Вообще, Тень очень любит историю, и эта вот самая любовь началась с самого детства! Интересно было всё - от Древнего Мира, до не такой далёкой эпохи Нового, а затем и Новейшего, времени...И меня всегда удивляло, ну как можно считать историю - скучным предметом? Как говорит сестрёнка, "90% успеха - это правильная подача!" И во времена десятилетней давности, когда Тень впервые завела дневник, я помню, с каким восторгом читались истории с ныне исчезнувшего форума, "Удел Молгутлая"! Многими рубриками там заведовали разные люди, но массу смеха, и незабываемого удовольствия приносили статеечки господина Антрекота! Именно по его записям Тень учила красочную и легендарную эпоху Сэнгочья и пропахшее гарью, дымом и порохом время Бакумацу...Впрочем, историйки там принадлежали разным временам, но каким сочным языком они были написаны!!! Не могу позволить им пропасть, засим - тащу к сее сюда!
[изображение][изображение][изображение]
Под морем - замечательные байки и былички времён Сказания о доме Тайра!
1. А рассмеялся…
"Необходимо сочетать использование наказаний и поширений" - говаривал у нас на военке товарищ полковник.
Вот и Ёритомо Минамото накануне важного сражения решает повысить мотивацию своих полководцев описанным методом. И жалует самураю Такацуне Сасаки лучшего коня со своего плеча.
И вот идёт Такацуна по лагерю, весь из себя счастливый, а с другой стороны приближается к нему господин Кагэтоки Кадзихара - насупленный и мрачный. И интересуется самым что ни на есть непринуждённым тоном, мол, откуда лошадка.
Такацуна резко вспоминает слова Ёритомо: «Многие мечтали завладеть этим конем, хорошенько помни об этом!». И понимает, что его сейчас будут убивать. Потому как господин Кадзихара - человек феноменально обидчивый и злопамятный и в вопросах ущемлённого самолюбия способен объявить вендетту, не считаясь ни с чинами противника, ни с именами, ни с разницей весовых категорий. И сжить со свету хоть брата сёгуна - за неосторожно брошенную пару слов.
И даже если тут же на месте превентивно полоснуть Кадзихару мечом - проблемы это не решает. Мочить накануне сражения одного из лучших офицеров...не поймут-с! Так что требуется что-то изобрести, и быстро. Потому как погибать в расцвете лет в детсадовской разборке: "Меня папа больше любит, он мне лошадку подарил" - пошло и неинтересно.
...Выслушав ответ Такацуны, господин Кадзихара от души чертыхается: "Надо было и мне не зевать" лицом светлеет и, всё ещё посмеиваясь, уезжает.
А что сказал Такацуна? Да очень просто:
"Украл".
2. ...Нас бросала молодость в сабельный поход.
Получив коня, Такацуна Сасаки на радостях даёт Ёритомо обещание первым форсировать речку Удзи - либо лечь костьми на ней.
А как раз таяние снегов, речка широкая, бурная, водичка ледяная. Тайра с того берега постреливают, опять-таки. Но всё это не беда - так, мелкие неудобства.
А настоящая проблема - господин Кадзихара, на чистом самолюбии выжавший из своей лошади всё, что можно и опережающий Такацуну с его хвалённым жеребцом метров на шесть.
Такацуна привстаёт в стременах и орёт:
- Господин Кадзихара! А у вас подпруга ослабла.
...Стоять по пояс в ледяной воде, пытаться нащупать где-то там мокрую подпругу, наблюдая круп лошади конкурента, только что обдавшего тебя брызгами - удовольствие ещё то. Кадзихара пытается ответить симметрично, но поскольку хитроумие - не его сильная сторона, в голову приходит только чистая правда: "Берегись — на дне реки протянуты сети".
Предупреждён - значит вооружён. На скаку разрубая сети, Сасаки форсирует реку первым.
