Xочешь остановить время? Xочешь, подскажу как?

Начни следить за секундной стрелкой. Она на глазах станет "приклеиваться" к циферблату и еле ползти от деления к делению. Видишь, даже само время тебе подвластно, а ты говоришь, что не можешь бросить курить/найти новую работу/поверить в себя и т.д...

Мягкие игрушки и очень-очень страшный монстр в шкафу - здравствуй, детство. Я так давно мечтала залезть в этот шкаф, крепко-крепко обняв того самого мишку - почти не плюшевого, с такими любимо-пустыми глазками-пуговками! Залезть и увидеть того очень-очень страшного монстра с до ужаса добрыми большими глазами и шаркающими лапами. Я уже большая, теперь он не будет бояться меня и убегать, а может, даже, угостится надкусанной шоколадкой. Ведь даже самый глупый человек на свете знает - самая вкусная шоколадка - надкусанная, а иначе зачем ее кому-то пробовать?!

Мягкие игрушки и очень-очень страшный монстр в шкафу - с тех пор немногое изменилось. Разве что любимо-пустые глаза уже не у плюшевых, а у живых. Да и монстр в шкафу, которого всегда так хотелось приголубить от страха, теперь называется тараканом и живет в голове. хотя, думаю, это не большая перемена - раньше он был больше и жил в шкафу, теперь меньше и обосновался в голове.

Мягкие игрушки и очень-очень страшный монстр в шкафу...

Сейчас, когда сезон уже закрыт, мне легче почему-то писать об этом. Знаешь, за что я люблю мотоциклы? Не за адреналин и прочюю чепуху. А за то, что когда едешь по влажному асфальту ночью, свет фонарей отсвечивает от дороги и кажется, что летишь по небу. За то, что ветер обнимает за плечи. За то, что чувствуешь, что оседлала дракона или какого-то другого мифического зверя. И понимаешь, что все впереди, что жизнь впереди, что ты была права - нет ничего невозможного...

“Мы все индивидуальности!” – xором скандировала толпа.
“А я – нет…” – раздался тиxий голос.

В мире мегаполисов, вечно серого неба и скоростныx трасс затаился Город. Он не был поxож на своиx серыx собратьев: на его вымощенныx терракотовым булыжником улицаx не было двуx одинаковыx домов, двуx поxожиx людей.
Если идти от Площади Фонтанов, первым был дом Аси, или Танитриэль, как называли ее друзья. Уxоженный зеленый плющ вился по стене одноэтажного домика. Красная черепичная крыша, выкрашенные в сочный желтый стены, зеленые качели и много-много цветов. Таков был дом Танитриэль, имя которой на эльфийском языке означало “весенний ветерок”. Из ее дома всегда приятно паxло булочками с коррицей и вишневым лимонадом, звучали песни, напеваемые xозяйкой под перзвон гитары. Танитриэль всегда первая в Городе встречала рассвет. Она садилась на качели, выкрашенные в пурпур первые лучи солнца играли на ее волосаx, и она чувствовала, что мир прекрасен, а счастье близко как никогда.
Ее соседом был Эдик, больше известный в Городе как Белое Перо. Его дом был лучшим примером поздней наскальной живописи: стены сплошь были испещрены рисунками изображавшими оxоту на ланей, кабанов и прочиx животныx. А перед дверью — силуэт парящего орла, защитника дома. Белое Перо свято чтил индейские законы, считал, что человек един с природой, что в каждом живет дуx его тотемного животного. Его xранителем был орел, и это не могло не радовать. Самая сильная, гордая и свободная птица оберегала его. У Белого Пера была любимая трубка, и он любил забивать ее днем и пыxтеть до самого вечера, выпуская причудливые клубы дыма в небо. А дети Города думали, что облака появляются именно из его трубки — такие же пушистые и легкие, как табачный дым.
Дальше, надалеко от бакалейной лавки, жила Анита, подписывающаяся причудливым именем Кагами, означавшим “зеркало”. Ее высокий и узкий дом был оплетен множеством горизонтальныx сеток, поддерживаемыx деревянными подпорками. Сетки светились в темноте и несли не только эстетическую функцию: Кагами была сомнабулой и часто выxодила ночью на крышу в спящем состоянии. Но окончить жизнь, расшибясь о землю, ей не xотелось, потому она придумала xитрую систему безпасности из сеток страxовки. В доме же у нее через каждые несколько шагов висело по зеркалу, все были разныx форм и величин: Кагами была уверена, что в каждом зеркале отражается одна из ее личностей, и xотела знать иx всеx в лицо.
Напротив Кагами жил Пепел, его настоящего имени никто в Городе не знал, впрочем, никого это не беспокоило. У него была четкая и уверенная поxодка: так идут модели по подиуму и революционеры на эшафот. Впрочем, он не был ни тем, ни другим, обычный житель Города. Xотя, может, и не совсем. В толпе людей, занимающиxся своими делами, он был единственным, кто видел соседей. Ведь каждый из жителей Города был слишком занят своей неповторимостью для того, чтоб разглядеть под гримом придуманного образа лицо своего соседа. Слишком занят для того, чтоб услышать звон натянутыx в Городе нитей фальши, непонимания и одиночества. Не того одиночества, о котором пишут песни и книги. А другого — привычного до уровня быта, пульсирующего вместо крови в вискаx.
В мире мегаполисов, вечно серого неба и скоростныx трасс затаился Город. Он не был поxож на своиx серыx собратьев: на его вымощенныx терракотовым булыжником улицаx не было двуx одинаковыx домов, двуx поxожиx людей. Каждый в Городе был уверен, что живет там один, и по вечерам все томились неясной тоской, чувствуя, что жизнь прожита зря. Все, кроме Пепла — в эти минуты он заливался счастливым смеxом — ему казалось, что он не одинок.

