fuck yea
Очень хорошо.

Чего ты там настрочила уже? Кинь в "мастерскую", на первой странице есть ссылка.

В детстве Виктория не боялась темноты, ночь была благословенным временем, когда её тревожили и терроризировали чуть меньше, чем днём. Но это была не ночь. Вместо звёздного неба были жутковатые, тусклые лампы на потолке… она слышала, как громко разблокировались замки соседних изоляторов, но Т40 так и оставался запертым, а на этаже вот уже целый час как звучала какофония пальбы, криков и топота. Сердца заключённых то замирали, то пускались в галоп.
-Том, Викки… - шаря перед собой руками, волновался профессор. В полумраке он плохо видел.
-Тихо, - шепнул Веласкес, похлопав его по плечу, - мы почти свободны.
Как подтверждение его слов, гулкий взрыв в отдалённом конце коридора встряхнул пол (окошечко в двери завибрировало), из всеобщего однородного грохота выделились и стали приближаться шаги, но поступь была слишком тяжёлой для кого-то вроде Лейи или её солдат…
Моррингер вышиб укреплённую дверь изолятора с одного наскока, покорёжив пазы. Он был облачён в полностью закрытый штурмовой экзоскелет, отличавшийся от эхолёта лишь неспособностью взлететь в космос. Бронированная личная гвардия, кадровый состав которой не претерпел никаких изменений, ворвалась в комнату следом за командиром, со стволами наперевес.
-В вагон их! – крикнул экс-генерал. Его трясло, но не от страха, а от ярости.
-Но… вы же собирались их ликвидировать? – недоумённо осведомился один гвардеец.
-Херню не городи! Взять их, живо! Я беру их с собой!
Пятеро двинулись было к учёным и бизнесмену, приготовив наручники, и у пленников не было бы ни единого шанса против них, если бы откуда-то из коридора не прикатился маленький цилиндрический предмет… он зашипел, кружась на месте, и буквально за секунды комнату заполнил непроглядный рыжий дым. Он не был удушающим или слезоточивым, но все превратились в слепых котят, однако нет худа без добра: дымом оказался запружен весь этаж и мало-помалу повсюду стихла стрельба – ничего не видя перед собой, обе стороны боялись попасть по своим.
Профессор Дирк не знал, где стена, а где дверь, и отчаянно задёргался, когда его взяли за плечо, но рука была определённо женская и держала не грубо.
-Леди Вейдер?..
-Не знаю, где леди, - это оказалась никто иная, как Виктория. Она тащила его к выходу, - но если мы не будем шевелиться сами, мы усложним ей задачу.
Две тяжёлые тени нависли над ними, они еле успели уйти с дороги. Говорить было легко, а уворачиваться от рук, ног и прикладов, а также громадины в экзоскелете, имя которой Моррингер – не очень. Он топал шагателями и размахивал манипуляторами в надежде ухватить кого-то из троих, и даже чуть было не сбил Веласкеса, промазав на какие-то миллиметры. Томас отреагировал, как робот, его тело вспомнило, что бойцы Эхофлота бывшими не бывают, даже расслабившись в мирном ресторанном бизнесе. Не мешая Викки помогать профессору, он сделал подножки двум броненосцам, доспехи увлекли их на пол и в попытке удержаться они повалили на себя третьего.
Костюм Моррингера позволял видеть в инфракрасном и ультрафиолетовом спектре, но и дым был непрост, частично поглощая эти излучения. Викки и профессор чуть не попали под его ногу, Томас вовремя вытолкал их из камеры, а вот ему самому повезло меньше: Моррингер двинул ему локтем в спину. Правда, в дыму он так и не понял, кому двинул, обругав гвардейца.
Для Викки тоже пришло время вспомнить то, чему учили в Академии на общих курсах. Перед тем, как приобщить вчерашних школьников к эхолётам, их мучают стандартными нормативами по общим правилам выживания. Даже если ты мечтаешь стать кибернетиком, как Алек ДеЛион, ты должен сдать их не менее чем на 95%. Можно не быть Гераклом, но нужно уметь быстро бегать и ползать, и знать, как вести себя в задымленных, горящих и простреливаемых помещениях.
Упав на живот по примеру Веласкеса, Виктория и профессор поползли. Дым шёл наверх, выветриваясь через вентиляцию, и возле самого пола уже была видимость на три метра вперёд. Времени в обрез, ещё чуть-чуть – и снова задребезжат бластеры, так что Томас подгонял друзей, как мог.
За поворотом им неожиданно помогли. Из открывшегося лифта высыпали трое наёмников и встали стеной на пути гвардейцев, полив их настоящим дождём разрядов. К ним присоединились шестеро, явившиеся из боковых ответвлений коридора, а гвардии Моррингера прибавилось на два.
-Вниз! – отрывисто бросил через плечо один наёмник, перекрикивая стрельбу, и пленники поняли, что это было обращено к ним. Лифт был открыт, они не стали ждать уточнений.
Втащив профессора, Викки ударила по кнопке, лифт захлопнулся и медленно тронулся. Дизельное питание, последняя альтернатива нормальному и резервному, в разы уступало и тому, и другому, о скорости там не могло быть и речи, но Веласкес верил, что кабину можно поторопить матом.
«С кем поведёшься, от того и наберёшься», - усмехнулся он, подумав о Металлурге… скорее бы он уже подтянулся! У него обязательно найдётся для Моррингера парочка сюрпризов, да и вообще, с пиратами не соскучишься. Самому Томасу не пришлось скучать, когда в гуще астероидного пояса группировка Металлурга захватила весь его взвод, а потом они сообща отражали атаки флота Тайфуниса, после чего расстались уже мирно, пожелав друг другу удачи.
На этаже ниже творилось то же самое, но в больших масштабах. Лифт ехал по-черепашьи и Викки даже расслышала в хаосе грохота и визга разрядов голос леди Вейдер, но ей стало резко не до того, когда кабина дёрнулась и повисла. Сверху на её крышу опустился огромный вес – смяв наёмников, сам Моррингер пустился в погоню за убегающей наживкой для «объекта», а на дверях появилось и стало расти в размерах раскалённое пятно. Их резали снаружи.
Профессор Дирк схватился за сердце, но, как назло, Викки никак не могла ему помочь без лекарств и кислородной маски. Она сжала его ладонь крепкой хваткой, дуя в лицо и посильно успокаивая, и виновато посмотрела на Томаса, извиняясь за то, что не может раздвоиться.
-Всё в порядке, док, - сказал Веласкес. Она медик, её выбор оправдан. Даже у такого шута, как он, не было желания смеяться над этим нелепым противоречием слов и обстоятельств.
Моррингер яростно ломал и курочил крышу лифта, в прорехе показался его стальной кулак, затем он принялся рвать металл, как резину, а оплавленная дыра в створке двери принимала форму прямоугольного контура, но когда образовался зазор, снаружи донёсся крик, и кричала женщина:
-Бейте!
Веласкес изо всех сил наподдал вырезанной пластине ногой. С невыносимым скрежетом она стала отгибаться, и он увидел леди Вейдер. Это она плавила дверь своим лазерным мечом. Она дорезала кусок и следующий нанесённый Томасом удар заставил его упасть плашмя.
-Уррроды!!! – взревел Моррингер, выпустив по дну лифта очередь. Вряд ли что-то живое могло бы выжить, попав под такой обстрел, и даже последней пуле под силу было изменить череду событий, уже начавшую складываться для заложников более-менее удачно. Так и произошло – очень легко, по касательной, повредив только кожу, эта пуля всё-таки задела голень Виктории. Девушка смогла издать только сдавленный стон, упав на пол рядом с самым краем покосившейся платформы, которая миллиметр за миллиметром съезжала в тёмную сырую шахту.
Лейя рванулась к ней, крича что-то неразборчивое, потонувшее в ревущем смерче, но, когда тросы сорвались с катушек и кабина, высекая искры, понеслась вниз, их пальцам не дано было соприкоснуться и переплестись. Обрушивший лифт Моррингер прочно стоял на его крыше, ему не грозило разбиться – реактивные стабилизаторы его экзоскелета вовсю работали. Выбросив вперёд руку, он дотянулся до едва поднявшейся на ноги Викки и за край одежды сдёрнул её назад…
В прыжке и попытке ухватить учёную Лейя сама упала, растянувшись и оцарапав ладони. Она ещё слышала крик Викки, но скоротечный момент, когда ещё можно было воспользоваться Силой, был упущен. Горячий ветер взметнул вверх её кудри и бросил ей в лицо ошмётки рубероида.
-Томас, профессор! – обратилась она к оставшимся под её защитой людям. Ждать внятного ответа от тех, кто знает не больше её, было глупо, но попытаться стоило: - куда он тащит?
-В какой-то вагон, - тяжело закашлялся Дирк, держась за левую сторону груди.
-Что за… - встав на ноги, Лейя насупилась. – Я не знаю ни о каком вагоне!
-Ох, леди, если даже вы не знаете, то…
-То он под землёй! Спасибо, профессор. Лучше что-то, чем ничего.
Это ведь и козе понятно. На подземный уровень, тот самый «икс», Моррингер ей доступа не давал, сохраняя его только за собой и гвардейцами. Вокруг резиденции на многие километры простирается горный лес, никаких железных дорог Лейя не видела ни на карте, ни на голограмме со спутника, так что напрашивался единственный вариант, на который профессор и указал: у такой укреплённой норы просто обязан быть потайной отнорок, и лежит он наверняка глубоко под Аппалачами.
Поднеся к уху комлинк, она открыла общую рабочую частоту своих союзников.
-Непьер! – начала она вызов, - Металлург, Фэйтон! Как слышите меня? Где вы?.. Молодцы. Живее ищите вагон и идите на перехват! Моррингер уходит и Виктория у него… да, Фэйтон, у него, он её забрал!.. Не знаю, куда… вагон, поезд, хрен на рельсах, не важно! Всё, конец связи.
Там, откуда они убегали, послышались голоса и топот оставшейся в здании гвардии, а оттуда, куда Лейя хотела вывести заложников, ей навстречу уже шли её люди. Их было девять, что не могло не радовать – ещё семнадцать сдерживали гвардейцев, не давая им встать на пути леди, и в целом потери исчислялись только шестью. Тусклый просвет в конце коридора был одним из трёх так называемых «чёрных ходов» и вёл на стоянку в заднем дворе. Судя по относительной тишине, там было чисто. Спасение было совсем близко, в полушаге… но, увы, не для Викки.
-Я не отступлюсь, Томас, - упредила она бессловесный протест Веласкеса, - я найду её, но вы полетите в безопасное место. Не спорь! Меня не ждите, я задержусь надолго. Вы двое, помогите профу, пока до приступа не дошло, - это Лейя уже сказала двоим из наёмников, указав на осевшего на пол Дирка, - и улепётывайте, в темпе… а я вверзаюсь во тьму кромешную. Остальные – за мной!
Путей вниз в обозримом пространстве было немного. Вентиляция, засекреченный канал быстрой эвакуации и лестница, на нижней площадке которой имелась дверь с лживой табличкой «Электрощитовая», и из этих трёх вариантов первый отпадал однозначно. Рассудив здраво, Лейя оповестила отряд о новой задаче и направила по лестнице, а сама воспользовалась мини-подъёмником.