Встаёт в позу победителя и оповещает окрестности: "Я, Такацуна Сасаки, четвертый сын Хидэёси Сасаки, потомка в девятом колене императора Уды, первым переправился через Удзи!".
...Тем временем в реку входят рядовые.
Там уже не до шуток и состязаний, всё всерьёз.
И вот идёт самурай Хатакэяма, лошадь под ним убило, вымотался, как собака, а на том берегу ещё мечом махать. И видит он, что юный Сигэтика Огуси тоже без коня и уже совсем плох, пузыри пускает. А поскольку, он, Хатакэяма в своё время самолично надевал отроку шапку совершеннолетия (крёстный, типа), то чувствует себя в некоторой степени за него ответственным.
Так что берёт он отрока за шкирку и вышвыривает на берег.
Отрок приземляется на суше, оценивает диспозицию, тоже встаёт в гордую позу и оповещает окрестности - ломающимся голосом: "Я, Сигэтика Огуси, житель земли Мусаси, первым преодолел реку Удзи в пешем строю!".
Летописец особо отмечает долгий громкий хохот по обе стороны реки.
3. О том, как лихие японские сэнсэи побеждают без меча.
Однажды Цукахара Бокуден, мастер «одного удара», плыл на пароме по своим делам. А среди пассажиров попался какой-то нахал, который, размахивая мечом, утверждал, что он лучший фехтовальщик в стране. Народ, естественно, жмется и соглашается – куда ж денешься с парома – а Бокуден сидит себе под стеночкой и делает вид, что это он посреди цветущего луга медитирует.
Хвастун заметил, что он тут не всех еще впечатлил, и заорал, мол, эй, ты, ты что в сторонке сидишь? Разговор не нравится? Или ты вообще с мечом обращаться не умеешь.
«Умею», - отвечает Бокуден, не открывая глаз.
«Да ну? А школа какая?»
«Мутекацу-рю». (мутекацу – «победа без приложения рук», рю – «школа»)
«Что за бред! Не бывает такой школы! А ну-ка покажи мне, что за мутекацу-рю!»
Тут Бокуден открыл глаза и сказал, что на пароме у них ничего не выйдет – слишком много народу вокруг. Самурай тут же потребовал пристать к берегу. Бокуден оглянулся, увидел впереди небольшой островок, и попросил паромщика подгрести к нему. Когда паром подошел к острову, самурай тут же выпрыгнул на берег, вытащил свой длинный меч и встал в стойку. Бокуден спокойно отдал паромщику свои мечи и сказал
«Мой стиль - мутекацу-рю. Для победы мне не требуется железо».
Потом взял у паромщика шест и оттолкнулся от берега.
Смог ли самурай выбраться с островка – неизвестно, но кричал он долго.
4. Ещё немного о боевых искусствах, и мастерстве физиогномики.
Ходзё Ава-но-ками однажды собрал своих учеников боевых искусств и обратился к прославленному физиономисту с просьбой определить, кто из его учеников смел, а кто тщедушен. Он велел ученикам по одному подходить к физиономисту.
- Если физиономист скажет, что ты "смел", ты должен стараться еще больше. Если он скажет, что ты "тщедушен", то ты должен полностью презреть свою жизнь. Речь идет о том, с чем ты родился, и поэтому здесь нечего стыдиться, - наставлял Ходзё каждого ученика.
Хиросэ Дэндзаэмону было тогда двенадцать или тринадцать лет. Усаживаясь перед физиономистом, он решительно сказал ему: - Если вы прочтете у меня на лице тщедушие, я зарублю вас одним ударом!
5. Ёсицунэ, меч неправильно держишь ты.
"Наставниками Ёсицунэ в искусстве боя на мечах были тэнгу, жившие в горах маленькие лешие.
Ёсицунэ по ночам убегал из монастыря и упражнялся в фехтовании с этими способными созданиями. Тэнгу нашли в нем достойного ученика и обучили многочисленным выпадам, приемам защиты и нападения, парированию ударов веером и, как это ни странно, даже искусству драться чайником".
