Я не выйду из треугольника и все стороны станут бортиками корабля, который сел носом в ледяное дно. Она попытается проткнуть мне ладонь карандашом, который возьмёт с моей парты и сделает заточкой. Я буду лезть в глубь школьной норы и авторитетно прижавшись к хозяину этого звенящего лабиринта вернусь в класс, чтобы не обращать уже внимания на девушку с поднятым, как игла карандашом. Утром я буду глубже смят влюблённостью, чем годом ранее и поэтому пущу в ход улыбку с пеной на нижней губе, которую прикушу и разотру салфеткой. Она следит за мной со скамьи и её подружка уже не может стерпеть, чтобы не подойти ко мне и не ударить меня о стекло той самой рамы, которая скрипит под поясницей влюблённой, но гордой девочки. Я уйду на очередной урок и во время болтовни со скрипом мела о гладкую строчку доски, буду думать лишь об этой девочке с голубыми запятыми и нерешительности в зажигалке с чувствами, которые никак не смогу притушить на подходе с сигаретой к бассейну или обойти сердце по совести чёрным входом, чтобы никто из учителей не слышал моего клубничного дыхания, когда я не глотнув лишнего после выпускного уж точно пойду первенцем на дожёванное дно. Пробудиться ночью, чтобы вновь проститься с открытым шкафом, который поплыл во тьме и ещё не словил лакированной дверцей плавленный сгусток солнечной массы, когда та напоминала собой небрежно размазанный снежок из тёплой варежки сумасшедшего санитара. Я пройду по мосту, который уже не так шаток и защищён крышей, чтобы чувствовать себя марионеткой в закрытом тоннеле, когда тот до конца несёт тебя без пинков и качания крыльев по часовой стрелке. Я пытаюсь переключить себя с батарейки на батарейку, но энергии не хватает и я сажусь у детской площадки, чтобы быть изгнанным пялящимися на меня издалека пассажирами глубоко заросшего домика с пробитой крышей. Трудно выносить эту пустынную и цветущую только по ночам луну, которая сделалась клумбой и проваливается глубже, когда влажные бутоны уж слишком тяжелы до корней и распущены. Я слушаю с койки, как по трассе проносится автобус и, как спохватившись у подъезда ёрзает чей-то пёс. Где-то издалека к внутренней дорожке несётся дымок и я остановлюсь, чтобы уделить этой мелочи секунду, потому что желаю унестись с мимолётными молекулами глубже этой посаженной между садами вены, когда та холодеет с первым содрогнувшимся гвоздём на выпускном распятии вместо декораций на выбор родителей. Хозяин будет идти за собачонкой и только потеряв её, окликнет, чтобы та прибилась к ногам и уже сопровождала хозяина до подъезда не отпуская штанин в темноте всегда наставленным крючковатым носом. Выругавшийся и пьяный мужчина не давал себя со скамейки поднять, чтобы женщина над ним причитала и хватала его за рукав куртки снова и снова, когда мужчина уклончиво терялся в пространстве и уже почти плакал. Ещё один рывок под пропеллером вентилятора, который подтекает в подворотне и с шумом из кондиционера плюётся в сторону проходящего мимо потенциального покупателя. Голова человека после ночи забита бумажными опилками и клейкий сгусток трещит у переносицы, когда любой отзвук стакана летит мячом к виску с тройной силой в поставленном на столе ударе.