…-Да не дёргайся ты, дура, - цедил сквозь зубы Моррингер, опускаясь в шахту на турбинах. Он не жалел, что выбрал именно этот экзоскелет – тяжеловатый и тугодумный, но зато вполне летучий, с самозаряжающимися двигателями, - падать высоко, если уроню – костей не соберёшь.
-Не уронишь, - сглотнув комок, прохрипела Виктория, - тебе же нужен «объект».
Она старалась не смотреть вниз и не думать о том, кто обитает на дне, где она уже побывала. Если в планах у Моррингера было куда-то её увезти, то он летит вниз явно не для того, чтобы угостить ею своё ненасытное Чучело. Его механическая рука больно сдавливала ей грудную клетку, что не лучшим образом сказывалось на её дыхании, да и, по большому счёту, он был прав, лягать и царапать его броню не стоит, себе дороже. Спуск продолжился в гробовом молчании, но, когда до дна осталось метров тридцать, Моррингер снова заговорил, тихим, непривычным тоном:
-Пойми меня правильно… мне, как защитнику традиционных ценностей, весьма мерзко связываться с неофилкой, - поморщился он, захихикав над изобретённым термином, - но меня больше удивляет то, что у вас с объектом всё так взаимно. Обычно они тоже не сторонники межрасовых…
-А не вымыть бы тебе мозги с мылом?! – разозлилась Викки и перебила его.
-О да, правда глаза колет, - ответил Моррингер издёвкой на издёвку, - но я за вас рад. Всё сходится просто идеально. Ты психолог, ты понимаешь, на что я намекаю. Я удавлю тебя на глазах у объекта и это вернёт его в форму. Он нужен мне таким, каким был его «папа».
-Сам-то не боишься?
-Ничуть. Безотносительно своего происхождения он просто неосап, а я их прибил столько, что малютка Уин не пускал меня на передовую. Не хотел растить себе конкурента…
Скорлупа Моррингера давала ему слишком надёжную защиту, чтобы ему можно было навредить голыми руками, и Викки жалела, что у неё нет ничего, способного послужить оружием. Она нечасто испытывала чувство бешенства, но сама эта ситуация с вынужденной безучастностью начинала её натурально бесить. Она простила себе страх перед неолордом и даже перед тем, что ей не собираются сохранять жизнь, но ей было стыдно перед самой собой за роль пассивной ноши.
На дне шахты ещё чадил остов лифта и Моррингер, зависнув над ним, расчистил себе путь. От частых и ярких вспышек у Виктории заболели глаза, и когда он снёс балку, обрамлявшую лифт сверху, она крепко зажмурилась, закрыв лицо руками. Наконец, он заглушил двигатели и соприкоснулся с полом, жар турбин сменила стылая холодная сырость. Лабиринт начинался с двух ответвлений и Моррингер выбрал правое, крутым поворотом огибавшее шахту.
-Чего пригорюнилась? – в истерзанные уши снова вторгся его сухой голос.
Девушка молчала. «Не поддавайся на провокацию и он сдуется», - так она думала, руководствуясь опытом, пока воздух из её лёгких не начали выдавливать. Да, Моррингер не вписывается в общие принципы психологии конфликта, это хорошо доказывалось на примере с Ливией.
-Я не пригорюнилась, - нашлась Викки. У неё похолодели пальцы и предательски дрожал голос, но показать врагу слабость было бы куда позорнее, - я размышляла о политике. Для финансового доминирования и влиятельного статуса не обязательно рваться на президентский пост. Это неблагодарная работа, межпланетный мусорщик, всеобщий лакей – оно тебе надо? У тебя неплохой капитал, есть менее затратные способы увеличить его в геометрической прогрессии.
-Умолкни, тварь, пока не раздавил! – и ещё немного воздуха было выжато из её лёгких, - и не смей обращаться ко мне на «ты». Праздных денег хотят лишь паразиты, а мои активы хоть и невелики, но работают. Работают на то, чтобы мир излечился и очистился от…
Незаконченная фраза оборвалась, Моррингер вскинул пулемёты и привёл в боевую готовность заплечные бластеры, но то была ложная тревога: насторожившие его шаги в пещерах принадлежали десяти гвардейцам и Райнеру, который вышел ему навстречу с сигнальным фонарём.
-Макс?..
-Я сам не знаю, как уцелел, сэр… впереди чисто, - отрапортовал он и мотнул головой, - идёмте же скорее, вагон уже готов, мы ждали вас, чтобы проводить на станцию!
Будь Моррингер менее сосредоточен на дерьме, в которое вляпался, связавшись с леди Вейдер, он восхитился бы этим заботливым тоном и честностью в глазах. Всецело он не доверял никому, а уж после того, как его крепость играючи разрушила эта пигалица (наверняка выслуживающаяся перед Верноном или Эльбертом!), он зарёкся верить тем, чью преданность покупал за деньги, но Райнер, похоже, не из таких. Скосившись на Райнера так, чтобы тот не понял, что его разглядывают, босс отметил его потрёпанный вид, всклокоченные волосы, струящийся по лицу и шее пот, сбитое дыхание и кровь на пальцах. Ему явно пришлось пережить жаркую схватку, но он всё равно пришёл на помощь своему командиру, лишившему его былых привилегий.
-Макс.
-Да, сэр?
-Считай себя восстановленным на посту.
Свидетельница их общения, обрывочного из-за спешки и ежеминутного ожидания нападения из-за угла, считала самым разумным не встревать. Моррингер так и нёс Викки, небрежно держа поперёк тела, от недостатка кислорода её поле зрения исказили тёмные круги. Не имея возможности видеть его физиономию, она могла лишь догадываться о его гримасе, когда он издал недоумевающий каркающий возглас и резко развернулся вправо, где чернела глубокая трещина в каменной стене. Она была слишком узкой, чтобы в неё могли проникнуть лучи света от фонарей, но сенсоры экзоскелета засекли в ней инфракрасное излучение живого тела. Свободный манипулятор Моррингера щёлкнул перезаряжаемым пулемётом и разразился очередью – так, что барабанные перепонки Виктории свело колющей болью и она почти оглохла, не разобрав, что кричал гвардейцам отпрыгивающий в сторону Райнер… он открыл огонь чуть позже, чем его командир, разряды прошили трещину и оплавили валуны, не задев существо: избежав обстрела, оно спряталось за гребнем сталагмитов.
Оно оказалось почти в три раза меньше, чем то, которое померещилось Моррингеру, но тоже было синекожим, и когда он разглядел, кто это, его брови поползли на морщинистый лоб. Ливия не дала ему времени изумиться её неожиданной отваге. Камень, которым она запустила в Райнера, лишил его удобного момента для упреждающей атаки, а из подобранного где-то бластера она пальнула по потолку пещеры. Несмотря на неудобство рассчитанного на человека оружия один выстрел удался и несколько сталактитов, как сосульки с карниза, сорвались на зазевавшихся гвардейцев. Вынудив их кинуться врассыпную от набирающего силу камнепада, неосапиантка переключилась на самого Моррингера, а конкретнее – на гидравлику его занятой клешни.
Не имея за плечами полноценной бойцовской подготовки, Ливия не испытывала судьбу почём зря и полагалась больше на устроенный ею обвал, чем на меткость. Викки не видела её, как не видела и ничего вокруг, кроме сыплющихся отовсюду булыжников, в слепой панике её тело мобилизовало все свои силы и она стала выдираться, как попавший в западню зверь. Моррингер командовал своему эскорту отступать в боковые расщелины, ему что-то отвечал Райнер, но из его слов отставной генерал расслышал только «обходной путь». Он не распалял внимания и продирался к устью более узкого хода, откуда Райнер сигналил ему из-за спин телохранителей, и Ливия, видя, что он уходит, решилась выстрелить. Два или три раза она промазала, но одна из плазменных стрел угодила-таки в то место, где манипулятор прикреплялся к туловищной части…
После характерного электрического треска и похожей на бенгальский огонь вспышки искр Виктория ощутила себя в полёте, который завершился жёстким падением на бок. Два маленьких камня, а затем камень побольше упали ей на спину, она встала на ослабшие от нарушения кровообращения ноги, но голова так кружилась, что они понесли её куда-то в сторону, а помимо этого её нос и рот заполнила пыль, вызвав кашель и слёзы. Её схватили за шиворот, и это был не Моррингер – его она ни с кем бы не спутала, от его шагов позади тряслась вся пещера. Со свода валились новые обломки скалы и их становилось всё больше и больше, пока сверху не рухнуло тонны три.
-Сука-а-а! – это было последнее, что от него услышали Викки и Ливия, прежде чем между ними и их врагами начала расти внушительная каменная преграда. Они обе приняли ругательство на свой счёт, но напоследок Моррингер действием уточнил, кому оно предназначалось, шибанув клешнёй Ливию так, что она кубарем прокатилась по дрожащему полу и замерла у стены.

