Я вновь катаюсь в маршрутке и сосредоточенно глядя на пассажира с подушечкой для собачонки вместо лица, продираюсь сквозь шторки на заднем окне, чтобы отвлечься. Дым после сожжения листьев и мать прикатит ещё свёрток граблями к куче, чтобы зачерпнуть листья руками и бросить в топку у обочины. Пьяный ангел после сближения предстанет вполне себе пристойным жителем соседней стороны неба, куда отсылают после жизни с бессонницей и утреннего развода по звёздам. Отколоть газетный кусочек осиного гнезда и выбросить омертвевший лёд из лабиринтов в медоносную лужу с только-только слитой после варки жидкостью, которую мутно заправили солью и пыльно перегрели крупой. Ушедший с головой под снос дома садовник остался лишь призраком проводников и вертящимися с ножницами терниями ночью, когда так хотелось взять и разбить вазу с таблетками о луну, чтобы празднично пустить весь этаж на дно стройки. Грозно кашлянуть у микрофона и заставить весь квадрат замолчать на линейке, чтобы директор мог произносить окончательную речь и не уворачиваться от стайки птиц, которые уже вспорхнули, когда испугались речного шума из одной только колонки с шипение идущего на поверхность песка. Пройдя к берегу салатовой тропой и облокотившись на кочку, смотреть на болтающийся ковш над баржей, которая грузит песок и вновь отпускает складную шейку с клювом на дно растревоженной раскопками реки. Ранняя с перебитым лучом осень, которая без тепла провожает меня к высоченной лестнице, когда вся моя душа вспотела от пошаговой борьбы с тревогой и теперь желает приостановиться у разбитой ступеньки, чтобы взглянуть на кустарник с блёстками солнечного шиповника, где уже по очереди отекают и лопаются гроздья. Я не долго постою над обрывом и оставив на склоне церковь, спущусь, чтобы идти с ранением в спину, куда ещё вчера ложилось крыло, а теперь кровоточит улей с перьями, которые падают одно за одним в мои полосатые безвозвратные следы. Я сбился с чтения и звезда слилась с небом в сочащуюся горизонталь баков, которые подзывали ворон к трапезе и хлопали декорациями, чтобы прижать крылья изнутри обрамлением всей провалившейся в финале сцены. Дождь шире шагнёт из-под подъезда, чтобы сделать лужу глубже и уже почти взять ребёнка на руки, чтобы не дать ему ступить на скользкий асфальт и заплакать губкой у наставленного выше луны воротничка с крестиком. Я уже увижу за плечом пустой стадион, который и останется неприступно бесконечным тоннелем под лампой на письменном поле, где разложены все угловые скрепки и штрафные значки для того, чтобы пойти на добавленное ночью перед экзаменом время. Лестничный пролёт и я опять застряну на четвёртом вираже этой неподъёмной бессонницы, которую закроют перед осмотром простынями и свяжут в один посыльный мешок, когда нужно будет оправить больного в архив со снимком и не вернуть обратно с окончанием проявки к старту. Я вновь оказываюсь в серебряной подливке с только-только поступившим и собравшим свои клеточки парнем, который с улыбкой мелькнёт вставным квадратиком у окошка и спрячет золото обратно в норке рта. Рассыпчатые воспоминания в пироге лифта с поддетой койкой и заочно высветленные предутренними язвами дожди, которые и не открылись, чтобы оставить от себя зажившие пятна на цветочной стоянке с таксистами и фарами в сахаре на потолке автомобиля. Королевская буря, которой дали секунды на потоп, чтобы опрокинуть сахарницу с принцессой на носике, когда та уже втягивалась во вкус с кокосовыми сгустками в треугольнике вместо изгибов накаченного чайника и истёртого каблука.