Нижеследующий текст нельзя назвать рецензией. И отзывом – тоже не назвала бы. Этот текст плохо написан, бессвязен, в нем нет стройного плана изложения и внутренней логики. Писалось, как вспоминалось.
У меня нет сил его переписывать и «чистить». Мне просто надо от него избавиться. Чтобы то, что я прочитала – ушло от меня. Чтобы не держалось внутри несказанное.

Мир, в котором уже больше тысячи лет регулярно, с интервалом в 20 лет, случается Апокалипсис. И из моря выходят звери, и огонь с пеплом рушатся с небес. Каждый раз стихия стирает с лица земли все, что было построено за это время. Но кто-то или что-то каждый раз спасает людей, открывая для них Врата. И кто успеет в них пройти – тот спасется, а кто нет… того не станет.
Раз за разом цивилизация отбрасывается назад, раз за разом во Врата врываются не люди, но толпа.


И все же, не смотря ни на что, люди живут. Отстраивают города, возрождают науку, готовятся, как могут. Апокалипсис для них, конечно, опасен, но обыден.
Но как же живет этот мир? Давайте посмотрим.
Вот все, кто спасся, выходят из Врат. И начинается восстановление всего сразу. А что у нас главное? Популяция у нас главное. Поэтому в первый же год нового цикла все женщины входят с ощутимым животиком. Рожать-рожать-рожать. Быстрее-быстрее-быстрее. Есть всего несколько репродуктивных лет, и за это время надо восстановить популяцию. Иначе кто будет отстраивать все заново после очередного Апокалиписиа? Куда там «стране нужны ваши рекорды», куда там пренебрежению к чайлд-фри нашего мира! Если ты не рожаешь, ты подрываешь не устои, не чьи-то взгляды, ты разрушаешь надежду человечества на восстановление в следующем цикле.
В результате – сначала все-все-все рожают. Потом – все дети в ясли. Потом – воспитатели переквалифицируются в учителей.
Рожать-рожать-рожать. Быстрее-быстрее-быстрее. Не только молоденьким девочкам, приближающимся к сорокалетию – тоже можно и нужно. Слава им и почет. Семьи с младенцами стараются не «уплотнять», Пока не кончился репродуктивный период – ко всем женщинам уважение. Ей плохо? Помогите ей. Она же сосуд, бесценный сосуд наших надежд на будущее.
Любовь? Какая любовь? Ааа, да. Юношеские чувства, если кому повезет. Вынесенные из прошлого цикла. Если, конечно, объект воздыханий остался в живых. А если нет… Что ж. Можно познакомиться в парке. Или на улице. Спросить паспорт, показать свой. Если претендентов на фертильную самку… простите, на Сосуд Больших Надежд несколько – можно вытянуть жребий. И быстрее-быстрее, плодиться и размножаться. Дети – статусная вещь для мужчины. Без детей женщина – ничто и никто. Трагедии, написанные про бесплодных. Отказаться по собственной воле? Практически нереальная ситуация.
Но дети растут, время идет, и вот уже до нового Апокалипсиса остается совсем немного времени. Засада в том, что никто не может сказать точно, когда он будет. 20 лет, а дальше могут быть расхождения в несколько месяцев. И вот уже и школьники начинают плохо учиться, появляются разнообразные пророки, обещающие точно предсказать время катастрофы, а то и совсем кошмар – предрекают, что в этот раз над людьми никто не сжалится, и врата не откроются. Дефицит, все идет в запасники, запрятанные глубоко под землей, на улицах орудуют банды, жить страшно и даже иногда кажется, что и незачем. Девочки, даже бывшие отличницы, плюют на учебу по весьма резонной причине: вот Апокалипсис, потом восстановление, потом беременность, первые годы ребенка – ну какая учеба? Вы что? (Кстати, логика вам не напоминает логику некоторых наших современниц, минус катастрофа?)
И вот – наступает. Днем или ночью, зимой или летом, но наступает. Опять камни, опять огонь, опять гады морские. И – толпа. Неразумное сообщество разумных, которое сметает на своем пути все, которое давит упавших, которое рвется прочь из города… чтобы потом ждать, когда силы ГО объявят, где открылись Врата. Чтобы ринуться в них, спасая себя. Теряя последние признаки индивидуальности. Давя ногами друзей, родственников, детей, отцов, матерей…
Чтобы опять выйти на разоренную землю и начать все заново.
Бесконечный бег, от катастрофы до катастрофы, тысячу лет, не имея возможности вырваться из этого круга, не развивая науку, искусство, куда там, ведь времени нет, успеваешь только худо-бедно восстановить, что было.