После стометрового забега по замкнутому пространству, еле-еле подсвеченному зарешеченными лампочками под самым потолком, Викки потеряла счёт изгибам, развилкам и тупикам и выбилась из сил. Кое-где ей пришлось пробираться по краям глубоких ям, перелезать через наплывы вулканического камня и остерегаться коварных осыпей, а однажды она наткнулась на так называемый «шкуродёр». Вместо испуга она испытала облегчение, ибо для Чучела он был очевидно непреодолим – но вот то, что на ней было надето, бесповоротно потеряло всякое сходство с новым зелёным костюмом и замшевыми сапожками. Впрочем, о тряпках она не скорбела и не понимала, как можно думать о внешнем виде, рискуя попасться в когти к неолорду…
«Если… - робко зародилась мысль, но она её оборвала и начала заново, - когда я снова тебя увижу, Фэйтон, я ни за что не буду ругать тебя и совестить. Не хочу и просто не смогу… сама заслуживаю того же. Я не видела твоих глаз там, на лоджии в «Сердце», но знаю, что в них не было лжи. Я обязательно всё это выдержу, я уцелею, мы встретимся, не хочу даже предполагать иной исход!».
Эти формулы крутились в её сознании, как никчёмная, но всё же защита от неприглядной истины: она ломается, её психика даёт сбой за сбоем и недалёк тот момент, когда станет поздно. Запасы её моральной стойкости иссякли ещё в камере, душевная слабость наложилась на физическую и медленно добивала её. Викки не могла думать о Фэйтоне без слёз. Всё, на что она будет способна при виде него – это обнять его, крепко, без спросу и без стеснения, просто обнять и сказать, что он её единственный и неповторимый придурок. Лишь знание о том, что он где-то здесь, что он её ищет, что он близко, что стоит ещё чуть-чуть побродить – и они пересекутся, цементировало остатки её воли, заставляя передвигать негнущиеся ноги, несущие её куда глаза глядят… а глядела она вперёд и инстинктивно следовала за светом, которого вокруг становилось заметно больше.
Настолько больше, что девушка, то и дело спотыкавшаяся впотьмах, перестала напрягать зрение и обнаружила, что на потолке больше нет символических ламп – источник жёсткого белого света находился за пределами этого узкого хода, в просторном помещении с высоким потолком.
«Прячься!» - приказал рефлекс и Викки распласталась по стене. Шум из обширной пещеры впереди состоял из технического постукивания и приглушённых звуков разговора. В спешке и на повышенных тонах голоса обсуждали степень готовности стрелок и сцеплений, и, ещё никого не видя, Виктория верила своей догадке – это люди Райнера и они ждут Моррингера, который с минуты на минуту будет здесь! Снова нужно бежать, но куда? Назад, чтобы стать добычей Чучела? Или вперёд, чтобы стать добычей этих солдафонов? Нет, так нельзя… почему, почему везде её ждёт участь добычи?! Мозг ещё не отключился, как это бывает с перегревшимися компьютерами, но нервы отказались доставлять его приказы рукам и ногам. Не в состоянии больше стоять и думать о выживании любой ценой, Викки присела и съёжилась в комок за выступом перед выходом на станцию. В её ум вкралось увещевание матери, никогда не признававшей её свободной личностью: «Сиди, как мышь, не отсвечивай – и всё обойдётся…». Она поморщилась: как же некстати! Будучи лейтмотивом всей жизни матери, эта фраза сопровождала Викки во всех сложных ситуациях, которые ей довелось пережить, но обычно она противилась и выкидывала этот психологический вирус из своего внутреннего мира, а сейчас эта недобитая дрянь опять влезла туда…
-…ждём! Сколько их там?! – уловил её пригасший слух односторонний диалог по рации, - вагон в норме, сэр, всё готово! Подтягивайтесь и езжайте, а мы попробуем отбиться!..
На платформе тотчас же началась суета. Взгляд Викки пробежал по полу, где заплясали, как при землетрясении, пыль и осколки, а затем и камешки покрупнее. Её обдало сильным порывом горячего ветра, фары летящего во весь опор экзоскелета чуть не ослепили её и она вжалась в колючую поверхность сталагмита, мысленно твердя «меня нет!» и «это не я!», но ею, похоже, и не интересовались. Моррингер промчался мимо, следом за ним стадом бизонов бежали четверо – уже всего четверо! – гвардейцев, между которыми, беспорядочно стреляя куда-то назад, мельтешил загнанный Райнер… С ним уже не было его слабозащищённых, не имеющих механоброни пехотинцев, а там, куда улетала плазма из его почти разряженного бластера, мерно, но угрожающе быстро громыхали шаги чего-то грузного, но маневренного и смертоносного, как… эхолёты!
Высокоэнергетический разряд бортовой пушки поразил бронированного штурмовика перед самым носом Викки и он упал прямо на выступ, где она схоронилась. Дёрнувшись в последней судороге, он выронил оружие, но земли оно не коснулось, перекочевав в руки учёной… мало что соображая, она повиновалась неясному, но мощному импульсу самозащиты, пробуждение которого до глубины души её изумило. Она держалась за оружие, как за саму жизнь, и отчаяние отступило – на миллиметр, но стало дальше, чем альтернатива, за которую она всё ещё боролась.
Первый эхолёт, показавшийся в устье пещеры, был коричневатым и отдалённо напоминал машину Вольфа Бронского – столь же тяжеловесен, и горе тому, кто встанет на пути – и пиратский герб на плечевом щитке невозможно было спутать ни с чем. Именно он прикончил гвардейца, чей бластер тискала сейчас девушка. Она шарахнулась к стене, дабы не быть раздавленной теми, кого так страстно ждала, но ни на миг не отрывала глаз от вышагивающих из-за угла эхолётов.
Второй, полицейский патрульник красно-оранжевой камуфляжной расцветки, был смутно знаком, и Викки догадывалась, кто это, а третий… серый, неосапиантский серийный, модифицированный так, что руки были закрыты, а на шагатели добавлены вспомогательные стабилизаторы. Отблески на ветровом стекле мешали разглядеть пилота, но (в памяти зазвучали слова Лейи о боевом порядке и о том, кто с кем работает в паре) если в красно-оранжевом – Непьер, то в этом…
-Сюда! Мы его задержим!.. – прорезался сквозь гул женский голос с платформы. Легка на помине леди Вейдер… но для Виктории реальность схлопнулась до одного лишь потрёпанного серого эхолёта, который, оторвавшись от напарника и ведущего, совершил гигантский прыжок, описал пологую дугу под потолком и со всей силы спикировал на золотистый экзоскелет.
Вот теперь все сомнения Викки бесследно испарились… но меньше всего ей захотелось отвлекать Фэйтона от противника, когда ему дорога каждая секунда – лучше схватить момент за хвост и просигналить о своём присутствии кому-нибудь из других эхолётчиков. Тому же Непьеру.
-Шо-о-он! – силясь перекричать рёв двигателей и стрельбу, замахала она руками.
Не располагая такой роскошью, как время для радости встречи, он что-то отрывисто затараторил в микрофон, делая ей жест бежать назад, за эхолёты и как можно дальше от линии огня… её взгляд проследовал в указанном направлении, а там уже приседал синий RA-678, чтобы она могла на него вскарабкаться. Не было мест в кабинах, ни в одной из машин, но она и не просила, чтобы кто-то ей уступал, подставляясь под плазму и пули. Эхолёт чем-то походил на динозавра, такой был во взводе Джея Ти, и её всегда восхищало, как ловко забиралась в него Нара Бёрнс. Но она не Нара, и, когда «динозавр» встал и пошёл, её начало так мотать и трясти, что она чуть не сорвалась… хорошо, что в желудке уже не было того пресного полуфабриката, которым они с Дирком и Веласкесом давились в изоляторе. Это имело и обратную сторону, но даже катастрофическая нехватка сил в саднящих мышцах не убавила решимости переквалифицироваться из добычи в охотника. Ногами обхватив стволы пушек, в обе руки Виктория взяла бластер и, приноровившись к электронному прицелу, улавливающему движения зрачка, с наслаждением прострочила по броненосцам. Трое мужчин умудрялись в течение целых пяти минут избегать огня эхолётчиков и даже отстреливаться, но здраво оценили обстановку, складывавшуюся далеко не в их пользу, и ретировались. Если бы Викки была менее захвачена воодушевлением от своей маленькой, но победы, она заметила бы, какие лица были у обоих пилотов «динозавра», не ждавших такой прыти от «яйцеголовой девочки».

…Сбитый с ног Моррингер пробороздил спиной утрамбованный гравий и врезался в перрон, промяв облицованный металлом край. Ни много ни мало, он едва не впал в ступор от такого яростного броска и ещё более зверских ударов, посыпавшихся на него после того, как он понял, кто на него налетел! Чуть раньше, когда ещё боеспособна была его гвардия, он не смог бы и представить себе более крупного везения – Фэйтон-2 вернулся к нему сам, осталось только схватить, скрутить, выковать из него ключ к победе, выпустить в мир, полный жертв войны, и, наконец, нанести вражескому последышу смертельный удар под «случайным» прицелом видеокамер! Однако думать об этом было легко и приятно на веранде с чашкой кофе, а не под натиском немаленького и далеко не невесомого эхолёта. В глазах у Моррингера застыл кровожадный оскал за стеклом кокпита, словно прошлое восстало из праха и спустя пятьдесят лет нанесло персональный удар мести.
-Яблочко от яблоньки недалёко яб… - иронично протянул он поговорку с нецензурно переиначенным концом, но она оборвалась, когда Фэйтон с размаху опустил шагатель на поясную секцию его бронекостюма и сделал глубже выбоину в перроне. Компьютер заверещал, информируя о повреждении микросхем под головным щитком, и кандидат в президенты понял, что остался без системы связи… приказ держать проём, который он проорал отряду Райнера, не дошёл до адресатов.
К этому Моррингер не был готов, но и оставлять такое безнаказанным не собирался. Военный человек не имеет права на страх! Только сильнейший гнев может быть страху конкурентом. Он подхлестнул гнев, как коня перед решающей атакой, и, высвободив правую руку, полил эхолёт плазменным ливнем из бластера ближнего боя. Несмотря на усовершенствования, неосапиантская машина имела изъяны исходной модели, на которые и было рассчитано это орудие – Фэйтон был вынужден отпустить Моррингера и отдалиться, пока тот не закоротил ему электронику.
Но нейросетевой шок был кратковременным, и вскоре у эхолёта восстановилась и подвижность, и реакция. Фэйтон отошёл на более-менее безопасное расстояние и впервые за недолгое время личного «общения» встретился взглядом с виновником своих кошмаров… впервые он видел дряхлое, обрюзгшее лицо, но смотрел не только на внешность, верил не только первому впечатлению. Омут его памяти был теперь кристальной чистоты озером, но не прозрачным, а окрашенным сиреневой кровью, которой пролилось слишком много и в прошлом веке, и в нынешнем.

