14-09-2008 16:37 Антиномия номер 6 (пример)
СЛОВА и СМЫСЛЫ
Этот пост – о границах понимания. И писать его чертовски трудно, потому что не понятно, как.
С ранних лет нас учат говорить. Вроде бы, для того, чтобы мы понимали других людей, а другие люди понимали нас. Нам показывают на нечто и говорят: "собачка". Потом на другое, чем-то похожее, нечто и опять говорят: "собачка". В конце концов, сопоставляя нечты, мы начинаем почти безошибочно называть представителей класса этих нечт собачками. Постепенно бОльшая часть явлений, для нас важных, получают словесные обозначения. Мы научились говорить.
Казалось бы, всё однозначно отмаркировано: теперь, что ни скажи, второй поймет то, что сказано, однозначно. Ан нет! Словосочетания типа "не понял", "что ты имеешь в виду?", "ведь мы же договаривались! (возмущенно-удивленно)" не выходят из обихода многие сотни лет. Почему так? Во-первых, сами слова не бесконечно точно соответствуют явлениям. Слово "собака" соответствует хреновой туче разных собак, это ж понятно. Слово "фиолетовый" означает такую тьму оттенков, что вот я, к примеру, не вполне понимаю, какой цвет это слово обозначит в каждом конкретном случае – могу перепутать и с тёмно-сиреневым, и с лиловым.
Во-вторых, говоримое всегда сопровождается огромным множеством умалчиваемых обстоятельств. Иногда нарочно умалчиваемых (об этом ниже), но по большей части, умалчиваемых в предположении, что о них все в равной степени осведомлены и имеют к ним одинаковое отношение (одинаково оценивают их существенность для разговора, важность). А слушающий часто бывает в другом облаке значений обстоятельств для себя и понимает слушаемое не так, как понимает говорящий говоримое. Да и фиолетовый у него свой может быть.
Обратим внимание на второй тезис: об умалчиваемых обстоятельствах. Эти фоновые обстоятельства, придающие фразе уникальный смысл, называются контекстом. "Кон-текст" - "со-плетение", намекающее на "вплетённость" говорящих в одну "ткань". Или на плетение одной ткани. Если контекст фразы практически очевиден, то понимание фразы происходит без сбоев. Если видно, что он не очевиден, то слушающий задаёт уточняющие вопросы, чтобы оказаться в верном контексте. Если в оценке важности отдельных обстоятельств у говорящего и слушающего разногласий нет и интересы совпадают, то понимание достигается быстро. Причем за небольшое количество вопросов-ответов, поскольку общего, как правило, у собеседников одного менталитета, как говорят, больше, чем различий. То есть люди одного круга чаще всего оценивают как значимые одни и те же детали обстановки, не то, что, скажем, человек и собака.
Это как сонастроенность антенн: что бы ни было передано с одной антенны, будет адекватно принято другой, если они настроены одинаково. Высокая степень сонастроенности заложена в нас генетически и архетипически. Поэтому, как правило, когда мы говорим о чем-то, другие понимают сразу, о чём именно, находясь в той же обстановке. Но люди разных кругов могут иногда понять одну и ту же фразу по-разному. Скажем, автомобиль чуть не сбивает одно животное из стада коз, переходящих дорогу. Рядом проходят двое, один говорит: "Вот это козёл!" Если второй – заядлый автомобилист, он тут же отреагирует на тему водителя, который сделал предосудительный манёвр. А если – животновод, то будет искать нечто выдающееся в одном из спасшихся парнокопытных. А вот пример другого рода. Бывшая жена как-то попросила меня протереть внутреннее окно. Я протёр. Она через полчаса: я же попросила тебя протереть внутреннее окно! Я говорю: так я протёр его! Оказалось, что для неё внутреннее окно – не то, которое смотрит внутрь комнаты, а то, до которого надо добираться вглубь. То есть то, которое для меня – внешнее. Я находился в контексте декартовой системы отсчета, общей для всех (внешнее окно – всегда и для всех внешнее, уличное), а она – в контексте полярной системы координат, с индивидуальным началом отсчёта для каждого (если бы она залезала в дом через окно снаружи, то внутренней стала бы комнатная часть окна).