Когда корабль тонет, капитан остается на нем. Так, во всяком случае, часто было раньше. Тогда, когда корабль был больше, чем доллары или евро. Когда умереть с ним было не так больно, как видеть его гибель. Видеть, как он медленно черпает воду и идет ко дну. Каждый сантиметр палубы под водой - гвоздь в висок. Так было тогда, когда идея была больше, чем "самовыражение". Когда идея была тем, за что и свинцовый кусочек в грудь - не жалко. Капитан на тонущем корабле, уходящий с ним под воду - золото, которое тонет, когда гавно в виде мичманов-подхалимов выплывает и кутается в шерстяной плед, давая себе зарок, что никогда не пойдут в плаванье... А теперь дети этих мичманов бороздят чужое море, вечное, глубокое, заполненное плавающим, нетонущим... А на дне мерно дышат те, кому оно принадлежит по праву. Те, кто не добрался до берега - зачем им был берег!?

Кто такие буржуи?) Буржуи это те, кто говорят:

Ой, это пицца с грибами, я грибы не ем...
Я не могу ходить в общественные туалеты...
Такси? - Нет, за мной папа заедет...
Кризис придумали американцы...
Я перезвоню...
Все-таки бриллианты лучше, чем сваровски...
Двуядерный комп? Мой пылесос умнее...
На, лови мою стагиговую флэшку. Вернешь, когда удобно будет...
Нет, я доедать не буду (в кафе)...

Слушая все это, я начинаю понимать, почему произошло "раскулачивание"...)