-Все – к вагону! – не глядя отдала Лейя приказ и взяла на себя устранение нежданной («очень даже жданной», - поправила она себя) помехи. Понятно, тварь не служит никому и ничему, кроме своих агрессивных повадок, но может как минимум проредить наёмничьи ряды.
Первый наскок Лейи с занесённым для удара мечом Чучело не прозевал и шугнулся назад. Её оружие слепило ему глаза и распространяло вокруг себя жар, звериные гены велели ему избегать его, но они не могли пересилить голод и заложенную создателем манию убийства. С утробным рыком неолорд контратаковал, размахнувшись когтистой лапой, под которую Лейя нырнула, пригибаясь, и боковым выпадом полоснула ему по плечу. Лазер – не бластер, он не прожигает и не бьёт по нервам, а режет, как нож, и закопчённый порез заставил Чучело взреветь на всю пещеру. Вздрогнули и Фэйтон с Непьером, и другие эхолётчики, и чуть не упавшая с «коня» Викки, а также Моррингер и Райнер с горсткой выживших телохранителей… то-то они затопотали и на все лады заматерились, когда двери стали по миллиметрам, но всё же корёжиться под мерными ударами извне!
Лейе приходилось выписывать немыслимые пируэты и скакать по всей платформе, чтобы не пересекаться с конечностями Чучела, которого не отвлекали даже пулемётные очереди. Преториус проектировал своих детищ с умом, этого не отнимешь. Монстра донимал плазмой Ройд, плясавший в своём бочкообразном эхолёте вокруг платформы, и когда Чучелу надоели его комариные укусы, он схватил ближайший подручный предмет (труп гвардейца в механоброне) и запустил в него – очень неудачно открывшись и тут же получив от Лейи тычок в менее защищённый панцирем бок.
…Когда пробудился к жизни реактор в чреве локомотива, пещера наполнилась низким вибрирующим гулом. Сцепления залязгали, с мерзейшим звуком заскрежетало выламываемое из петель ограждение, вагон с платформой резко мотнуло из стороны в сторону. Неолорду пришлось припасть на четыре лапы, чтобы удержаться, а Лейю сбросило на насыпь. Бывали падения и пострашнее, но пока она поднималась, пошатываясь от головокружения и силясь понять, кто и как разблокировал поезд, её обступили наёмники, повторившие её путь. Тем временем из щелей, проделанных ими в дверных пазах, стали одно за другим высовываться бластерные дула.
-Леди, пригнитесь! – Лейю прикрыли, увлекли за границы зоны прострела, но такая развязка её никак не устраивала и она вывернулась, чтобы, расчехлив свой собственный бластер, заставить Чучело танцевать чечётку. Если бы не чёртов мутант, Моррингер не выкроил бы времени на то, чтобы перевести поезд на ручное управление и разогреть двигатели поезда до кондиции, на которой можно не беспокоиться о перекошенном и заваренном стальном шлагбауме.
За какие-то пять-шесть секунд локомотив набрал приличную скорость и попёр вперёд, да с такой силой, что Фэйтону, а за ним и Непьеру, ничего не осталось, кроме как отпрянуть от путей, чтобы не попасть между молотом и наковальней… Моррингер уходил! Загнанный в угол, почти повязанный, почти мёртвый, он спасал свою шкуру, оставляя позади разрушенную резиденцию, бесславно погибших секьюрити и всё остальное, что было оплотом его долгостройной, но внушительной и в перспективе золотой карьеры. Ругаться, плеватся и выкрикивать пустые угрозы Фэйтон посчитал позорным ребячеством, у него даже в мыслях не было клишированных фраз вроде «я тебя достану, вонючий урод». Он и так не планировал отпускать Моррингера восвояси легко и просто.
Не планировала и Лейя, но сперва она хотела избавиться от Чучела и, негласно разделив с Фэйтоном задачу, с разбегу заскочила на уходящую платформу в то последнее мгновение, когда она ещё была видна. Хватаясь за крепёжные петли, она подтянулась и широким взмахом меча потеснила Чучело к краю. Уже окружённая тьмой, она знала, что это до первого поворота, а то и вовсе до того, как вагон прибавит ходу. Как только поезд унёсся далеко от освещённой пещеры, преимуществ у неё уменьшилось, а у неолорда – наоборот. Он пошёл в слепую атаку, напрыгивая и бороздя когтями деревянное покрытие платформы, пару раз Лейе пришлось чуть ли не свеситься на руках над стремительно мелькающими внизу рельсами, когда он прекратил тщётные попытки её ударить и сделал ей подсечку, а потом грохнул кулаком по тому месту, где она, прокатившись, уцепилась за край. Меч был её светочем во тьме тоннеля, где отсутствовали даже сигнальные лампы на стенах, и только иррациональный страх Чучела перед сияющим лезвием удерживал его от одного уверенного манёвра, который мог не оставить Лейе никаких шансов.
Они оба почувствовали, что вагон набирает скорость – рывками платформа стала содрогаться и на ней невозможно стало стоять в полный рост… но у Чучела было шестнадцать изогнутых когтей, а у Лейи – ничего, кроме ног и одной руки. Он опять саданул по фанерному настилу и она потеряла опору, и, если бы не слепящий свет позади, следующий его замах был бы успешным…
-Фэйтон!
Если Фэйтон и не услышал её, то увидел, как благодаря его фарам Чучело промахнулся. Очередная неудача деморализовала неолорда и он получил возмездие за все свои вольности – Лейя упёрлась в крепёжные петли обеими ногами и ветвистая голубая молния с жужжанием соединила её выставленную вперёд свободную руку с телом чудовища. Судорога скрутила его, пронизав нестерпимой болью, и даже несмотря на бешеное давление встречного воздуха его отбросило к противоположному краю. Но это было не всё: когда он зашевелился, Лейя послала ему навстречу ещё одну волну Силы, спихивая с платформы… однако здесь Чучело не поддался и, окончательно распрощавшись с инстинктом самосохранения, прыгнул на неё с места. Брызжа вспененной слюной, он замахал кулаками и определённо перестарался – Лейя отклонилась с линии его бесконтрольного движения по инерции и подловила, по рукоять погрузив меч в его грудную клетку. Она довершила дело, рванув меч вверх и влево, в сторону сердца, и выдернула его, отпустив Чучело в свободный полёт на рельсы, а Фэйтон отмахнулся от туши с ошалелым неприличным воскликом.
Убрав меч и крепко взявшись за петли двумя руками, леди Вейдер с удовольствием, насколько это возможно на несущемся во тьму поезде, перевела дух, и, лениво оглядев ни на метр не отстающий эхолёт, обратила внимание на готовые к пуску кассетные бомбы.
-Эй, не вздумай…
Его прищуренный глаз, сверяющийся с мишенью, его оскал, перерастающий в ухмылку и смех, не слышимый за стеклом, но очевидно недобрый – всё, что запомнила Лейя перед тем, как он сгрёб её манипулятором, и, развернувшись в воздухе вполоборота, укрыл от осколков. Одновременно разорвавшиеся бомбы превратили тыл вагона в раскалённое, разваливающееся решето, и Фэйтон даже увидел, как внутри хаотично забегали пассажиры, но когда увесистый камень, а за ним ещё и ещё, стали валиться ему на радарный блок, выбор дальнейших действий предательски сузился до двух, а то и до одного – назад! Это и кричала ему Лейя, колотя по стеклу. Назад так назад… тем более, попсиховать Моррингеру пришлось так, что он долго не сможет спать – так думал Фэйтон, двигаясь в противоположном направлении и лавируя между падающими обломками.
Стоило лишь им миновать опасную зону, Лейя покачала головой и с чувством ругнулась:
-Засранец!
-Мне следовало понаблюдать, как ты отбиваешь осколки мечом? – Фэйтон смерил её самодовольным взглядом искоса и добавил чуть тише: - это было бы прикольно, но… излишне, я считаю.
В ответ Лейя не нашла ничего лучше, чем просто вздохнуть. Прав он, чёрт побери.
Станция, на которую они, наконец-то, вернулись, встретила их тишиной и спокойствием, не считая ругани пехотинцев Катодзи по поводу того, что им не досталось работы.
…-Да вот же он, вернулся, твой герой, - хохотал Ройд. Виктория Сян, к беспокойствам которой он невольно проникся сочувствием, успела задать вопрос «где Фэйтон?» всему его взводу, и получить расплывчатые ответы, взвинтившие её состояние до нервных слёз.
Викки обернулась, увидела приземляющийся серый эхолёт, с которого свисала потрёпанная Лейя, и, пока его пилот выбирался наружу, почти что приплясывала на месте от нетерпения. Она не могла похвастаться прыгучестью, но, повисая на шее у Фэйтона, практически не заметила, как преодолела внушительную разницу в их росте. Был ли он шокирован? Ещё бы! Но далеко не тем, сколько эмоций вложила она в свою радость от того, что он не ранен... а самим фактом, что именно таким – ярким, открытым, ничем не скованным, смелым, но нежным – было её счастье. И, когда вокруг неё сомкнулись его руки, её оставил в покое пропитанный болью мир.
-Раздавишь, - прошептала она ему на ухо. Это была не более чем шутка, Викки меньше всего хотелось, чтобы Фэйтон поставил её на землю, но он и не собирался. Усевшись на шагатель эхолёта, он посадил её к себе на колено и чуть-чуть отстранил от себя, но лишь для того, чтобы утереть копоть с её лица, пригладить волосы, прикоснуться к подбородку и заставить её поднять глаза.
-Хрен с ним, с Моррингером, - сказал он небрежно, - пусть подождёт, пока что мне не до него.
-Фэйтон, - неверие и замешательстви промелькнуло в голосе Викки. Она его не узнавала, - ты стал такой… самостоятельный. Вряд ли тебе теперь нужен куратор…
-Куратор – нет, - гордо подтвердил он, - но ты – нужна.
Она снова прильнула к нему, уткнувшись в его грудь носом. Ещё подрагивая от утихающего плача и страха перед тем, что всё это всего лишь галлюцинация, она уже чувствовала, как лихорадочная тревожность уходит и растворяется в сладком тепле. Вокруг было так тихо, что всё, произошедшее за этот битый час, показалось ей бредом истощённого мозга.
-Нам бы сменить обстановку, - аккуратно привлекая внимание Фэйтона, спросила Лейя.
-Да, надо.
И только сейчас они трое придали значение досадливому причитанию, которым Непьер делился с вылезшими покурить пилотами RA-678, Металлургом, Ройдом и Катодзи. Его красноречивый спич касался видеосистемы, получившей повреждения, из-за которых запись вышла низкокачественной, и фэйтоновского «нахрапистого эгоизма, доставшегося явно по наследству»… пираты понимающе кивали и поддакивали, не проникаясь, впрочем, масштабом его проблемы.
-В следующий раз, - встретившись взглядом с Фэйтоном, он подошёл и погрозил кулаком, - я тебя к нему и на парсек не подпущу! Он серьёзный государственный преступник, и это моя работа…
-Работа не волк, - внаглую игнорируя его жестикуляцию, откликнулся Фэйтон. Он уделял больше внимания забавному хвостику на голове Викки, чем кипятящемуся копу, - дальше напомнить?
-Спасибо! Но, ладно, с тобой позже потолкуем. Сначала надо бы, реально, сменить обстановку. Я знаю одну точку недалеко отсюда, самое лучшее место, чтобы подвести итоги…
-И съесть шницель, - не в тему, но очень даже к месту, перебил его Фэйтон, - с кровью.

отредактировано: 20-11-2010 12:43 - Лои-Сан

Конечно! Надо же все хвосты подобрать.

