Сегодня днем я решил прогуляться. Во дворе шарились только Светка с Веркой, больше никого, поэтому я некоторое время наблюдал за ихними нелепыми телодвижениями. Эти две великовозрастные дуры играли в дочки-матери! Верка была мамой, а Светка – дочкой. Дочка орала на весь двор препротивнейшним голосом, а мамаша трубила во всю свою глотку, проводя воспитание по всем правилам. Я спрятался за кустами и еле сдерживался от смеха, такие они были смешные. Я так ржал, что прозевал момент, когда меня заметили. Дочка страшным голосом заорала, вопрошая, где ее папа, а Верка еще громче заорала, что папа здесь – рядом, нажрался, мол, с утра, и что она его сейчас приведет. С этими словами она кинулась в мои кусты и неожиданно бросилась на мое тело. Я подозревал, что стану жертвой изнасилования, потому что я очень красивый, сильный и каждый день смотрю Петровку 38, но чтобы вот так сразу!

Тем не менее, я не собирался вот так просто сдаться и схватил Верку за похотливую руку, чтобы провести прием «Ласточка падает из гнезда на вершине сосны», но оступился и упал, а ласточка так шлепнулась сверху, что я чуть не помер. Верка громко орала, призывая дочку, а я из последних сил пытался выползти из под нее. Очень захотелось жить..

Увидев, как «дочка» Верки несется на меня, словно паровоз, я вывернулся ужом и бросился бежать к домам. Мамаша с дочкой неслись следом, назубные пластины «дочки» зловеще блестели в солнечных лучах, придавая мне силы. Вот и мой подъезд, спасение близко, но внезапно, чьи то сильные руки обхватили меня и прижали к сильному, горячему телу, разгоряченному погоней. Я понял, что нахожусь в руках любящей меня Верки. Моя жизнь пронеслась мимо меня воспоминаниями: вот я папе вставляю спички между пальцев, готовясь сделать «велосипед», вот папа с забинтованными ногами порет меня, вот я стираю двойку в дневнике, вот папа снова порет меня, вот я рисую голую женщину на обоях, вот папа… Впрочем неважно, Верка сделала ошибку – отпустила меня, и я, развернувшись, был готов дорого продать свою жизнь. Вспомнив фильм про Шаолинь, я снова схватил Верку за руку, готовясь провести прием «жаворонок уворачивается от клюва Орла», но тут чьи-то сильные руки схватили меня за шиворот. Это оказалась бабушка Верки.

Бабушка Верки сначала долго трусила меня за шиворот, а потом сказала, что в ихней деревни принято, мол, взялся за руку – женись. Я хватал Верку за руку два раза - выхода не было. Я представил нашу свадьбу – Верка в белом платье, я - в шортах и в грязной майке, и мне стало плохо. Верка подхватила меня под ноги и понесла домой, видимо, для подготовки к свадьбе. Жизнь была окончена. Снова воспоминания прошлой жизни подхватили меня: вот я рисую голую женщину на обоях в спальне, вот папа размахивая ремнем приближается ко мне…

И тут меня позвала мама обедать! Я ужом вывернулся из Веркиных рук и бросился домой, как никогда мне хотелось борща, куриных котлет и домашних заданий по математике. Верка рыдала мне в спину, ее бабушка рассыпала проклятия, но мне было все равно – жизнь продолжалась!