Маленький черный котенок прищурил зеленый глаз. Она пришла. Он всегда узнавал ее шаги. Она была его компаньенкой. Как еще можно было назвать женщину, которая была кошкой больше, чем он? Уходила, когда хотела, возвращалась тоже. Никого никогда не приводила. Она была совершенством, во всяком случае для него, проживавшего не первую свою жизнь на этих улицах. Он помнил, как она появилась: шла по улице, а потом по мальчишечьи резко свистнула ему, как псу. Он обиделся, а она, улыбнувшись, сказала, что раз так, то он ей подходит. Взяла на руки.. и понеслось… Сливки по утрам. Поверьте, он ненавидел сливки! А она любила и считала, что он должен быть счастлив. Мясца бы… Но нет. Сливки. Вечные сливки! Он мечтал поймать мышку. Ну хоть таракана. Но их в квартире не было. Он пробовал притаскивать их с улицы, но через час они сматывались. Было в этой Женщине что-то такое-растакое, что даже ему было трудно понять. Откуда было ему, маленькому, проживавшему свою третью жизнь из девяти, знать, что она живет последнюю. Первую и последнюю. И потому в ней все странно. И то, что она гуляет по ночам в полусне, и то, что любит читать книги, пахнущие туманом, и многое другое. Он не знал, как она ведет себя на улице, но был уверен, что так же. И почему-то ему казалось, что люди такими не бывают. Почему-то и Ей так казалось. Может, потому она привела его домой. Может, потому она упорно считала, что лучшее лекарство зимой – мороженое, а летом они вообще не нужны, даже если температура 40. Она меняла цвет волос. Просто так, без краски, по настроению. Иногда ему казалось, что она не настоящая, потому что люди такими не бывают. И он был прав. Люди такими не бывают. Такой может быть только Женщина. Та, которая может быть хороша не дла кого-то, а просто так. Та, которой не нужно слышать комплементов, чтоб знать себе цену. Та, которая никогда не бывает одна, но всегда одинока.

Когда в приступе ревности или чего-то там еще мужчина называет женщину ведьмой, он и не представляет себе, какой комплимент он ей делает. Он говорит, что она мега-обаятельна и имеет на него огромное влияние. Что иногда он сам не понимает, почему думает о ней, что находится во власти ее чар. А сама легенда о ведьмах появилась в неистовой попытке мужского рода об'яснить, как же происходит, что они не могут без нас жить)
ведьма - это кошка. По-любому. Она хорошеет с годами, морщины ее не пугают, она знает, что секрет ее красоты - в глазах. Зеленых по пятницам)) ее взгляд и правда может убить. А может дать столько тепла, сколько не набрать и в течение10 лет совместной жизни. Сколько бы вы с ней не жили - она никгода не будет вашей. Она всегда сама по себе. Даже если любит вас до полусмерти... А любить она умеет. Так, как никто другой. Но никогда этого не показывает. Ревнивая, самоуверенная, гордая, мстительная, яркая, особенная. Ее обаяние передается через провода: даже разговаривая с ней по и-нету или читая ее в ЖЖ, вы попадаете под ее чары... И она об этом знает. Всегда. Даже если вы не общаетесь с ней уже полгода, это ничего не значит. Забыть ее - невозможно. Она - как хроническое заболевание... И каждый мечтает ею заболеть. Смотришь ей в глаза и знаешь, что она ведет за руку в пропасть, но это не останавливает... Ее всегда узнаешь в толпе по уверенной, но плавной походке, по своеволию, светящемся в глазах. Она идет так, как будто мир стал помостом -сцена или эшафот - не ясно, не важно. Так, как будто она знает то, о чем вы и не догадываетесь, как будто, если захочет - перевернет мир, но ей этого просто не нужно...

Все началось с того, что здесь сошел Ной. Естественно, Армения первой приняла христианство еще в 301 году, обогатилась древнейшими церквями и создала искусство хачкара — умение вырезать узорчатые кресты, как куржева, на камне. Что такого Ной сюда занес — неизвестно, но здесь стали твориться странные вещи. Эта маленькая страна стала давать слишком много талантов: Арам хачатрян, Параджанов, Сарьян, Шарль Азнавур и т.д. и т.п. А коньяк, а архитектура, природа, музыка, литература… Все перечислить невозможно. Лучше один раз увидеть (или попробовать), чем тысячу раз услышать (или прочитать)…

Тбилиси начинается с дороги, а точнее, с поезда. Именно здесь ишуший человек находит
спокойствие: шпалы, дорога, романтика... Но все ето очарование действует первые несколько
часов. А когда в пути надо находится 13 (!) часов, оптимизм уступает место скептицизму (в лучшем случае).
Если кто-то говорит, что его никогда не укачивает в поезде, он или врет, или его не
сушествует. Я не верю в таких людей. Ведь следуя закону подлости, единственное на весь
поезд неоткрываюшееся окно придется именно на ваше купе. Раньше я думала, что на полках хранятся веши, следуя етой логике прошлой ночю я была чем-то большим и явно небьюшимся, например, чугунной сковородкой.
Причем чувствовала я себя крайне обиженной: с середины ночи полка стала жить своей
собственной жизню: уменьшатся в ширину и длину, заставляя меня все время рисковать
свернуть шею, упав вниз. Еше ладно если просто упадешь, а если придавиш нижнего соседа?
Не буду слишком подробно описывать дорогу, скажу только, что за ети 13 часов пути я
наконец-то поняла, почему ето число называется "чертовой дюжиной".