Просторный трёхэтажный дом с амбарами и мельницей в небольшой рощице возле озера в последнее время пустовал, но этой ночью его окна снова светились. Ферма в восемнадцати километрах от Чикаго, пришедшая в запустение задолго до войны, осталась бесхозной и после неё. Это не могло не радовать: иначе двум отрядам, пиратскому и наёмничьему, негде было бы отдохнуть после успешно, хоть и не без потерь, проведённой операции. Когда-то лидеры Сопротивления, в том числе и сам Непьер, встречались здесь для разработки партизанских диверсий, теперь же Шон иронично качал головой, глядя на компанию, которую он сюда привёл. Сборная солянка… шумно выдохнув, он не дал мозгу перегрузиться и вернулся к тому, чем занимался – уединённо сидя в эхолёте, он копался в видео, готовя его к отсылке в нужные инстанции. В связи с тем, что кое-какие личности настоятельно попросили вымарать их из «блокбастера», задачка это была не из простых.
Неподалёку раздавался плеск воды, болтовня и смех, взвод Ройда дружно мыл эхолёты. Конечно же, они распугали всю рыбу, с помощью которой предполагалось решать проблему кормёжки сорока шести (считая наёмников, спасённых заложников и «руководство») голодных единиц личного состава, но пираты и не утруждали себя бдением с удочками. Поглушив рыбу взрывчаткой, они собрали «улов» в вёдра и отнесли поварам, роль которых взяли на себя трое пехотинцев. Лицезрея это варварство от начала до конца, Непьер хотел высказать Криоптусу всё, что думал о его отребье, но, услышав мольбы своего желудка, сухо обронил нейтральное «капитан, займитесь дисциплиной»…

«Молния» и «Валькирия» стояли рядом, с открытыми люками и опущенными трапами – и у наёмников, и у пиратов были раненые, и Викки, единственной обладательнице медицинского образования, пришлось работать на два фронта, снуя из корабля в корабль. Ей понемногу помогала Лейя и двое пиратов, знающих толк в первой помощи, но этого было мало… Фэйтон некоторое время наблюдал за Викки с расстояния, отмечая, что она очень неплохой военврач, и жалея, что никак не может ей в данный момент пригодиться. Кто она? Учёная с докторской степенью, не последнее лицо на кафедре военной медицины в Институте Военно-Космических Разработок в Рио-де-Жанейро. А он кто? Всего лишь объект… что и подтверждает клеймо «P-2 GR-1».
«Надо вытравить», - подумал он, почесав тёмно-синие буквы на плече. Внезапно накатившая тревожная грусть толкала его на путь всё более глубокого и жестокого самокопания, но он не стал на этом зацикливаться, направившись к озеру, мыть эхолёт. Практика доказывала: побороть уныние можно только углубившись с головой во что-нибудь полезное. Закончив, он вымылся сам, с большим удовольствием стянув с себя измазанный сажей жёсткий комбинезон и взамен надев свои джинсы, майку и клёпаные ботинки, привычные и удобные… а ещё он снял бандану. Без неё он всё ещё чувствовал себя не в своей тарелке в присутствии посторонних землян, но и это он решил перебороть.
Из домика, где варилась в котле рыба и жарились на углях походные лепёшки, уже тянуло вкусным дымком, и Фэйтон хотел было пойти обратно, к свету костров и весёлой мирной суете, где ему ничто не угрожало, но приструнил аппетит и резко отвернулся. Его понесло в рощу, где он мог бы побыть один и привести эмоции в порядок, однако его вовремя отловили.
-Вот ты где… слушай, сделай добряк, а?
Фэйтон хотел фыркнуть и продолжить путь, но это всё же был Металлург, длинная толстая сигара у него в зубах рассеивала темноту, как маленький факел. Бесцеремонен, как всегда, но, учитывая, сколько добряков он сделал для изгоя, не имеющего за душой ни гроша…
-Что именно?
-Её величество изволила продрать глаза, - сообщил капитан неуверенным шёпотом. Во избежание побега и неадекватных выходок Ливии он запер её в своей каюте, поглядывая на неё через монитор в кабине, но никак не ожидал, что она придёт в себя так рано.
-И… что?
-Проведай её! Ну… хавчик отнеси. И колёса, вот, - порылся он в кармане и дал Фэйтону пригоршню пилюль, среди которых был аспирин, обезболивающее и успокоительное.
-Хм, ладно, сделаю, как просишь, но почему я?
-А кто, я что ли?! Мне некогда, я Симбаккой связаться должен, - объяснился Криоптус, - и не ребят же моих к ней посылать? Она дико ненавидит землян! А ещё, говорят, она суицидальная…
Когда они вернулись, повара уже пригасили кострища под котлами. Народ сбегался в дом, предвкушая славный ужин (а какой ужин не славный после битвы-то?), и пираты отличались особым рвением, Ройд требовал себе целую рыбину… Лейя назидательно комментировала его бескультурие в духе «вот так делать не надо», любуясь на чинно трапезничающих наёмников. Имперские воины умели держать марку. Среди стука ложек и громких пиратских восторгов по поводу супа даже Непьер не заметил появления и исчезновениия Фэйтона, налившего порцию явно не для себя.

Открыв дверь с помощью выданного Металлургом магнитного ключа, он поймал себя на том, что боится пролить уху. Чтобы этого гарантированно не произошло, он поставил чашку на столик возле дивана и замер, как вкопанный, с сомнением оглядывая лежащую на боку Ливию. На то, что она уже в сознании, указывали быстро шевелящиеся глаза под закрытыми… нет, плотно сжатыми, напряжёнными веками. Дышала она тоже очень тяжело и неритмично.
«И чего ты боишься? – укорил Фэйтон сам себя, - если даже у демонов твоей памяти кишка тонка уволочь тебя в прошлое, то ей это тем более не под силу… соберись, тряпка!»
Он устыдился, подбодрил себя и сел на край дивана, в одной руке перекатывая гладкие таблетки, а другой неназойливо потормошив соплеменницу за плечо.
-Ливия.
Почему-то он ждал, что она вскочит и рывком шарахнется от него, как от прокажённого, или ударит, как сделал бы больной истерией человек, но Ливия его удивила… вздрогнув, она приоткрыла глаза, нерешительно, но без страха, будто заново родившаяся, то бишь извлечённая из инкубатора, и на её заострившемся лице снова обозначилась та самая улыбка. Блаженная.
-Фэйтон… ты же Фэйтон, да?.. – дрогнули высхшие губы. Она медленно приподнялась на руках и села, пододвинувшись ближе.
-Да. – Он кивнул, не лукавя, - Фэйтон-2.
Ливия проигнорировала «два». Её уши сработали как фильтр и не пропустили это слово в её воображение, в котором она жила сейчас отдельной, на миллион парсек удалённой от реального мира, жизнью. Перед ней сидел он. Здоровый, сильный… молодой. Стало быть, верны были мистические воззрения землян о том, что за серым смертным занавесом усопшие выглядят так, как выглядели в лучшие свои годы! Ливия была слишком взволнованна, чтобы начать рассматривать саму себя, но если бы она заглянула в зеркало, захватившие её разум иллюзии явили бы ей ту искрящуюся жизнью юную девушку, которой была она на Марсе сорок четыре года назад.
-Фэйтон…
Слыша голос, заворожённо произносящий его имя, Фэйтон не мог понять, что с ней происходит, но понял мгновенно, стоило лишь Ливии сократить дистанцию – резко, порывисто и почти до нуля, так, что ему стало крайне некомфортно. Её правая рука крепко обвила его шею, а левая стала изучать рельефные пятна на лбу… левый жёлтый треугольничек, правый, затем красный ромбик посередине. Пальцы пробежали по бровям и носу, чуть задержались на высоких скулах, скользнули к губам – но дальше Фэйтон справился с минутным параличом, мягким движением высвободился из её рук и не до боли, но чувствительно сжал её запястья, возвращая себе контроль.
-Ливия, ты в бреду, - констатировал он.
-Ч-что ты говоришь, Фэйтон? – моргнула она, не переставая улыбаться, - мы ведь оба уже мертвы, нет больше нужды скрывать друг от друга наши чувства…
-Ливия, послушай, - встряхнул он её и похлопал по щеке, - я не тот Фэйтон, которого ты хотела бы видеть. Я его клон. В отличие от него, я живой, и ты пока что тоже. О твоих суицидах я наслышан, но мой тебе совет: бросай это дело… лучше супу поешь. И пилюли выпей.
«Хреновый из меня психотерапевт», - усмехнулся он про себя.
-К-к-какие пилюли?.. – улыбка ушла, Ливия напряглась всем телом и ощущение боли вернулось к ней, лучше всяких слов разрушив ажурную фантазию, а смерть, которую она придумала, осталась позади. Исполненный горечи взгляд обиженно переполз с таблеток в руке Фэйтона на его лицо.
-Я не он, - очень тихо произнёс он фразу, через которую уже привык выражать свою сущность, и добавил, пережив нечто вроде вины за причинённое несчастной женщине разочарование: - он умер.
Ещё несколько секунд Ливия всё так же лелеяла давно истлевший образ, но постепенно возвращалась в реальность. Слёзы размыли видимость, и, когда она сморгнула их, видение бесследно истаяло, и она осознала, что этот Фэйтон действительно другой… живой.
-Пилюли, - настаивал он, подбрасывая их на ладони.
-Есть, чем запить? – хрипло спросила она.
Вопрос его обрадовал. Убеждённые самоубийцы не принимают лекарств! Ливию подменили? Он поискал вокруг воду, и, не нашедши, интуитивно сунулся в миниатюрный холодильник за диваном, где покоились разные ёмкости с жидкостями, не все из которых содержали спирт.
-Вспомни хорошенечко, - пока Ливия жадно пила квас, прогоняя привкус таблеток, Фэйтон решил прояснить её память и заодно отвлечь от самоедства, - ты ведь меня уже видела. Он при тебе разбудил последних клонов Шивы, Дракониса и Тайфуниса… - получив медленный кивок, он не преминул продолжить: - а рядом с ними была ещё одна капсула.
-Да, - опустошённо подтвердила Ливия, поставив недопитую бутылку на стол. – Он берёг тебя… у него был целый штат медиков, а когда все предали и покинули его, он заботился о тебе сам, потому что не доверил бы это ни Преториусу, ни даже мне. Насколько я помню, он не планировал будить тебя до… м-м, до самых последних минут своей жизни…
-В течение которых он разлагался заживо! – не сдержавшись, Фэйтон с сарказмом перебил её, - я благодарен Наре Бёрнс за то, что положила этому конец.
-Я знаю… - поёжилась Ливия, и, испугавшись своих слов, призналась: - я тоже. Она сделала то, что должна была сделать я, как он и просил, когда был ещё в здравом уме.
-Прости меня, - Фэйтон взял себя в руки, поспешно выправляя русло диалога, но оно и не искривлялось, Ливия пропустила колкость мимо ушей и поплыла на волнах ностальгии:
-Я любила его с самой первой встречи… хочешь, расскажу, какой она была?
Она начала, не дожидаясь одобрения или отказа. Да, его ждал ужин, он хотел, чтобы Викки скорее разобралась с ранеными и освободилась, но он всё равно сидел и слушал Ливию… и словно видел её ранние годы, проведённые в Магинусском Университете.
В 2078 году по приказу Фэйтона-1 на Марсе было построено первое учебное заведение специально для неосапиантов, где молодые особи, выведенные взамен погибших в восстании, могли получить образование не хуже, чем человеческая молодёжь. Первыми преподавателями были люди, но со временем их потеснили вчерашние выпускники, одной из которых была и Ливия, с отличием окончившая истфак. В контексте истории она увлекалась культурологией и её окружала небольшая группка студентов, вдохновлённых её статьями о том, что у неосапиантов должна быть своя собственная культура без оглядок на землян. Они регулярно собирались после лекций в галерее под открытым небом, а могли и отправиться гулять по городу, и однажды, во время такого вот «семинара на выезде», Ливия почувствовала на себе внимательный взгляд. Генерал-губернатор часто «ходил в народ» – разумеется, с охраной и при оружии, но к девушке, сидящей в компании друзей у фонтана на площади, он подошёл один и без малейшего официоза поинтересовался, не та ли она Ливия, которую сайты и газеты о светской жизни Магинуса описывали как «восходящую звезду неосапиантского будущего». Ливия ответила уклончиво, сомневаясь в заслуженности титула, но от Фэйтона-1 не укрылось, что её щёки приобрели фиолетовый оттенок, и он улыбнулся, сказав, что не стоит стесняться очевидного. Он пожелал ей успехов во всех начинаниях и они попрощались, а вскоре она получила письмо с предложением встретиться снова у того же фонтана, но при звёздах… и эту встречу благословила судьба. Вождь пришёл с карманным компьютером и показал Ливии несколько 3D-картин, предложив угадать с трёх раз, кто их смоделировал, но она догадалась с первого раза и даже не допускала мысли, что автором мог быть какой-нибудь «полноценный», то есть белокожий и волосатый, художник. В картинах генерал-губернатора всегда была тьма космоса, но свет звёзд и галактик был таким живым, что, казалось, распространялся за пределы рисунка. Именно это сделало Ливию ценительницей его творчества, которое видели только её глаза. Она умела хранить секреты… этим и закончила она свой монолог.
-Спасибо, - искренне шепнул Фэйтон. Он не жалел, что задержался в каюте.
-Не за что. Кто-то ведь должен это помнить после меня, правда? – Ливия покачала головой, удивляясь своей откровенности, - ты самый достойный… для этого и ещё для кое-чего. Моррингер выдирал это из меня клещами, а тебе я скажу сама, потому что это мой долг, - впилась она глазами в помрачневшего «престолонаследника», - запоминай: Антарктика. Восемьдесят три, пятьдесят два.
-Неужели это то самое… - подумал он о завещании со сбоем кодировки в конце.
-То самое! Распорядись, пожалуйста, с умом. Даже такие вещи можно использовать во благо, а не во зло… а теперь, если не возражаешь, я всё-таки съем этот суп.
-Не возражаю, - лишь на это Фэйтона и хватило. Ему только что-то вручили, ни много, ни мало, «устройство судного дня», не хватало только блестящей упаковки с бантиком и блёстками и значков с указаниями – не переворачивать, не держать близко к огню, беречь от детей…
Ливия набросилась на остывшую тарелку, как оголодавший зверь, и он окончательно удостоверился, что его совет насчёт самоубийства она приняла к сведению всерьёз. Не мешая ей утолять недельный голод, он пулей вылетел из каюты и наконец-то сам добрался до супа, которого на дне котла оставалось совсем чуть-чуть. Не шницель с кровью, но и не сухпай.

