[изображение]

Тот самый длинный день в году
С его безоблачной погодой
Нам выдал общую беду
На всех, на все четыре года.

Она такой вдавила след
И стольких наземь положила,
Что двадцать лет и тридцать лет
Живым не верится, что живы.

А к мёртвым, выправив билет,
Всё едет кто-нибудь из близких,
И время добавляет в списки
Ещё кого-то, кого нет...
И ставит, ставит обелиски.

(Константин Симонов)

Наша боль, наша тяжелая история.
День, разрушивший и разделивший жизнь бабушек и дедушек на "до" и "после". Досталось и родителям, но им пришлось нести ношу потомков. Тех, кто победил и выжил. А бабушки и дедушки испили сполна.

У родителей потом будет своё "22 июня", а у нас - своё.
И сейчас, я, как никогда хорошо, понимаю, зачем на Украине все эти годы переписывали историю, круша памятники. Это меня всю дорогу поддерживает понимание, что я - тот самый потомок, что раз деды справились с черной навалой, и мы справимся. Больно и тяжело до сжатых намертво зубов, с потерями и павшими, но победа будет за нами, потому что враг будет непременно разбит.

Их же, тех, кто возродили и пестуют на наших землях нацизм, поддерживает только ненависть и осознание, что "щеня вмерло". А на подобном, да с отодранными корнями, будущего не случится.

Страшный день и тяжелый. Это мы сейчас знаем, что пройдет год, и ещё, и ещё, и будет Сталинград и Курск. А потом наступит весна 45-го года. Но в тот июнь, в то воскресенье не было ни Сталинграда, ни весны. А навалившееся понимание, что впереди - тяжелая работа, которая должна быть сделана. И она будет сделана. Сквозь боль, кровь, и нечеловеческие усилия.

Мы - удивительный народ. Мы умеем воскресать. Потому что с нами Бог.

А день сегодняшний - день памяти и скорби. И будет он таким ещё долгие, долгие годы, пока память не растворится в вечности. И будет он таким для всех тех, кто с нами, кто - свой.

День собирающий воедино.
День, когда мы пьём не чокаясь.