00:46 13-10-2025 Глава 58.
Трек 58. «Цена звёздной силы»
Оставшийся путь до дома проходит в молчании. Но как только мы заходим в квартиру, Доминик наконец спрашивает:
— Ты чего притихла? Испугалась?
— Нет, — мотаю головой. — Задумалась. А что, если эти... расскажут про тебя?
— Про взрывающиеся фонари и светящегося парня? — Дом с напускной небрежностью ухмыляется. — И кто им поверит?
Я пожимаю плечами и отправляюсь на кухню, а Дом кричит вслед:
— Ты сама бы поверила?
Я останавливаюсь на секунду, оборачиваясь к нему:
— Раньше нет, а теперь... у меня дома живёт светящийся кот. Мои критерии достоверности явно сильно пошатнулись.
Дом наигранно хмурится, снимая с плеча гитару:
— Прекрасно. Значит, теперь нам придётся не только скрываться, но ещё и беспокоиться, что твой кот проболтается? Боюсь, его молчание обойдётся нам в лишнюю порцию корма.
Будто поняв, что речь идёт о нём, хвостатый бесшумно материализуется у ног Доминика, словно из пустоты. Он смотрит на Дома, прищурив янтарные глаза, а затем начинает тереться об его ноги с громким мурчанием.
— Кажется, переговоры начались, — смеюсь я. — Ну давай, узнай, что он хочет за своё молчание.
Дом скрещивает руки на груди, смотрит на кота сверху вниз и молчит. Кот поднимает голову и громко мяукает, будто требуя внимания. Дом вздыхает.
— Ну, ладно, — бормочет он, присаживаясь на корточки и протягивая к пушистому ладонь. — Твои условия? Я слушаю.
Кот, довольно мурлыча, смотрит на Дома и утыкается мокрым носом в его пальцы. Потом он переводит взгляд на кухню и, задрав хвост трубой, бежит туда, постоянно оборачиваясь на Доминика. Дом идёт следом, а кот садится напротив шкафа, где стоит корм, и не сводит с него взгляд.
Дом достаёт пакет с кормом и насыпает горсть в кошачью миску.
— Это аванс за твоё молчание, — говорит он и, наклонившись к коту, заговорщицки шепчет:
— Nothing else matters…[1] Кроме твоего корма.
При этом на его лице застывает такое выражение серьёзности и важности момента, что я не выдерживаю и покатываюсь со смеха:
— Ты сейчас выглядишь так, будто объявил мирный договор с другой цивилизацией.
— В каком-то смысле так оно и есть, — хмыкает Дом, поднимаясь с корточек и отряхивая руки.
— И как тебе так легко удаётся находить со всеми общий язык?
Он только пожимает плечами, загадочно улыбаясь, и направляется к холодильнику.
— Я просто излучаю бесконечное обаяние, как и положено звезде, — но потом вздыхает и уже каким-то бесцветный голосом добавляет:
— И если бы со всеми... С нашим космическим другом почему-то никак не получается.
Пока ужин греется, а Дом заваривает и разливает по чашкам чай, я прокручиваю в голове события минувшего дня. Но что-то упорно не даёт мне покоя.
— Дом, слушай, а как ты так точечно можешь управлять своей... э-э... силой?
Он ставит заварочный чайник на стол, задумчиво потирая подбородок.
— Мне кажется, когда я очень ясно представляю, какого результата я хочу достигнуть... как и куда направить энергию пульсара, то всё получается. Я постепенно учусь. Сначала лампочки, потом колесо обозрения, а теперь вот электрические фейерверки, — он ухмыляется и тыкает пальцем в окно, за которым светит жёлтым глазом фонарь. Лампа подмигивает несколько раз и начинает искрить с громким треском.
— Дом, прекрати!
Он переводит взгляд на меня, и на его лице появляется чуть заметная озорная улыбка. Треск за окном стихает.
— В общем, всё дело в фокусировке! — Дом поучительно поднимает указательный палец вверх.
— А руки? Почему ты светишься? Ты же говорил, что это происходит само собой и ты не можешь контролировать...
— А это... — он с лёгкой досадой взмахивает рукой. — Считай, что это моя рокерская душа рвётся наружу.
— Дом, я, вообще-то, серьёзно.
— Ну хорошо, хорошо, — он протягивает правую руку ко мне ладонью вверх. Я опускаю взгляд и вижу, как под кожей на мгновение пробегает тусклое свечение, словно всполохи от далёкой молнии во время грозы. — Это... Это как дрожание струны после мощного аккорда. Остатки энергии ищут выход. Физика. Ничего не поделаешь.
