Мы оба воины, но кто из нас продержится поодиночке?

Мы сильны и мы боремся, но теперь можно ли продолжить старый прекрасно спланированный путь? Когда прямая дорога загибается под неожиданным углом, только потом, когда ты уже повернул, понимаешь, что так и было задумано и не повернуть было нельзя. Я долго шёл к этому и сейчас могу поставить большую запятую в своей жизни и сказать, что первая её часть пройдена; и стостоялась такой, какой она была: ни совершенной и не безобразной; я не могу осудить её: она осталась за поворотом.

Жизнь соткана из невозможного. Она всегда чуть больше чем твоя голова.

Всё ещё говорю я, будет время — скажем мы, но только нас ещё нет. Близнецы в утробе, две упаковки на одной лавке, две болванки на разных концах одной штанги. Первый прищуренный взгляд.

Должны ли быть мы похожи?

Ты — женщина, я — мужчина; ты — стратосфера, я — земля; ты — архитектор фасадов, я — головаластик, подчищающий погрешности проекта; я искал тебя снаружи, ты же ищешь во мне. У нас разные имена, адреса и пароли. Так смотрим сквозь упаковку и гадаем: то ли внутри, не имея возможности глянуть насквозь.

Так ли всё задумано? Система стремится к равновесию. Я ступаю по неведанной новой дороге. Что это для тебя? Ты даришь мне то, что я так долго ждал. Что возьмёшь из моих рук? Должна ли быть у нас одна цель или суммирующий вектор наших сил приведет каждого к исполнению только его, единественной, заветной мечты?

Я вижу похожесть, но не знаю в чём она. Нет её снаружи, и вроде бы не предполагается наличия внутри.

Мы уравновешиваем друг друга.

Если два искусных стрелка выстрелят друг в друга, то их стрелы встретятся в воздухе. Не стрелять бы в тебя никогда, потому что иногда промахиваюсь, и стрела попадает в цель. Порази меня в сердце: там живёт червь. Не бойся: мы все иногда промахиваемся.

Знаешь, я буду любить тебя в любую погоду. Долго был собакой на чужом пороге, тем паче свернусь клубком на твоём. Слишком мало тех мест, где можно позволить себе собачью преданность. Дорога цена гордости.

Знаешь, я сделаю из стрел китайские палочки, лишь бы не натянуть их в тетиву против тебя; сделаю из клинков ножницы, лишь бы тебя не поранить. Дорога цена обид.
Ждать твоей любви, или принять тебя как есть?

…Просто дай мне руку.

Я — твой щит, а ты — мой меч, и всё моё сердце, и вся моя сила.

 

Дневник мой прервался довольно надолго, хотя в планах у меня вовсе не значилось оставлять его без присмотра. Просто наткнулся на старую занятную игрушку под названием Transport Tycoon, переделанную заботливыми хацкерами под винду... И понеслось. Я всё больше начинаю убеждаться в том, что первое и наипервейшее, что отвлекает меня от насущных дел, так это игрульки. И если ты, камрад читатель, неровно дишишь в сторону игрушек и паровозиков — то эта игрулька точно для тебя.

Но то всё присказка да откоряка. Главная часть начинается тут.


Оказалось, что моя любимая, о которой столько уже было здесь сказано, тоже ведет дневник; и можно смело удивляться не только необычайной свежести и красоте её языка, но общей родственности векторов наших мышлений. Читая эти записи, черпаешь вдохновение... и учишься. Мы с Schatten приглашаем всех близких нам камрадов – знакомых и незнакомых – стать гостями этой полосатой страницы:
Дневник Schatten.
Мы думаем, что чтение обоих дневников будет более комплексным и полезным времяпрепровождением, нежели знакомство лишь с творчеством одного из нас.
Мы идём одной дорогой, и надеемся, что и вам с нами по пути.


На этом главная часть заканчивается , а призказки да откоряки продолжаются.