6. Герои не умирают.
...На самом деле Ёсицунэ не погиб в Осю. В Японии ещё долго верили, что ему удалось обмануть курносую и на этот раз. Рассказывали, что он смог уйти за море, сменить имя, собрать могучее войско среди чужого народа. Одержать ещё много побед и умереть глубоким стариком, в окружении сыновей и могучих воинов.
А звали его теперь - Чингиз-хан.
7. Две стрелы, или из истории Минамото.
Императора японского Коноэ мучает кошмар.
Описать кошмар император не может - "То ли тигр, то ли бык, то ли тур". В общем, чуда-юда, простому глазу невидимая.
Император спать не может, государственные дела в упадок приходят.
В конце концов созывают придворных, начинается мозговой штурм - как помочь?
И решают, что нужно вызвать чудо-богатыря, чтобы он чуду-юду завалил. Идея хорошая, а вот где этого чуда богатыря достать?
И тут некий придворный вспоминает, что есть такой Ёримаса Минамото, работает хранителем Оружейной палаты. И что пра- пра- этого Ёримасы уже как-то такую чудищу заваливал. То есть даже не заваливал, только погудел тетивой - и чудища рассеялась.
Посылают Ёримасе повестку.
Ёримаса повестку читает и приходит в некоторое недоумение: "Бунтовщиков мочил. С ослушниками расправлялся. О чуде-юде невидимой не слышал".
Тем не менее прибывает к месту прохождения службы, имея при себе лук и две стрелы.
Посылает стрелу чисто на слух, чудище обрушивается на землю. Набегает народ с факелами - видят - голова обезьяны, тело барсука, змеиный хвост, тигриные лапы. В общем, "А слух как у собаки, а глаз, как у орла".
И дарят Ёримасе портвейна бадью меч под названием "Король Лев". Ну и спрашивают напоследок - а зачем вторая стрела?
Ну, товарищ пребывает в отличном настроении и потому вполне расположен к объяснениям:
- Ну, если бы первой стрелой промахнулся бы, то вторую точно в ту сволочь засандалил бы, что меня императору назвала.
Ибо нефиг.
8. Танэгасима - 500 лет спустя.
1542 год. Три португальца терпят крушение у берегов острова Танэгасима. Европейцы оказываются в Японии. У европейцев имеются аркебузы. Японцы с огнестрельным оружием незнакомы и, теоретически, должны с воплями валиться ниц при первых же выстрелах.
Но это теоретически. На практике в стране уже кучу лет идёт война и всё, что напоминает оружие, вызывает не испуг, а совсем наоборот - интерес, причём исключительно прикладной. Местный даймё получает исчерпывающий доклад:
"В руках они держали нечто в два или три фута длиной, снаружи прямое, с отверстием внутри, сделанное из тяжелого материала. Сквозь него проходит отверстие, которое, однако, с одного конца закрыто. А сбоку есть другое отверстие, которое служит для прохождения огня. Его форму нельзя сравнить ни с чем, что я знаю. Чтобы использовать это, наполните его порохом и маленькими свинцовыми шариками, установите маленькую белую мишень на берегу, возьмите эту вещь в руки, примите стойку и, закрыв один глаз, поднесите огонь к отверстию. Шарик попадет прямо в цель. Взрыв напоминает вспышку молнии, а грохот выстрела подобен грому".
Даймё приказывает
а) Аркебузы купить
б) Технологию скопировать
Возникшие технологические сложности местный кузнец решает предельно просто: отдаёт в любовницы португальскому корабельному кузнецу собственную дочь.
Огнестрельное оружие распространяется и совершенствуется. Уже через пару десятков лет японцы производят аркебузы, не боящиеся влажности - в условиях Японии - совсем не роскошь.
Называется оно Танэгасима - по месту первого культурного обмена,
А к чему я всю эту историю вспомнил?
Да просто в 1969 году всё на том же острове Танэгасима был основан Космический центр.