П.С.
Артавазд, если ты читаеш ето, пожалуйста откоменть) ето как бы на плацдарм))) начало типо))

когда-нибудь это будет герой моей еще не написаной мега-великой книги. Ее будут читать 15-летние взрослые и находить себя между строчек, потом передавать друзьям и говорить "я тебя знаю, ты это поймешь..." )) А пока нет ни книги, ни самого героя, только одна его реплика в диалоге то ли с другом, то ли с сыном - еще не известно:

- Говорят, что в мире все движется энтизуазмом...
- да
- Кому ты веришь, мне или им?
- тебе
- тогда послушай. В мире все движется не энтузиазмом, а вазелином. Помнишь песню Цоя "пачка сигарет"? Там слова такие розовые и пушистые есть, как тапки твоей сестры: "если есть в кармане пачка сигарет значит все не так уж плохо на сегодняшний день, и билет на самолет..."
- Помню, хорошая песня.
- хорошая, да не правильная. Так ее написать надо было: "если есть в кармане тюбик вазелина, значит я везде пролезу и в работе преуспею..."
- как пошло!
- нет на свете пошлости. Есть только лицемерие. Все делают так как я спел. Просто у некоторых хватает духа в этом признаться, а другие всю жизнь называют это "мы с начальством понимаем друг друга; у меня в работе талант/нюх; мне везет". Выбирай сам, как будешь жить - подло-честно, или подло-лицемерно.
- А я не хочу ни так, ни по-другому. Должен же быть другой выход!
- Да, есть. Тех, кто нашел этот выход я и лечу в своей клинике. Они или психи или самоубийцы. Впрочем, поверь, я мало чем от них отличаюсь... Мы все от них отличаемся только лицимерием.

Когда Она наведывается, становишься незащищенным и уязвимым.
Когда Она приходит, мелочи обретают смысл, а опыт его теряет.
Когда Она появляется, ты веришь, что снова крылат, но это только иллюзия, и когда Она уходит, падая на пол и ушибая зад, ты понимаешь, что зря ее впустил.
Когда Она наведывается, как бы ни был ты силен, она тебя скручивает. И чем ты сильнее, тем больше тебе достается.
Она никогда не приходит одна, Она всегда приводит за ручку того, кто умеет метко бить со спины. Она чиста и невинна, но предпочитает приводить лицемеров и предателей.
Она никогда ни в чем не виновата, и когда уходит, оставляя все в руинах, Она знает, что ее снова будут ждать, как только все восстановится.
Она избалованная девченка, полная цинизма и ненависти к людям, но старается этого не показывать. А они покупаются на ее натянуто-милую лицемернейшую улыбку и дарят ей лучшее, что есть у них - надежду и искренность. Но верьте мне, я это видила сама: выходя из вашей жизни, Она, не пройдя и пары шагов, выкинет ваши "подарки" на асфальт - она в них не верит. Она - то, без чего многие из вас не представляют счастья, хотя именно она и отравляет его. Нет, поверьте, Я Ее не ненавижу, мне Ее искренне жалко, потому что ТАК обращаться с людьми может только та, которую тоже когда-то очень больно кинули вниз, дав Ей понять, что крыльев (даже одного, как в той красиво-фальшивой легенде) у нее нет. Зовут ее по-разному, говорят что она зла и заставляет людей заниматься зоофилией (любить козлов), но все это неправда. Имени у Нее нет, каждый ее зовет по-своему, каждый хоть на секунду, но был Ею повержен и, быть может, растоптан. Она приходила ко мне недавно - нет, не по работе, без дела. Так, выпить чашечку чая, и тихим пьяным шепотом призналась, что Ее несуществует. Уже давно. Я согласилась и, улыбнувшись, сделал вид, что поверила ей. Ведь даже химерам иногда нужен отдых, уж Я-то это понимаю...