С недельку назад мы с Schatten испытали на себе настойку боярышника. Сколько там было градусов — осталось под покровом тайны, но от маленькой бутылочки, разведенной в мятном чае мы окосели конкретно. Особенно ваш скромный автор, который вплотную незадолго до распития злоупотребил парой бутылочек балтики шестерки (в холоное время года я пью тёмное). Жалко, что Schatten не разделяет моей страсти к пиву; вероятно, это к лучшему.

Очевидно, употребление лечебных трав и настоек благотворно сказывается на самочувствии


Current music: Света - Синеглазые дельфины

И мир упал, мир рухнул, замёрз и перевернулся. Огарок солнца оставил на окне белый прозрачный пепел. Ты беспорядочно водил пальцем по стеклу, новыми кругами спирали наверстывая диковинный узор; иней, в конце концов, исчез совсем, превратившись в холодные капли.

Тоска. Огромным серым полотном перекатилась через четыре десятка тысяч километров к ногам твоей принцессы — такой близкой и такой любящей. Она держала край ткани и была уверена, что за сорока тысячами километров вдаль её принц крепко держит её сквозь немыслимые расстояния. Она дышала на холодное стекло и ловила последние отблески осеннего светила. И её возлюбленный страдал так же, как и она, и готов был отдать свою корону только за то, чтобы знать, где его вечная принцесса, в какой стороне света искать её: на западе иль на востоке…

Она сдерживала слёзы, она отдавалась ритмам капельных наушников, лишённых высоких частот, она украдкой наблюдала за юношей, в котором видела отражение своего возлюбленного. Но он был холоден, как позавчерашняя кока-кола из холодильника, пресная и безгазная.

Вы стояли спинами друг к другу и вглядывались в хмурый и пыльный горизонт: ты - на восток, она - на запад. Не мелькнет ли милый образ?… Осенняя листва билась о ваши ноги — это я тревожил вас; ледяной ветер трепал ваши волосы — это я шептал каждому, только одно слово…

 

Теперь видишь ты, о доблестный рыцарь, что возлюбленная твоя Дульсинея Тобосская закрыта печатью, и печать сия стойче и неприступнее паутины девственности. Последняя была преодолена тобой с отвагой и вполне успешно . Но чувственность её скована крепким льдом, оставаясь лишь в её медленных снах, заиндевевшая, неспособная вырваться наружу горячим пламенем.

The Seal. Печать.

И ты, познавший, наконец, чем совокупление отличается от тантры любви, не можешь растопить этот лед. Ты борешься с ветряными мельницами, ломаешь копья об дерево.

Считаешь дни и ждешь момента, когда лед тронется, и титаник, поднявшись со дна, отправится в новое плавание.


Current music: Tiamat - The Seal (outro)

Твоя жизнь, кажется, начинает категорически катиться в сторону нарастающего совершенства. Нет, не так: Совершенства. Взгляни: даже проигрыватель себе нашел отличный, который во всем устраивает: Foobar. И новая работа, на которую ты так неторопясь идешь этим прохладным и ветренным утром, задрав голову, как дурак, пялясь на несущиеся по шелковому парусу небесной глади облака. Запинаешься. Не забывая подумать при этом — пусть мельком, но все же — что и твоя милая тоже ходит обо что-то запинаясь.

Конечно, у тебя камень на бабулю — не следовало ей говорить таких слов твоей половинке.
Конечно, ты наладил отношения с мамой -- ведь она приняла твою половинку именно так, как ты в тайне надеялся — радушно.
И уж конечно стал питать симпатию к отцу… В конце концов, он ведь тоже журналист, да и Лев не такой уж беспомощный знак зодиака.

Вот и автобус подошел быстро -- ну что еще нужно для счастья вечно сонному компьютерщику, в koi866 веки не опаздывающему на работу?

 

Бывает так: долго мучаешься вопросом, задаешь окружающим, но никто не может объяснить толком, в чем фишка. Но потом, когда наконец-то понимаешь сам и пытаешься донести свое новое понимание вопроса до других — встречаешь ту же китайскую стену непонимания, которой отгораживался до этого твой beautiful mind… Это вопросы, на которые нет ответа, потому что ответов много и так просто ими не поделишься.

