило немного)) Операция "Дятел")
Да, не захотел стать «червяком» «Дракон из Этиго»!
Отчётливо вспомнился Каа и "они называли тебя жёлтым земляным червяком!"
Не очень, конечно, верится, что в самый разгар битвы, да ещё против конного противника, у Такэды нашлось время на поэтические изыски, но, как говорится, из песни слова не выкинешь… Вот такой вот поэтический экстрим!
Вот всегда-то у них такие интересные моменты. То стихами противнику ответить в разгар боя, то ещё что-нибудь такое, как вот Ёсицунэ лук свой вылавливал) Или вспомнить историю, как Датэ Масамунэ чуть не уронил дорогую чашку, а потом разбил её, потому как негоже храброму воину из-за чашки волноваться)
отредактировано: 24-11-2021 02:33 - Tygrysek
16:32 13-01-2022
Tygrysek
Вообще, вот поделюсь интересностями из жизни Датэ Масамуне, собранными английским историком, долгое время жившим в Японии, Тёрнбуллом, писала про него у себя:
https://journals.ru/journals_commen...944611#comments
https://journals.ru/journals_commen...5026#newcomment
А вот здесь про его воспитателя, Катакуру Кодзюро:
https://journals.ru/journals_commen...940661#comments
Очень люблю эту историю! Вот это называется - "насолил")))воистину))))
Позабавило немного)) Операция "Дятел")ага, есть такое)))
Отчётливо вспомнился Каа и "они называли тебя жёлтым земляным червяком!"да-да, тоже один из любимейших образов)))
Вот всегда-то у них такие интересные моменты. То стихами противнику ответить в разгар боя, то ещё что-нибудь такое, как вот Ёсицунэ лук свой вылавливал) Или вспомнить историю, как Датэ Масамунэ чуть не уронил дорогую чашку, а потом разбил её, потому как негоже храброму воину из-за чашки волноваться)ага, точно))))
Вообще, вот поделюсь интересностями из жизни Датэ Масамуне, собранными английским историком, долгое время жившим в Японии, Тёрнбуллом, писала про него у себя:
https://journals.ru/journals_commen...944611#comments
https://journals.ru/journals_commen...5026#newcomment
А вот здесь про его воспитателя, Катакуру Кодзюро:
https://journals.ru/journals_commen...940661#comments