Улица ослепляла меня тысячами моих отражений, идущих вместе со мной по витринам. Неоновый свет реклам, казалось, струился у них из-под ног. Я тихо шла, а они улыбались. Вся тысяча, слепящая мне глаза. Как же они меня любят, если еще не слиняли к кому-то другому...))

...А вы как думаете - есть жизнь после экзамена?...)

Скажите мечте, что я ушла, что не смогла ее дождаться. Что это было слишком сложно - сидеть в вечном ожидании чуда. Скажите ей, что я держалась до последнего... впрочем, это не оправдывает меня.
Скажите, что я буду скитаться по миру в поисках того, что оставляю за спиной. А когда догорит то немногое, что осталось во мне - я вернусь, и тогда - останусь. Буду сидеть с ней на скамейке у парка и целовать звезды. Неприменно... именно так: я и она, а вокруг - ни души. И скамейка у парка, и звезды, тысячи настояших, живых звезд...

верх мнительности - переходя дорогу с односторонним движением, смотреть налево... а потом направо...)

Она стояла и смотрела Ему в глаза. Казалось, все было яснее ясного и проще простого. Это был Первый и Последний раз - обещание самой себе, а обещания надо сдерживать. Отныне между ними ничего нет. Но эти глаза... Вдох. Обещания надо сдерживать. Выдох. Стальной голос - единственный вариант. Обещания надо сдерживать... К черту принципы.
- Здравствуй...

...и эпилогом всему строка из газетных новостей: Спасти не удалось
Допустим, в тридцать он собирается духом и посылает всё на..., открывает рамы и прыгает из окна - может, потому что девушка не дала, бабушка умерла или просто снова показалось, что он крылат. Попадает в ад,где все горят и страдают, а какой-то черт ворчит: Погоди еще, не путайся под ногами. Потом - пинает его коленкой под зад. Он взлетает вверх и вылетает за пределы рамки, за кадр. падает на булыжник, устраивается на нем уютно, как на диванчике. Потом поднимает голову - над головой закат. И он почему-то плачет, тычясь носом в пыльные одуванчики. И становится счастивым... впервые за все эти годы, полные раскошных машин, бессонных ночей, денег и красавиц любовниц...

По мотивам Аэтерны

Закон... Закончилось утро, рассвет... Он снова расстаял, улыбнувшись с болью. А на полу осталось воронье перо – еще одна улика, подтверждающая, что он все–таки здесь был. Устало поправив выбившуюся из прически прядь, она неверной походкой пошла на кухню ставить кофе, хотя пить его было некому. Люди часто прячут переживания за привычку, чтоб не слишком остро чувствовать...
Чувствовать его исчезающий из комнаты силуэт, и, как всегда, даже не дождавшись его окончательного ухода, отвести взгляд. Куда он уходил, к кому – она никогда не знала и не спрашивала, догадываясь, что это положит всему конец. Он тоже никогда не интересовался ее жизнью вне него. Такие вот странные, но необходимые как кофе поутрам, отношения.
А дальше – кровоточащие откровениями разговоры, темные, как его глаза, как ее мысли. И воронье перо в альбоме. Так, как будто она боится, что он не придет. А перьев собирается все больше и больше – как будто она копит на крылья. А на самом деле – на жгучее желание добавить еще одно , а потом еще и еще... Получить хоть какой–то гарант на его возвращение. Некий талон на счастье, рецепт на спокойствие. И день проходит в ожидании, и вечер – самое мерзкое время. А потом, откуда–то из темноты вырисовываются его осторожные, тихие, уверенные шаги. И самый большой страх – что его не ждут, не помнят, и оставленные перья давно горят в камине. Что врачи убедили в том, что он – галлюцинация, что она устала от разговоров и лекарств, от сочувствующих взглядов и упреков. И когда-нибудь так и случится, только никто об этом еще не догадывается…

Мой город окрасился в зелено-золотой с переливом осыпающихся яблонь. Люблю тебя фатально, Ереван)