Если же взаимное понимание сознательно не делается целью общения, например, при конфликте интересов, то в таких случаях некоторые детали контекста умышленно скрываются. У меня случился однажды спонтанный заклад на бутылку коньяку. Стоим мы с приятелем зимой на улице, мерзнем: минус 20, все-таки. Он и спрашивает: "А сколько, интересно будет завтра?" Я отвечаю: "Плюс десять". Он горячий мужик: "Спорим на коньяк". Я (легко!): "Спорим!". А он еще и догадливый, хлопает "по рукам" и добавляет, пытаясь уточнить контекст: "Не в помещении!" Я (легко!): "Не в помещении". Он (так и не догадавшись о моём контексте): "А теперь колись, что удумал?" Ну я и раскрыл умалчиваемую деталь, что не в помещении на одном только Земном шаре на следующий день столько мест с температурой свыше +10 будет – значит, где-то между нами и теми местами и +10 найдутся!
Но это шуточная ситуация. Тем более, что с коньяком он меня надул аналогично: выставил его на стол, когда ДР праздновал. Выдал проспоренный коньяк? – выдал, какие могут быть претензии!
А есть и нешуточные ситуации с конфликтами интересов, когда о роли контекста стараются просто молчать. И тогда на первый план выдвигаются логические "доказательства", "правильные" слова, начинаются споры, которые в принципе неразрешимы на уровне обмена аргументами. Так бывает в юриспруденции (кто прав, кто виноват), в отношениях властей и подвластных (как друг друга надуть) и т.п. Так что если видите, что спор не может остановиться, идут бесконечные пояснения или выяснения, кто что под чем имел, и кто что когда сказал – знайте, в достижении согласия спорящие не заинтересованы, где-то скрываются фиги в карманах. Люди скрывают, в каких контекстах они находятся. "Из двух спорящих, по меньшей мере, один - дурак, другой - жулик".
Кстати, сама-то юриспруденция предусматривает учёт и буквы, и духа закона – то есть смысл применения буквы (текста) закона в том, чтобы после его применения стало в каком-то смысле лучше, чем до его применения, то есть чтобы не был нарушен дух закона. Но казуисты предпочитают переигрывать словами.
Индейцы в давние времена словами, конечно, пользовались, но полагали, что словами надо только намекать: если намёк не понят – перед тобой чужой или тупой. Объяснения всё равно не помогут, поэтому лишнего болтать не надо, а непонимающий - не выживает. "Знающий не доказывает, доказывающий - не знает". В контекст полностью можно въехать только интуитивно, никакое количество слов его однозначно не определит. Дети в этом смысле, как и взрослые представители древних племен, в большей степени встроены в контекст, чем оболваненные буквами взрослые цивилизованные люди.
Обмусоленный пример антиномии №6 можно непротиворечиво выразить так: сколь угодно подробному тексту соответствует множество разных контекстов, а сколь угодно точно угаданный контекст может быть выражен множеством разных текстов. Поэтому толкования одного и того же текста можно продолжать до бесконечности (чем постоянно занимаются политики и адвокаты), а литература об одном и том же – принципиально неисчерпаема (в частности, объяснения не въезжающему)
.
То есть в любом тексте остаются неясности, и при любой степени ясности её можно выразить неоднозначно, разными словами. Соотношение между потребностью в словах и потребностью в интуиции при общении - вещь относительная: как уж кому повезёт.
Этот пост – о границах понимания. И писать его чертовски трудно, потому что не понятно, как.
С ранних лет нас учат говорить. Вроде бы, для того, чтобы мы понимали других людей, а другие люди понимали нас. Нам показывают на нечто и говорят: "собачка". Потом на другое, чем-то похожее, нечто и опять говорят: "собачка". В конце концов, сопоставляя нечты, мы начинаем почти безошибочно называть представителей класса этих нечт собачками. Постепенно бОльшая часть явлений, для нас важных, получают словесные обозначения. Мы научились говорить.
Казалось бы, всё однозначно отмаркировано: теперь, что ни скажи, второй поймет то, что сказано, однозначно. Ан нет! Словосочетания типа "не понял", "что ты имеешь в виду?", "ведь мы же договаривались! (возмущенно-удивленно)" не выходят из обихода многие сотни лет. Почему так? Во-первых, сами слова не бесконечно точно соответствуют явлениям. Слово "собака" соответствует хреновой туче разных собак, это ж понятно. Слово "фиолетовый" означает такую тьму оттенков, что вот я, к примеру, не вполне понимаю, какой цвет это слово обозначит в каждом конкретном случае – могу перепутать и с тёмно-сиреневым, и с лиловым.