И именно с космодрома Танэгасима был запущен к Луне спутник "Кагуя".
9. Как беседовать с гопником.
К дзенскому учителю Хакуину является некий самурай и с порога озадачивает вопросом: "Скажи-ка, дядя, а вот что такое рай и что такое ад?"
Хакуин на него смотрит, смотрит... Потом интересуется:
-- А ты вообще кто?
-- Самурай.
-- Солдат, что ли? И кто такое чудо у себя в войске держит? У тебя ж рожа, как у нищего.
Самурай, ясное дело -- за меч.
Учитель (радостно):
-- А, у него оказывается ещё и заточка есть! Тупая, наверное, как и он сам. Небось и головы мне как следует отрубить не сумеет.
Самурай раскаляется до последнего градуса, начинает махать мечом а ля дон Пампа -- с перерубанием потолочных балок и всё такое.
Хакуин смотрит на это, потом бурчит себе под нос:
-- Вот так открываются ворота ада.
У самурая немедленно случается просветление, катарсис и всё, что полагается, он отправляет меч в ножны и кланяется, как полагается согласно этикету кланяться сэнсею.
Хакуин смотрит и на это, после чего бурчит:
-- А вот так открываются ворота рая.
10. Лошадью ходи! Век воли не видать!
Штурм ключевой крепости Тайра в Ити-но-тани. Диспозиция - аккурат как при осаде Минас-Тирита. С трёх сторон - стены, с четвёртой - горы.
Армия Минамото совершает чудеса храбрости под стенами. Тем временем Куро Ёсицунэ, главнокомандующий, с небольшим отрядом достаёт себе проводника-охотника и занимает позицию над крепостью. Высоко. Проводник объясняет, что дальше дороги нет.
Ёсицунэ интересуется, а ходят ли здесь олени? Ответ утвердительный.
Следует вывод: раз ходят олени, может, пройдут и лошади. На эксперимент сгоняют вниз десяток лошадей под седлом. Ну, сколько-то ломают ноги, остальные проходят.
"А теперь - все!". В общем, художник Суриков, "Переход Суворова через Альпы".
...Когда в тылу у осаждённых появляется отряд дьяволов Минамото, поджигающих всё на своём пути, собственно сражение заканчивается и начинается панический драп.
11. Морской бой для чайников.
Одно из преимуществ клана Тайра - их флот. Минамото мореходством не занимаются, а посему зрелище исчезающих за горизонтом кораблей противника - явление постоянное и унизительное.
Настолько постоянное, что в битве при проливе Фудзито взбешенный Морицуна Сасаки ведёт свой отряд в каваллерийскую атаку - на корабли. Со стороны картинка наверное получается захватывающая - всадники, в облаке брызг несущиеся по морю, аки посуху - см. "Бриллиантовую руку". В общем, "За буйки не заходить".
Сколько-то кораблей потоплено, но Куро Ёсицунэ не обольщается - да, повезло. Но не более. Надо строить флот.
...Начинать приходится с нуля. Не простого - абсолютного. Знаете, что такое абсолютный ноль? Это когда за день до выхода в море, кто-то вспоминает, что есть вроде такая полезная штука, руль называется. И не стоит ли поставить на корабль парочку? А для надёжности - четыре. На носу, корме и по бортам. Потому как - "корабль - не лошадь, зараз и не повернёшь".
А Есицунэ ему, что поворачивают в бою одни трусы.
А он в ответ - что полководец, который тупо ломится напролом - не полководец, а кабан. ("Он меня свиньёй обозвал").
Поговорили, называется. А тут ещё и погода испортилось. Тайфун. Корабельщики - ша, уже никто никуда не едет. Ёсицунэ - а чё так, ветер же попутный? А они - ни в какую. Не дурные, потому как. В общем, из двухсот кораблей в море удаётся выгнать пять. С дружинами Ёсицунэ и его близжайших вассалов - общей численностью человек восемьдесять. Да и то - под угрозой немедленного расстрела всей команды.