И в этом мире живет девочка Лида. Не лучше и не хуже прочих. Учится в школе. Боится смерти. Много всего происходит в ее жизни. Взросление, проблемы, Апокалипсис, новая жизнь…
Она не хочет иметь детей. Она выходит замуж по расчету, и вроде бы посвящает себя науке… чтобы потом одним махом перечеркнуть все. Находить, терять, выплывать и снова терять почти все.
Если в начале книги как-то сопереживаешь ей, то уже к середине мне героиня была неприятна. Просто физически неприятна. Не знаю, почему. Вроде, ничего особо «демонического» в ней нет. Но нет и ничего привлекательного. Того, что заставляет сопереживать герою, того, что может заставить сочувствовать даже отрицательному персонажу.
Естественно, не обходится без великолепных штампов. «Бездетной женщине являются ее нерожденные дети». И про мерзопакостных училок тоже есть – героиня, в очередной раз все потеряв, приходит работать в школу. Такая типичная неудовлетворенная сучка, которая мстит всем и каждому за то, что у нее в жизни не сложилось.
Не любила она в жизни, не любила. На ее рабочем столе, проходя через все катастрофы и перипетии жизни, был портрет мужчины, в которого она влюбилась еще школьницей. Который погиб еще до первой катастрофы в жизни нашей героини.
Вот она, кажется, влюбляется. В мальчишку. Запретная любовь, непозволительные отношения. Призраки прошлого, проблемы настоящего, очередной Апокалипсис, опять проблемы, любимый (любимый ли?) мальчишка уезжает в далекую страну на заработки…
И снова героиня одна. И вот – что-то щелкает. То ли пресловутые биологические часы, то ли страх остаться одной. Она беременеет. Искусственное оплодотворение. Считается в том мире плохой приметой, но тем не менее, существует.
И снова взлеты и падения, развитие карьеры, растущий обожаемый сын. Научная работа и сын. Сын и научная работа. В мире не остается ничего, кроме этого.
Исследования в этом сумасшедшем мире, кстати, в основном нацелены на изучение (хотя, какое там изучение? Так, описание всего, что известно, тщательное собирание статистики и описание) Врат. И на то, у кого больше шансов спастись. Наша героиня занималась и первым, и вторым.
Если вы знаете людей хотя бы немного, то вы должны понимать, что существуют некие «списки». Льготная эвакуация. Пока людская толпа давит себе подобных на выходе из города и ждет сообщения о местоположении Врат, происходит «привилегированная» эвакуация. На машинах, под охраной, к еще пустым Вратам (правильно, несписочным информацию дают через час-полтора после их появления, когда уже пропустят всех по списку), к спасению и новой жизни!
Впервые узнав о списках (а информация эта закрытая), еще совсем молоденькая героиня возмущена, но еще ничего не может сделать. Во второй раз их наличие предается гласности, и к власти приходит тот, кто обещает равенство во всем. Кто бы сомневался, что наступает классическая тирания, и списки увеличиваются по крайней мере раза в два?
И третий раз. Списки есть. Истерики по их поводу нет. Все хотят в них попасть, но не у всех получается. Наша героиня – видный ученый, она попадает. Но увы, без сына.
И начинается долгий путь унижений, втаптываний себя в грязь, изыскания любого способа, только бы пропихнуть драгоценного сына в списочек, только бы его вывезли, только бы он был в безопасности.
Ценой жутких усилий, ценой доброго имени среди коллег и хорошей репутации, Лиде это удается. Для того, чтобы внешне согласный, но внутренне романтично-возмущенный подросток в последний момент выпрыгнул из машины, везущей счастливчиков ко спасению.

И больше Апокалипсисов не было. И в этот раз его не было. Вернулись в море гады морские, перестала дрожать земля и огонь небесный не спустился. А сын потом все равно погиб. Под пулями. Лет через десять, но какое это имеет значение для матери, пережившей собственного ребенка.

Может, я должна восхититься. Может, это произведение – ода нерассуждающей любви. Любви к цели, любви к жизни, любви к ребенку.
Но мне противно. Потому что на пути к этой цели все средства оказываются хороши. И я не знаю, до какой низости могу опуститься сама, преследуя высокую цель.

Мне отвратительна эта книга, и отвратительна ее героиня. Которой так хочется сопереживать в начале, и о которой думаешь «да что ж ты не сдохла в первый же раз, сука» в конце.