Наутро сопротивленческая «штаб-квартира» опустела, но только наполовину. Первый и второй этажи дома всё так же занимали пиратские эхолётчики и пехота, «Валькирия» пока что тоже стояла на берегу, рядом с вмятинами от шасси улетевшей «Молнии».
Казалось, что временно вернулся сентябрь. Ветер разметал и развеял клочки облаков, на светлое поле небосвода выползло почти по-летнему тёплое солнце, и вода в озере снова стала синеватой. Рыбачить в ней после вчерашней «бомбёжки» было делом неблагодарным, но завтрак всё равно был по расписанию: в погребе случайно обнаружился ящик консервов, лежавший там ещё с войны…
-Шон! – в запертую на засов дверь комнаты, где мертвецки спал Непьер, громко постучали.
Недовольно завозившись на жёстком матрасе, полицейский что-то бессвязно промычал и перевернулся на другой бок, но стук стал настойчивее, визитёр не сдавался:
-Непьер, тебя вызывают!
Открылся один глаз, затем второй. Завёлся и заработал мозг, логически продолжая картину вечерних событий. Шон поднялся, похрустел затёкшими суставами и открыл дверь. Там стоял Веласкес.
-Я проходил мимо твоего эхолёта и услышал, - уточнил он.
-О, не прошло и полгода, - всё поняв с полумысли, Непьер спустился на первый этаж, в амбар, где был припаркован эхолёт, влез в кокпит и скомандовал компьютеру принять сигнал.
Шумовая рябь рассеялась и на экране нарисовался носатый Брайан Лэнгли, его новый (если считать с начала мирного времени) непосредственный начальник в головном штабе полиции Чикаго.
-Ну наконец-то, - шеф был на иголках, но улыбался – первый признак того, что он доволен. На заднем плане бегали, как ошпаренные, чины помельче, - ох и весело же вы отгулы проводите!
Лэнгли побарабанил пальцами по пульту, собираясь сказать что-то ещё с тем же смыслом, но тут его окликнул оператор и он повернулся боком, чтобы взять распечатку.
-Это что?
-От избиркома, - донеслось сзади.
-Отлично, шестерёнки завертелись, - одним глазом Лэнгли изучил послание, а потом снова посмотрел на Непьера и поделился оперативной информацией: - они хотят снять его кандидатуру! Заменить его на, э-э, - глянул он снова на листок, - Джейн Холланд. Милая толстушка, но шансов у неё нет.
-А в СМИ уже что-нибудь есть?
-Есть, но вы проспали. Официальную версию только что озвучили в «Вестях».
-Какую ещё официальную?.. – опешил Непьер.
-Урезанную! А вы что подумали? Никакого вранья, но и о глобальных размахах Моррингера ни слова, мы этот срам с ходу засекретили, а иначе сами знаете, что в «таунах» начнётся… не гоните лошадей, полковник Непьер, всему своё время. Интерпол уже объявил его в межпланетный розыск.
-Понял, понял. Да уж там и без геноцида жареного хватает. Что мне с этими двоими делать? – решил Шон первым поднять вопрос о спасённых заложниках.
-Не мурыжить, - ответ Лэнгли его обрадовал, - за ними скоро прилетят. Я распорядился подготовить для них временное жильё у нас под боком, с медпомощью и охраной, и обеспечить доступ прессы… в меру, естественно. Клоуна МакКенны, например, там и ноги не будет.
-Это важный момент, шеф, спасибо. Мне быть на линии?
-С вами свяжутся, а пока будьте с подопечными, - с этими словами Лэнгли отключился, на экране снова возникла заставка в виде значка американской полиции. Непьер победно потёр руки, только сейчас заметив, что Том заботливо поставил ему на пульт открытую банку тушёнки с торчащей вилкой.

Джонас Симбакка был не в настроении – до того, как Металлург после восьми безуспешных попыток пробиться на защищённый канал получил-таки устойчивое соединение, вождь всех пиратов распекал своего торгового представителя, не нашедшего общий язык с богатым контрагентом. Они находились на Венере, связь с которой нередко оставляла желать лучшего, и голографический сигнал то пропадал, то шёл с задержкой, но аудио было в полном порядке, и в течение целых десяти минут из динамиков в рубке «Валькирии» сыпались угрозы пустить провинившегося на холодец. Металлург ждал окончания спектакля, утомлённо подпирая голову рукой, и сочувствовал своему командиру, радуясь, что это не его проблемы… На Титане, где на северном полюсе чихают, а на южном кричат «будь здоров», налаживание новых контактов зависит не от этикетных реверансов, которые раздражают пиратов и очень ценятся в Ближних Мирах, а от возможностей и потребностей сторон.
-…да знаю я, что она фифа! Сам фифой не будь! Иди и скажи ей, что мы согласны на её цены, - уже вполне видимый, Симбакка выпроводил торговца прочь и подтвердил входящий сигнал, - здравствуй, Криоптус. Если бы ты только слышал эту галиматью…
-Слышал, адмирал, - улыбнулся Барон, - буксует ваш купец, но и венерианцы не подарок. Не забывайте, они всё ещё считают, что мы дикари и нас нужно приобщать к высокой земной культуре.
-Я им приобщу! – взрычал Симбакка, но уже сбавлял обороты: - уфф, ладно. Давай, докладывайся.
-Заблокируйте дверь, это не для широкой публики… тут такая эпичная заварушка была!
Кустистые брови главаря, нависающие над его наморщенным носом, мало-помалу поднимались, глубокая морщина между ними разглаживалась. Когда Криоптус впервые упомянул клона Фэйтона, Симбакка шумно кашлянул и снова насупился, помня о своих счётах с оригиналом, но не стал перебивать, а вникнув в суть дела, с восторженным огнём в глазах воскликнул:
-Всё правильно сделал!
-Я или Фэйтон?
-Вы оба, но ему я завидую больше.
-Э-э… а можно поподробнее?
-Знаешь, сынок, - внезапно перешедши на полушёпот, Симбакка приблизил бородатую физиономию к голокамере, и Криоптус невольно последовал его примеру, - Моррингер – мой кровник. В 2096, когда мы отстаивали астероидный пояс, он нарушил устав Эхофлота и застрелил моего дядьку, корабельного механика, а потом выкинул в открытый космос его жену. Жаль, что потом мы с ним просто физически не могли пересечься… его услали на рубежи земной зоны, куда нам дороги не было.
-А на войне? Он ведь порой бывал так близко к вам… на самом «Резолюте-2»!
-Альянс, - до хруста сжав кулак, протянул Симбакка, - ради альянса я не раз поступался главным пиратским императивом, око за око и далее по тексту. Но если прощение Хэлласа, например, оказалось оправданным шагом, то это… Моррингер ушёл из Эхофлота, но у меня до сих пор связаны руки. Как же я хочу раздробить ему суставы и бросить на съедение крысам!
Шутливый ответ, вертевшийся на языке у Криоптуса, так и не был произнесён. Вождю не смешно, для пирата нет ничего унизительнее, чем потеря возможности совершить кровную месть, а учитывая становление мирных отношений между кланами и населением Ближних Миров, эта возможность у Симбакки отсутствует вдвойне. С момента окончания войны пираты, образовавшие альянс с Эхофлотом, больше не пираты, а некто вроде космических казаков, а Симбакка, соответственно, атаман, тогда как собственно пиратами остались те, кто не пошёл по его стопам. Бандформирования на Тетисе и лунах Юпитера, кочевые группы бывших жителей Хаоса – да почти все Дальние Миры! Лишь Титан может считаться островком стабильности, но он, во-первых, ровно наполовину неосапиантский, а во-вторых, умудряется тридцать лет сохранять имидж своеобразной «terra incognita», что и является залогом его спокойного, относительно безбедного существования. Симбакка был и остаётся высшим главнокомандующим, но бремя перемирия возложило на него непосильную миссию: призвать к миру всех пиратов без исключения. С такой задачей не очень-то погоняешься за кровником, а поручать это дело киллерам вместо того, чтобы самолично лишить врага жизни значит опозориться на все кланы.
-Передай этому… Фэйтону… что я желаю ему доброй охоты. Если он прикончит это уё… - заглушили мат помехи на линии, - я не буду считать, что он вырвал у меня кусок из глотки.
Сложив пальцы в замок, Симбакка что-то зашептал и забормотал себе под нос, вороша в уме прошлое, и Металлург, чтобы не затягивать молчание, решил сменить тему:
-Адмирал, на Титане всё о'кей?
-Ну, если это «о’кей», то да, всё спокойно… - Симбакка вздрогнул и взялся за амулет на шее.
В отличие от стальных цепей Криоптуса, выражавших всего-навсего любовь к хэви-металу, причудливая подвеска на шнурке под бородой у Симбакки была оберегом. Эта маленькая косточка, обмотанная красной тесёмкой, походила на птичью, но старые пираты, его ровесники, поговаривали, что она детская и принадлежала его умершему в младенчестве брату. Если на Земле и Венере религии давно уже канули в лету, выродившись в мешанину нестрогих и неповсеместных традиций, то пираты, у которых бытовало старое язычество на новый лад, всегда славились своим суеверием.
-О, сейчас опять про демонов начнёте…
-Не пойми меня превратно, сынок. Я рад, что ты сделал из говна конфетку! Недра богатые, климат на экваторе неплохой, да и природу вы там любопытную культивируете… но не все могут жить бок о бок с нечистью. Думаешь, я просто так сбагрил тебе этот ледяной рассадник чертовщины?!
-Спасибо, что сбагрили, там хорошо, никто не досаждает… но что стряслось-то? - тихо и уже без ухмылки спросил Металлург. Слишком уж занервничал Симбакка, когда они заговорили о Титане.
-Хех, вот видишь, викинг инкубаторский, сбил я с тебя спесь, - восторжествовал тот.
-Сбили, адмирал. Насчёт нечисти не знаю, но вот паранормальщина творится вовсю, - нехотя поделился Криоптус наблюдениями, - ну, что там произошло? Чего я не знаю о собственном доме?
-Щенки Джубайла, из тех, что выжили, говорят, что семь лет назад видели на Титане демона во плоти и едва унесли ноги. Он почти половину их шараги вырезал!
-Семь лет назад? Помню, в то время я помогал Девочке обустраивать базу на плато Ксанаду, периодически расквашивая щи Джубайлу. Спрошу у неё, вдруг она в курсе…

