Так получилось, что "Монте-Кристо" я увидела сперва как мюзикл Ива Деска, а уже потом прочитала книгу. А прочитавши, слегка подвисла от того, что Данглар, которого в нашей постановке изобразили тем ещё инфернальным злыднем, в оригинале выглядит, скажем так, несколько иначе. Заинтересовавшись, я слегка поискала и наткнулась на ещё один вариант с похожей трактовкой этого персонажа: "Узник замка Иф" (впрочем, там я Данглара видела только в начале, потому как досмотреть это кино дальше, чем до середины я не смогла даже на промотке). И тут у меня сложилась гипотеза о том, окуда оно такое взялось.
ИМХО, это презупция вменяемости, попытка откопать осознанное деяние зла там, где его нет. Написание доноса начинается с того, что три деятеля сошлись в кабаке, готовые окончательно признать себя лузерами. Но это признание им почему-то не понравилось, они попытались сделать что-нибудь, причём двое делали это самое что-нибудь просто потому, что могли, а третий делал то, что ему говорили, а думать самому ему не очень хотелось. И, наверное, всё бы обошлось, не окажись в этой истории четвёртого, которому было очень надо сохранить лицо... И потом они дружно ехали дальше в той же колее - два лузера, знающих о том, что они лузеры, но старающиеся это развидеть, деятель, осведомлённый о том, что ответственность существует, но со всей дурацкой мочи стремящийся избежать встречи с ней, и ответственный товарищ, усердно сохраняющий лицо вопреки всему. И они закономерно, каждый в своё время, приезжают в ту точку, где разминуться с последствиями собственный действий становится невозможно - так и не включив головы на всём этом долгом пути. И это нормально всем, включая автора, и от этой постулируемой нормальности всего происходящего у жителя более близких к нам времён возникает некоторый дискомфорт, от которого он может попытаться избавиться - ну да, принятым, опять же, среди наших плюс-минус современников способом Назначив произвольность там, где её не было, в степени, не вызывающей дискомфорта у наблюдателя.

...Кстати, если меня не глючит, то в нынешней литературе (и кино с ним вместе) иначе ставятся акценты при описании того, как персонаж "сходит с ума": если в классике есть состояния "до - после" и чёткая точка переключения, то в современных нам сюжетах я вижу в основном "оно всегда было монстром, но до сего момента успешно маскировалось" либо "с ним случилось, и оно теперь уже не оно, а монстр". При этом в классике перелом происходит при встрече либо с последствиями, которые никак не отменить, либо с не лезущим в картину мира, которое никак не развидеть, а в современных сюжетах нередко срыв маскировки у монстра и случай, делающий монстром нормального человека нередко выглядят такими... произвольными Т.е. произвольность поведения - это такая неотъемлимая характеристика человека, типа, что не произвольно - то не человек, а страшный ужасный (и, с шансами, сильномогучий) монстр. Интересно, насколько репрезентативна моя выборка и достоверна гипотеза.