Непуганным идиотам - счастье. Потому как ветер на самом деле попутный и вместо ожидавшихся трёх дней на дорогу уходит около трёх часов.
И оказываются они на новом уровне - в самом сердце владений Тайра. В общем, картина маслом - хорёк на птицеферме. Остаётся вопрос - как высаживаться. Если причаливать, сгружать коней и т.д. - так перестреляют всех, как перепёлок.
И тогда Ёсицунэ приказывает - лошадей за борт. На буксире. И двигаться к берегу. А когда лошади достанут ногами до дна - всем в седло и в атаку. Благо мелоководье
Картина опять-таки выходит фееричная: в облаке брызг прямо из открытого моря вырастают всадники Минамото. Которых здесь нет и быть не может - по всем донесениям разведки. Сколько - не разобрать, но похоже очень много.
До первого удачного морского десанта ещё без малого шестьсот лет.
А дальше - только непрерывное наступление.
У Тайра сдают нервы. Вступает в действие план экстренной эвакуации, столица оставляется и поджигается, тысячи могучих и храбрых воинов слаженно грузятся на корабли и отчаливают.
И - финальный кадр - на оставленный берег выходят несметные полчища противника. Все восемьдесят человек.
12. Честь дороже.
Как и полагается великому полководцу, росту в Ёсицунэ Минамото - метр с кепкой и непропорционально большая голова.
И вот, рейд по тылам Тайра продолжается. Очередной типа морской бой - когда на абордаж идут прямо из седла. В какой-то момент вассалы обнаруживают своего главнокомандующего, опасно перегнувшимся в седле. В полном доспехе. Битва в разгаре, а полководец пытается чего-то в волнах хлыстиком подцепить. А Тайра тем временем пытаются подцепить на вилы его самого.
В общем, спасают его в самый последний момент. Начальство мокрое, но счастливое донельзя. А в руках - спасённый из волн табельный лук.
Отношения с вассалами у Ёсицунэ вполне неформальные, поэтому народ начинает агрессивно интересоваться, что это на начальника нашло. Луков в арсенале - до кучи, а этот - к тому же ваще дерьмо. Да ещё и детский, кажется.
А Ёсицунэ терпеливо объясняет, что будь лук хорошим - так стал бы он жизнью рисковать. Ещё бы и сам за борт выбросил бы.
Но ведь поймают этот лук враги - засмеют же.
Мол, главнокомандующий - а детским луком пользуется.
13. Начальство в тебя верит!!!
Когда начальство в тебя верит - это хорошо или плохо?
...Всё тот же поход. Вызывает Ёсицунэ своего вассала Ёсимори из Исэ и приказывает, мол, засела тут недобитая армия Тайра, общим числом три тысячи человек. Так что поезжайте, голубчик, и арестуйте их всех. Выделить могу целых шестнадцать бойцов.
Вассал отвечает в том смысле, что "Есть, сэр" и отправляется выполнять. Находит недобитую армию. И полным ходом идёт на сближение, мол "Мы не причиним вам вреда. С вашим начальником говорить буду". Выезжает начальник.
Вассал становится ликом скорбен. Мол, друг, знаешь, мы тут третьего дня вашу горную крепость взяли. Ваш главный с сыном сдались, остальные утопились, а батюшка ваш в плену у нас и убиваются сильно, мол, нехорошо, если сын ни за что погибнет. Так что не корысти ради, а токмо волею пославшего мя батюшки. Во избежание ненужного кровопролития.
Начальник чешет в потылице и говорит, что, да, он тоже что-то такое слышал.
И - финальный кадр - трёхтысячная армия, едущая сдаваться под конвоем шестнадцати бойцов. Главным силам Ёсицунэ. Тем самым - восьмидесяти самураям
К слову, тем же вечером пленная армия переходит на сторону Ёсицунэ. В полном составе. Без малейшего принуждения. Потому как да, разводка – но, какая!