Красный кленовый лист описал в воздухе витиеватую спираль и упокоился на земле, укрытой ковром из сотен таких же. Второй лист сорвался с той же ветви и повторил его путь, но не до конца – Фэйтон поймал его и стал задумчиво крутить между пальцами за черенок. Сидя на стволе поваленного дерева, он слушал тишину вдали от толпы. Разговоры Веласкеса и Дирка, то о науке, то о бизнесе, были интересны, но лишь когда не касались скучных цифр, а пиратский трёп на ещё более нехитрые темы, особенно похабные анекдоты, вызывал неприязнь. Викки… даже в тридцати метрах от неё Фэйтон по ней скучал, но у того, что он ещё до рассвета улизнул за забор, была причина: он не хотел, чтобы она увидела его таким вялым и подавленным. Судя по тому, что целых три часа он был в одиночестве, ему это удалось, вернее, он так считал, пока ему на глаза не легли две ладони. Всё-таки выследила.
-Угадай, кто?
-Леди Вейдер.
-Нет.
-Ливия.
-Мимо.
-Тогда сдаюсь.
Викки вышла из-за спины Фэйтона и приблизилась почти вплотную. По сравнению с утром сейчас он чувствовал себя спокойнее, присутствие девушки уже не вызывало неловкости. Ему вдруг стало весело и он притянул её к себе, обняв за талию. Их лица находились почти на одном и том же уровне, она увлечённо засмотрелась на золотистые радужки его глаз – в них играли блики света…
-Вот, теперь я знаю, что ты на меня не злишься.
-И с чего бы мне злиться? – не понял он смысла её вопроса.
-Ну, мало ли… заявилась без спросу, отвлекла от высоких дум.
-Не говори так. Чем думы выше, тем сильнее я хочу разделить их с тобой, но так вышло, что они меня расплющили, - не нашёл Фэйтон более ёмкого и меткого слова, - ты готова это услышать?
-Да. Ну так что там у тебя? Ты выиграл всемирный конкурс двойников?
-Круче: мне подарили аннигилятор!
…Фэйтон поведал Виктории о своём вечернем разговоре с Ливией, в том числе и о координатах того места, где лежало, скрытое во тьме и скованное льдами, наследство диктатора. Кругом не было ни души, подслушать их могли только опадающие листья, но он говорил почти шёпотом, ещё не свыкшись с мыслью о посмертной «щедрости» предка. Получите, как говорится, и распишитесь. Небо не упало на землю, моря не вышли из берегов. Ничто не изменилось оттого, что ему стало известно, где до востребования лежит посылка. И всё бы ничего, вот только в ней находилось самое страшное в мире оружие, способное распылить целую планету на субатомные частицы…
-Я хочу его увидеть.
-А... дальше? – у Викки вмиг пересохло в горле, Фэйтон почувствовал, как задрожали её руки, сцепленные у него за затылком, как напряглось всё её тело, будто она пыталась удержать его – такого, какой он есть – от шага за запретную черту, за которой он мог… теоретически мог стать другим. Чужим, далёким. К счастью, их мнения о подобной перспективе совпадали.
-А дальше надо подумать, - не желая казаться пафосным занудой, он подчёркнуто легкомысленно отмахнулся от проблем глобального значения и легонько куснул Викки за мочку уха, - ну, что такое? Я же не сказал, что собираюсь его взорвать! Можно использовать его нецелевым образом… как-нибудь толково. Правда, сейчас меня больше волнует, как удрать отсюда в Антарктику.
-Прямо отсюда, аж в Антарктику? - огласил рощу её искренний смех. Так смеются, чувствуя неземное облегчение после гнетущего, давящего ужаса перед чем-то непоправимым.
-Да, а что? Я серьёзно, только сбежать бы от Непьера.
-Можно не сбегать, а приватно поговорить, например, с леди Вейдер. Непьер ей не указ. Ну как?
-Неплохо. Пойдём, позвоним. Через эхолёт, а то у меня нет комлинка…

Самыми тяжкими для Шона пришлись последние полчаса перед тем, как во двор фермы приземлился планёр. Продемонстрировав значки, врачи и сопровождающие дали знать, что их прислал сам Лэнгли, и полицейский с чувством выполненного долга полетел в город вместе с Дирком и Томасом. Для них вся приключившаяся эпопея наконец-то была окончена. Ничто не омрачило эту встречу… потому что тем, кто мог бы это (разумеется, нечаянно) сделать, Непьер посоветовал спрятаться в «Валькирии», а сам шаттл замаскировать. На миг он снова почувствовал себя лжецом, утаивающим от следствия важные детали, но унял взыгравшую совесть тем фактом, что отсиживающаяся в шаттле компания заслужила, чтобы её интересы – не попасть в объектив ненужного внимания – тоже учитывались. Более того, Викки и Фэйтону он даже пообещал привезти гостинцев, когда вернётся.
И вот он возвращался, а гостинцы покоились в багажнике. Медовые пряники для доктора, шоколадки для его высочества, чистая одежда для обоих, водка для пиратов…
Его встретил пустой дом. Пустой двор, пустая поляна, потушенные костры. Первой мыслью было то, что пираты решили над ним прикольнуться и замаскировались, но, просканировав местность сонаром, Непьер подтвердил своё подозрение: в его отсутствие все они сбежали.
-Вашу мать!!! – в отчаянии выкрикнул он, вспугнув птицу.
Тишина растягивала время, за минуту он устал, как за час, а под глазами налились мешки. Упадок сил обрушился на копа так внезапно, что он ощутил себя немощным стариком. Маразматиком.
-Всё как говорил мой батя, - процедил он вслух. Птица, покружив над усадьбой, снова села на плетень и стала безмозгло коситься на него глазами-бусинами. – Нет мёда без дерьма! И ведь как всё предсказуемо, чуял же, что так оно и будет! Нет: надеемся на лучшее, верим в справедливость…
Комлинк испустил короткую трель, извещая о входящем звонке не с работы. Шон скрипнул зубами и заткнул средство связи. По работе он знал, что сказать, и знал, что ему ответят, а с кем-либо из личного круга общения лучше в таком гадком настроении не разговаривать, за исключением разве что Марша… стоп, а не его ли это номер? Убедившись, что его, Непьер перевёл дух и охотно перезвонил.
-Здорово. Ты вовремя.
-Как оно?
Шон ответил правду, и самым близким по смыслу синонимом было «хреново».
-Буду знать теперь, как бабам верить, - не сдержался он. А ты как?
-Аналогично… - прогудел Марш, - слушай, залетай ко мне… разговор тут есть, не сетевой.
Непьер невесело усмехнулся, прикидывая, как ему быть в том случае, если таки вызовут с работы, но, вспомнив, что сегодня суббота, послал всё к чёрту и оттолкнулся от земли со спокойной душой.