Он трясёт рукой, словно пытаясь избавиться от надоедливых мошек. Кожа на запястье вновь вспыхивает голубоватыми искрами, уже немного ярче, но тут же гаснет. Рот Доминика кривится в вымученной улыбке. Я всё ещё смотрю на его руку, но теперь не замечаю ничего такого, что выдавало бы в нём человека, способного взглядом взорвать фонари или заставить гравитацию исчезнуть только лишь силой мысли.
— Мне иногда кажется, что где-то здесь есть кнопка «вкл/выкл», — усмехается он, но вдруг замолкает, задумавшись, и проводит пальцами по внутренней стороне предплечья, будто и правда пытается на ощупь найти невидимый переключатель. — А я... словно гитарный усилитель. Только вот ручка громкости немного залипает. И как будто бы время от времени кто-то дёргает её без моего ведома.
— И не страшно тебе? — я аккуратно касаюсь его запястья в том самом месте, где только что врассыпную разбегались мерцающие искры. Кожа на его руке совершенно обычная: тёплая и чуть шероховатая.
— Свечение? Не-а, — он мотает головой, скрещивая руки на груди. — Я думаю, что это всего лишь красочный спецэффект. Ну знаешь, как в кино. Чтобы все видели, что я супергерой. Страшнее на самом деле другое...
Дом обрывает фразу на полуслове, переводя взгляд за окно, и я понимаю, что он не сказал вслух о тех внезапных неконтролируемых всплесках звёздной энергии, которые мы пока можем сдерживать. Но чем ограничены наши силы и насколько безгранична энергия его звезды? Никто этого не знает.
— Пока вроде бы всё под контролем, — осторожно добавляю я. — Относительно.
Он просто улыбается и взмахивает рукой, как будто ставит жирную точку в этом трудном для нас обоих разговоре.
От тяжёлых мыслей меня отвлекает громкий свист вновь закипевшего чайника.
— Ну что, теперь нас ждёт поздний ужин, — Дом придвигает тарелку поближе к себе и смеётся. — Сложно терпеть голод, когда у тебя внутри спрятан термоядерный реактор.
Пока он закидывает в рот несколько кусков сыра, я задумчиво перемешиваю вилкой в тарелке остывающие макароны.
— Знаешь... Как бы то ни было, а сегодня этот твой «термоядерный реактор»... по сути он нас спас, — невольно вырывается у меня. — Выглядело, конечно, как сцена из фантастического боевика, но... это сработало.
Дом перестаёт жевать. Его вилка застывает в воздухе, а в глазах появляется замешательство.
— Я просто хотел их напугать, — он откладывает вилку в сторону. — Но, пожалуй, да. Спас.
— У тебя это получилось идеально. Ты сегодня действительно супергерой, — я смеюсь, наблюдая за тем, как щёки Доминика вспыхивают румянцем от похвалы. — Но это же палка о двух концах. Здесь ты используешь энергию пульсара, а в то же время он, возможно, испепеляет очередной спутник где-то на орбите. Или... я не знаю... выводит из строя системы авианавигации на другом краю планеты. Мы радуемся твоим маленьким звёздным фокусам, но какова настоящая цена этому?
Дом вздыхает, подпирая щёку ладонью:
— Я понял, к чему ты клонишь. Обещаю: я постараюсь не тратить силу звезды по пустякам.
А потом не сдерживается и сквозь смех добавляет:
— Но игру на гитаре я не брошу. Даже если это будет грозить концом света. Я без своей гитары никто, — он с хитрой улыбкой смотрит в мою тарелку. — А у тебя, между прочим, макароны совсем остыли. Давай прекратим этот разговор и просто спокойно поужинаем.
Доминик ещё рассказывает что-то, кажется, про кота или про музыку, но я почти не слушаю, только временами киваю, показывая, что я всё ещё здесь. Ковыряя вилкой в тарелке холодные макароны, я вслушиваюсь в глухой шум ночного города за окном. И мне всё чудится, что через эти привычные звуки, я слышу, как где-то далеко, в самых глубинах космоса, древний пульсар — его неугомонная «мама» — плачет по своему непутёвому сыну, променявшему вечность на маленькие радости короткой земной жизни.
_____________________
[1] «Ничто не имеет значения». Отсылка к названию песни группы Metallica.
В голове опять поёт Alexei Zakharov – Inertia
Настроение ушёл спать