Ненависть ударилась о мою пульсирующую на глубине груди яму, которую только-только закопали, но забыли расставить флажки для не спящей принцессы, когда та уже приближалась к насыпи, чтобы её капризно растолкать ладонями. В центре улицы я наблюдал лишь утреннюю подготовку к церемонии, когда молодой официант брал за ножки стул со стула и нёс его до возвышенности к ресторану. Луна ещё не успела себя подпалить и поэтому суетливо полировала уголки выступов сцены, чтобы одним щелчком рядом висящей звезды привести пациента в состояние прыжка над огнём с актёрским падением в искрящееся озеро. Я подхожу к кровати, чтобы только отвести взгляд от подушки, которая не поддержит мои терзания, чтобы по трещинкам втянуть в чехол всю топливную влагу из-под козырька крыльев, когда те начнут подтекать и нуждаться в ремонте. Такси уносит меня от песчаного шатра с гостями, пока смуглый собеседник ещё зовёт жену к сердцу, чтобы поверхностно залить его шампанским и достать из бокала с шипением фаты. Бледная невестка почти уже упадёт у ног священника, когда венчание для неё в жаркой церквушке превратится в читку и конкурс на удержание короны над причёской, которая поднята лаком и держится на одной заколке. Голова не ушла во сне и все собранные за висками цепочки не разделились на звенья, чтобы щекотно упасть на ресницы и не давать глазам подняться в спальне скупщика бессонной косметики по цене. Меня приоденут и через белую простынь, я увижу лишь лицо хирурга в маске, который возьмёт мою жизнь и с ниткой затянет за щекой в шов. Я возвращаюсь из столовой и солнце ныряет мимо усадеб, которые оставят сохнуть среди трав и озера, когда весь воздух жарко остановится и заставит нас сидеть на крыльце, чтобы даже и не мечтать заглянуть в замусоренную сердцевину бального зала, где теперь нет пола и растёт полынь. Я как обычно проснусь среди льда и пытаясь разломать рядом присохшие корки, пораню запястье, которое ночью перетянули жгутом и теперь повторно вяжут к бортику кровати, потому что я отказываюсь спать под сияющими таблетками в луже пластинок и прошу звёзд. Автомобиль задержится на травянистой возвышенностью и я открою одну из дверей, чтобы спустить ногу и жёсткие ноты с ударом в сердце, которое свободно ловит круги мелодии и возвращается к груди, сцепившись намагниченными венами, которые после бессонницы надорвутся и укатятся под подушку. Половина луны под серебром и рассеивающийся луч проникнет к яблоне, чтобы мимо пройтись по улице с видом оруженосца, который тащит звёзды в сумке и забирает с поля забитые пухом облака. Железная дорога перекошена и рельсы лежат в траве, когда человек в робе курит на светофоре и гонит от себя комаров, которые садятся ему на загорелое плечо и ждут, пока потная ладонь вновь не смахнёт весь рой до следующей попытки. Я рву свою бессонницу на листки с опилками, которые остались после предыдущей ночи на сверле и рукоятке луны, когда внутри у люка не останется ангелов и можно будет забирать весь чёрный мёд из ущелий обратно в копилку податей.