Во-вторых, говоримое всегда сопровождается огромным множеством умалчиваемых обстоятельств. Иногда нарочно умалчиваемых (об этом ниже), но по большей части, умалчиваемых в предположении, что о них все в равной степени осведомлены и имеют к ним одинаковое отношение (одинаково оценивают их существенность для разговора, важность). А слушающий часто бывает в другом облаке значений обстоятельств для себя и понимает слушаемое не так, как понимает говорящий говоримое. Да и фиолетовый у него свой может быть.
Обратим внимание на второй тезис: об умалчиваемых обстоятельствах. Эти фоновые обстоятельства, придающие фразе уникальный смысл, называются контекстом. "Кон-текст" - "со-плетение", намекающее на "вплетённость" говорящих в одну "ткань". Или на плетение одной ткани. Если контекст фразы практически очевиден, то понимание фразы происходит без сбоев. Если видно, что он не очевиден, то слушающий задаёт уточняющие вопросы, чтобы оказаться в верном контексте. Если в оценке важности отдельных обстоятельств у говорящего и слушающего разногласий нет и интересы совпадают, то понимание достигается быстро. Причем за небольшое количество вопросов-ответов, поскольку общего, как правило, у собеседников одного менталитета, как говорят, больше, чем различий. То есть люди одного круга чаще всего оценивают как значимые одни и те же детали обстановки, не то, что, скажем, человек и собака.
Это как сонастроенность антенн: что бы ни было передано с одной антенны, будет адекватно принято другой, если они настроены одинаково. Высокая степень сонастроенности заложена в нас генетически и архетипически. Поэтому, как правило, когда мы говорим о чем-то, другие понимают сразу, о чём именно, находясь в той же обстановке. Но люди разных кругов могут иногда понять одну и ту же фразу по-разному. Скажем, автомобиль чуть не сбивает одно животное из стада коз, переходящих дорогу. Рядом проходят двое, один говорит: "Вот это козёл!" Если второй – заядлый автомобилист, он тут же отреагирует на тему водителя, который сделал предосудительный манёвр. А если – животновод, то будет искать нечто выдающееся в одном из спасшихся парнокопытных. А вот пример другого рода. Бывшая жена как-то попросила меня протереть внутреннее окно. Я протёр. Она через полчаса: я же попросила тебя протереть внутреннее окно! Я говорю: так я протёр его! Оказалось, что для неё внутреннее окно – не то, которое смотрит внутрь комнаты, а то, до которого надо добираться вглубь. То есть то, которое для меня – внешнее. Я находился в контексте декартовой системы отсчета, общей для всех (внешнее окно – всегда и для всех внешнее, уличное), а она – в контексте полярной системы координат, с индивидуальным началом отсчёта для каждого (если бы она залезала в дом через окно снаружи, то внутренней стала бы комнатная часть окна).
Если же взаимное понимание сознательно не делается целью общения, например, при конфликте интересов, то в таких случаях некоторые детали контекста умышленно скрываются. У меня случился однажды спонтанный заклад на бутылку коньяку. Стоим мы с приятелем зимой на улице, мерзнем: минус 20, все-таки. Он и спрашивает: "А сколько, интересно будет завтра?" Я отвечаю: "Плюс десять". Он горячий мужик: "Спорим на коньяк". Я (легко!): "Спорим!". А он еще и догадливый, хлопает "по рукам" и добавляет, пытаясь уточнить контекст: "Не в помещении!" Я (легко!): "Не в помещении". Он (так и не догадавшись о моём контексте): "А теперь колись, что удумал?" Ну я и раскрыл умалчиваемую деталь, что не в помещении на одном только Земном шаре на следующий день столько мест с температурой свыше +10 будет – значит, где-то между нами и теми местами и +10 найдутся!
Но это шуточная ситуация. Тем более, что с коньяком он меня надул аналогично: выставил его на стол, когда ДР праздновал. Выдал проспоренный коньяк? – выдал, какие могут быть претензии!
А есть и нешуточные ситуации с конфликтами интересов, когда о роли контекста стараются просто молчать. И тогда на первый план выдвигаются логические "доказательства", "правильные" слова, начинаются споры, которые в принципе неразрешимы на уровне обмена аргументами. Так бывает в юриспруденции (кто прав, кто виноват), в отношениях властей и подвластных (как друг друга надуть) и т.п. Так что если видите, что спор не может остановиться, идут бесконечные пояснения или выяснения, кто что под чем имел, и кто что когда сказал – знайте, в достижении согласия спорящие не заинтересованы, где-то скрываются фиги в карманах. Люди скрывают, в каких контекстах они находятся. "Из двух спорящих, по меньшей мере, один - дурак, другой - жулик".