Я все не писал о событии, которое по важности может вполне состязаться с рождением — мне казалось, что я не смогу подобрать правильные слова — ведь любых слов мало, чтобы описать крик новорожденного. А говорить об этом лексиконом тракториста или программиста не позволяет орган, который иногда, если его ненароком задеть, выдает себя за совесть.

Нашел свою половинку? Похоже, приятель, ты стал бояться громких слов, жизнь затюкала тебя, и чем более ты казался себе прямоходящим и самодостаточным, тем более превращался из веселого муми-тролля Водолея в хемуля Козерога.

Ты прости, родная, что о тебе так вот, в двух словах, жуя на ходу бутерброд — в двух словах — оно самое лучшее, то, что в этой маленькой фразе, остальное пусть остается в тишине. Мне все еще кажется, что ты — игра моего разума, поэтому щипай меня иногда за бородавки — это будет значить, что мы все еще живы; а может, просто спим, взявшись за руки.

Можно ли любить, не зная наверняка, что такое любовь? Узнать, чем отличается радость от радостности, грусть от печали, достаток от достаточности, а fashion — от богатства души… Знаешь ответ, но не можешь им поделиться. Мне кажется сейчас, когда иду по родным улицам и смотрю на знакомые места, что я как будто снова в детстве с его ослепительным солнцем; что жизнь только-только началась, и моя красная лимфа не истекет более -- ты исцелила мою рану; и все, что было до этого — все имеет смысл, оно как почва или как семя, которое дает теперь первый зеленый колосок.

Я скучал по тебе. Хочу ли я снова стать прежним водолеем, теперь, когда ты — та часть, которой мне так не хватало? Знаешь, ты и есть мой муми-тролль*... My Beautiful Mind.

*Конечно же, Снифф


Current music: Саундтрек из фильма Игры Разума

Любовь это творчество, — подумал Ванёк.
Тебя наполняет вязкая субстанция, подходящая к самому горлу, сердце начинает биться чуть чаще, кровяное давление становится чуть сильнее. Это происходит из-за выброса в кровь особых гормонов, что может быть вызвано звуками, запахами, зрительными и тактильными ощущениями. Но ты никогда, никогда не знаешь точно, из-за чего: увидел ли ты девушку, собаку, облако, соседа, цветок, девушку соседа или собаку девушки.

Любовь это творчество, — сказал Ванёк вслух.
Может быть, ты начинаешь острее видеть или острее слышать, но это лишь так кажется. На самом деле ты знаешь, что ты причастен ко всеобщему процессу, и кто-то так же наполнен этим веществом, как и ты. Кто-то тоже называет это аффинити, эйфорией, выбросом адреналина, влюблённостью, опьянённостью, пиком активности, повышенным давлением. Кто-то тоже знает, что ты есть и скучает по тебе, и ты чувствуешь себя отделенной частицей огромного океана, и ты возвращаешься долгой дорогой домой. Ты понимаешь то, что никогда не понимал, и никогда не поймёшь, а если и поймёшь, то сказать не сможешь.

Любовь это творчество, — записал Ванёк на листе бумаги.
В час ночи, вдвоем, прижимая её все сильнее, ты — чайник без терморегулятора, вскипаешь и выплёскиваешь то, что накопилось, но не то, что переполняет. И ты не можешь избавиться от жгучей ауры, ты будешь дробить камни, изводить в ручке чернила, елозить смычком по струнам, но оно не покинет тебя. И ты лежишь, и смотришь на неё, а она уже спит, но ты держишь её за руку, слегка сжимая, пытаясь угадать в темноте черты её лица, простые и знакомые при свете и такие таинственные сейчас.

Любовь не страсть, не привязанность и не слова. Любовь — она не к кому-то, она просто.

Любовь это творчество, — сказал Ванёк своей любимой.
— Ничего ты не понимаешь, — возразила она и улыбнулась:
— Любовь — это когда любишь.