Кстати, сама-то юриспруденция предусматривает учёт и буквы, и духа закона – то есть смысл применения буквы (текста) закона в том, чтобы после его применения стало в каком-то смысле лучше, чем до его применения, то есть чтобы не был нарушен дух закона. Но казуисты предпочитают переигрывать словами.Индейцы в давние времена словами, конечно, пользовались, но полагали, что словами надо только намекать: если намёк не понят – перед тобой чужой или тупой. Объяснения всё равно не помогут, поэтому лишнего болтать не надо, а непонимающий - не выживает. "Знающий не доказывает, доказывающий - не знает". В контекст полностью можно въехать только интуитивно, никакое количество слов его однозначно не определит. Дети в этом смысле, как и взрослые представители древних племен, в большей степени встроены в контекст, чем оболваненные буквами взрослые цивилизованные люди.
Обмусоленный пример антиномии №6 можно непротиворечиво выразить так: сколь угодно подробному тексту соответствует множество разных контекстов, а сколь угодно точно угаданный контекст может быть выражен множеством разных текстов. Поэтому толкования одного и того же текста можно продолжать до бесконечности (чем постоянно занимаются политики и адвокаты), а литература об одном и том же – принципиально неисчерпаема (в частности, объяснения не въезжающему)
. То есть в любом тексте остаются неясности, и при любой степени ясности её можно выразить неоднозначно, разными словами. Соотношение между потребностью в словах и потребностью в интуиции при общении - вещь относительная: как уж кому повезёт.
Группы: [ рассуждения ]
Комментарии:
В этой антиномии четко прописаны градации от одного полюса к тому, которому он противопоставлен.
Умом я сразу когда прочитала поняла, что все правильно. Но интуиция мне подсказывала, что тут чего то не хватает. Теперь думаю что:
Во вселенной данной антиномии не хватает вопроса о понимании человеком самого себя. Он может человеку своего круга, даже скорей всего близкому человеку объяснять свою мысль в процессе развития в его голове. И его ошибки и неточности могут служить помехой к пониманию его тем самым его собеседником. Разговор может быть отложен и кто знает как надолго.
То есть я не совсем согласна с тем, что если человека не понимают, то он обязательно не хочет чтобы его поняли. Или его с гарантией не хотят понять. Границы понимания самого себя. Я думаю, что это тоже важно.
И границы понимания еще не познанного никем.
Умом я сразу когда прочитала поняла, что все правильно. Но интуиция мне подсказывала, что тут чего то не хватает. Теперь думаю что:
Во вселенной данной антиномии не хватает вопроса о понимании человеком самого себя. Он может человеку своего круга, даже скорей всего близкому человеку объяснять свою мысль в процессе развития в его голове. И его ошибки и неточности могут служить помехой к пониманию его тем самым его собеседником. Разговор может быть отложен и кто знает как надолго.
То есть я не совсем согласна с тем, что если человека не понимают, то он обязательно не хочет чтобы его поняли. Или его с гарантией не хотят понять. Границы понимания самого себя. Я думаю, что это тоже важно.
И границы понимания еще не познанного никем.
То есть я не совсем согласна с тем, что если человека не понимают, то он обязательно не хочет чтобы его поняли. Или его с гарантией не хотят понять.
Я этими случаями не ограничивался, но это, наврное, не важно, судя по продолжению.
Границы понимания самого себя. Я думаю, что это тоже важно.
И границы понимания еще не познанного никем.
Конечно, кто спорит, если человек сам весь в иллюзиях и непонятках в теме, то как он донесет её до другого? И об этом будет другая антиномия Здесь же я хотел подчеркнуть, что и фраза, содержащая заблуждения говорящего, сама по себе будет понята разными людьми по-разному.
Скажем чел говорит, что он пошел за хлебом. Может, врет, может, нет. Может, не знает, что этого делать уже не надо. Но как ты поймешь эту фразу, вот вопрос?
Я этими случаями не ограничивался, но это, наврное, не важно, судя по продолжению.
Границы понимания самого себя. Я думаю, что это тоже важно.
И границы понимания еще не познанного никем.
Конечно, кто спорит, если человек сам весь в иллюзиях и непонятках в теме, то как он донесет её до другого? И об этом будет другая антиномия
Здесь же я хотел подчеркнуть, что и фраза, содержащая заблуждения говорящего, сама по себе будет понята разными людьми по-разному.Скажем чел говорит, что он пошел за хлебом. Может, врет, может, нет. Может, не знает, что этого делать уже не надо. Но как ты поймешь эту фразу, вот вопрос?
море в Кронштадте
[Print]
Yurate