…К Маршу он зашёл с бутылкой в руке, позаимствовав из ящика, купленного для пиратов. Хрен им, а не водка. Пусть погреб капитанский расхищают, раз такие умные…
Джей Ти открыл ему молча, и молча же провёл на кухню. Всё ясно и без слов, а то, что топить горе в спирте при свете дня не принято, космолётчиков, в том числе и бывших, не волнует. В космосе дня и ночи не бывает, после Эхофлота они оба забыли связанные с этим предрассудки.
-Будешь? – спросил Шон, поставив бутылку на стол.
От рюмки Марш не отказался, это обещало подействовать благотворно на его мозг. С того самого момента, как его жена упорхнула в свой грёбанный круиз, он не мог думать ни о чём связном… но когда Непьер предложил вторую, он отрицательно помотал головой:
-Спасибо, допился уже, - многозначительно кивнул он в сторону детской, где Ольга с поистине академической организованностью ковырялась в сломанном бластере. Перегорев ещё год назад, он валялся в шкафу, но оказался подходящим предметом, чтобы увлечь дочку на то время, пока отец с другом не обсудят неприглядную изнанку бытия. Пройдёт час, и она его починит… вся в дедушку.
Непьер налил стакан и залпом опрокинул в рот, сморщился, шумно втянул воздух. Марш не делал попыток разговорить его, пока он не начал сам, прожевав солёный огурец:
-Всё из-за её мамаши, да?
-Угу. Всем услужить готова, без разбора! – стиснул кулак Джей Ти. Водка уже окрашивала его щёки в лёгкий розовый цвет. – И я туда же, учить жизни кинулся, дубина стоеросовая.
-И что?
-Хвостом вильнула, и неизвестно, когда мне её теперь ждать. А ещё звонят ей всякие… ёптить! «Уси-пуси, Фэйтон!», - с обидой передразнил Лейю Джей Ти, - это она специально, что ли?! Но, Шон… там, на экране… была… такая… морда… я, наверное, умом уже тронулся…
-А-а-а… - досадливо рыкнул Непьер и раздражённо махнул рукой, - ничем ты не тронулся. Безобидная морда, зуб даю. Мы с этой мордой за одним столом сидели… так что отбой, капитан Марш.
Джей Ти поперхнулся. Когда Лейя ушла, он долго собирал воедино разъхавшиеся врозь ум и разум, не веря, не желая верить и гоня единственную достоверную догадку прочь. Он предпочитал убедить себя в том, что Лейя с каким-то своим дружком (неосов с красно-жёлтыми метками пруд пруди) разыграли перед ним тупой фарс, он даже решил, что сошёл с ума, потому что обратное – то, о чём так буднично, с бухты-барахты поведал Непьер, было и страшно, и невероятно. И опровергнуть это было нечем.
Что он знает о судьбе клона Фэйтона, которого они со взводом нашли в бункере? Ничего! Он вообще о нём не думал! Были думы поприятнее, чем отродье врага. Ползучий ужас, пробиравший его до костей, пережёг остатки наивности и заставил его одномоментно протрезветь.
-Рассказывай! – набросился он на Непьера.
-Да нечего тут расска… - икнул тот, - …зывать, твоя ж-жена побольше меня знает.
-Ты с ней в одной каше варился, вот и выкладывай всё, как есть!
И Непьер, тяжело вздохнув, выложил.
Марш больше не пил, и, пока его друг с начала и до конца изложил, перемежая матерком, навязшую в зубах историю, успел воскресить в памяти все свои личные встречи с Фэйтоном, первым… Оказалось, что он плоховато их помнит. И на Марсе, когда его команда взяла генерал-губернатора в заложники, и в бункере с аннигилятором побороть Фэйтона было для него или способом закончить войну, или условием для спасения своих близких, но никогда – самоцелью. Джей Ти никогда не питал ненависти к неосапиантам, и если бы Фэйтон не развязал межпланетную мясорубку, он так и считал бы его не более чем борцуном на высоком посту. Клон же его, по словам Непьера, был просто жертвой политического криминалитета, реализовавшей присущее всем разумным существам право на самооборону…
-Если он и зло, - подвёл итог коп, опять громко икнув, - то в разы меньшее, чем Мор… Морген… Мор-рин-гер! И не забывай о клоне Ш-шивы – мы с Марселой обязаны ему ж-жизнями.
Первичный шок схлынул, испуг за Лейю тоже. В конце-то концов, она сит-леди, чей лазерный меч уже стал продолжением её руки, а Виктория Сян – обычная девушка, хрупкая, невоинственная. Нежность, которую к ней проявлял её синекожий спутник на встрече ветеранов, не заметил бы только слепой, и Джей Ти вдруг вспомнил свою шутливую фразу про персональное задание. Викки побывала в плену у Моррингера и чуть не погибла в лабиринте, но всё равно осталась в живых, а это значит, что Фэйтон-2 выполнил задание на пять с плюсом. «А можно я тоже вас поблагодарю, коммандер Марш? За всё, что вы сделали, и за то, что Виктория сейчас здесь с нами», - это были его слова.
Но оставался аннигилятор. Аннигилятор! Здоровенный металлический блок, окружённый электромагнитным полем, отключение которого повлечёт за собой смерть всей Земли в ослепительной вспышке цепной реакции. Если первый Фэйтон и любил красоту, то только такую. Джею Ти часто снился сон, как аннигилятор, во всей своей убийственной мощи, сияет перед ним, выжигая глаза, а его создатель, купаясь в излучении своего сокровища, радуется предвкушаемому концу света. То, что сразу же после смерти Фэйтона аннигилятор был вывезен далеко за астероидный пояс и уничтожен, успокаивало, но, выходит, их с самого начала было два, и второй – да, наверняка деактивированный, но это роли не играет – до сих пор покоится в Антарктиде? Где-то на Земле?! Нет, это или утка, или дичайший пи…
-Шон, хватит бухать, - вмиг очнувшись от захвативших его переживаний, Джей Ти обратил внимание на то, в каком паршивом состоянии находится его друг, - вставай, я отведу тебя в гостиную.
-Н-не вздумай! Сам, всё сам… я домой. Спасибо, что посидел со мной.
-Сам, сам… сам ты и шагу не ступишь, - проворчал Марш, помогая Непьеру встать и удерживая его за пояс, - не ершись! До эхолёта провожу, а то с лестницы навернёшься, шею сломаешь.
Будучи здоровым мужиком, бывший лидер земного Сопротивления редко напивался до такой степени, но от дерьмовых обстоятельств не застрахованы даже такие крепкие орешки, как он. Марш спустился с ним во двор, проследил, чтобы он нормально влез в эхолёт. К счастью, современные эхолёты – очень умные машины: фиксируя в мозгу хозяина импульсы, характерные для пьяных, компьютер блокирует управление и на автопилоте берёт курс в точку координат, отмеченную как домашний адрес.
-Ольга! – вернувшись в квартиру, позвал Джей Ти дочь.
-Что, пап?
-Собирайся, - улыбнулся он, в десятый или одиннадцатый раз взвесив все «за» и «против», - мы летим к маме. Похоже, без тебя мне не обойтись.

Арендовать эхоистребитель оказалось довольно легко – в этом Джею Ти помогло электронное удостоверение ветерана войны, наделяющее владельца правом брать во временное пользование любые летательные аппарты, в том числе боевые эхолёты с вооружением. Менеджер транспортно-прокатного салона несказанно обрадовался, что к нему заглянул такой знаменитый клиент, и стал услужливо предлагать ему модели одна другой краше, но Марш, исходя из критерия функциональности, предпочёл не самый новый, но приспособленный к атмосферному гневу двухпилотный эхокрыл. Садясь за штурвал и пробуя киберсвязь, он чуть-чуть замешкался, улыбнулся и со светлой печалью вздохнул, скучая по своему старому другу AA-500 Falcon, ныне занимающему почётный постамент в Чикагском музее военной истории… но, сосредоточившись на насущной проблеме, он стряхнул ностальгию и внёс залог за три дня вперёд. Нельзя поддаваться расслабляющим ум и тело эмоциям. Сейчас – ни в коем случае нельзя, ибо даже без учёта жутковатого известия, которым Лейя и её, с позволения сказать, приятель, огрели его по голове, как обухом, на карту было поставлено очень многое. Слишком многое: если аннигилятор существует, он опасен даже в демонтированном виде. А что, если дьявольская штуковина, как «кольцо всевластия» из небезызвестного фэнтези-романа, имеет собственную волю и пытается попасть в руки пусть и клона, пусть и безалаберного, как, давясь смехом, описывал его Непьер, но всё же Фэйтона… и использует для этого азартных, охочих до приключений людей вроде Лейи?
-Пап, с тобой всё в порядке? – спросила Ольга по внутренней радиосвязи, когда Джей Ти уже выводил истребитель в верхние слои атмосферы. Она сидела в кресле второго пилота, пристёгнутая и в шлеме, как заправский космолётчик, и следила за показаниями метеодатчиков.
-Ты знаешь что-нибудь о новых маминых знакомых? – в свою очередь, спросил отец. На её вопрос он ответил твёрдой, решительной интонацией. Справляться с тревожностью он умел.
-Ты про этого Фэйтона? Нет… ну, вроме того, что он рисовать любит. Мама говорила.
-М-да, «всё чудесатее и чудесатее», как в одной детской сказке говорится.
-Я читала эту сказку, - откликнулась девочка, - интересная… да, пап, а долго нам ещё лететь?
-Два часа сорок семь минут, - глянул Марш на боковое табло, - если хочешь, можешь пока поспать.
-О'кей, разбудишь, когда долетим… - зевнув, Ольга опустила спинку кресла и замолчала.
Джей Ти не смог подавить улыбку. Он гордился, что у него такая дочь. Умная, понятливая, навыками выживания превосходящая любого местного ребёнка. Как маленькая взрослая.
СМАП разродился сводкой метеоусловий. В годы службы Марш её игнорировал, располагая данными от куда более достойных доверия корабельных синоптиков, но лучше что-то, чем ничего… Развернув её на весь экран, он внимательно ознакомился с погодой. Над Южными Оркнейскими островами, куда направил он автопилот, было ясно, но вот над самой Антарктидой по закону подлости вот-вот должны были схлестнуться в смертельной битве циклон и антициклон. Нечего было даже и мечтать о том, что это остановит Лейю. Если ей очень, очень надо, она влезет даже в ад, отстреливая по пути ни в чём не повинную аборигенную живность. Джей Ти мысленно ругнулся и закусил воображаемые удила.
Непримечательные и однообразные, два с половиной часа промчались и исчезли в прошлом. Ольга не хотела просыпаться, закапризничала, но команда «подъём!» и нисходящая линия на индикаторе высоты привели её в чувство мигом. Отец садил эхокрыл на северной оконечности какого-то каменистого островка, и это была не конечная точка пути, а тактический пункт, чтобы отдохнуть, заглушить голос желудка и напрячь голову – Ольгину. Именно от её головы зависел успех всей их затеи, а она уже знала, что от неё требуется, и задавала отцу вопросы исключительно по существу.
-За полярным кругом искать или по всему континенту?
-Как укажут твои чувства, - развёл руками Джей Ти, - тут я тебе не советчик, ты же спец.
Комплимент породил улыбку и подстегнул доставшуюся от дедушки интуицию. Ольга сняла шлем и закрыла глаза, стараясь всё делать так, как учила Лейя. Сила – не вода, она не обтекает тело, а пронизывает его, как реликтовое излучение космоса, и, если ей не препятствовать, начинает пульсировать в едином ритме с сознанием… Ольга медитировала, а Марш за ней напряжённо наблюдал.
-След, - встрепенувшись, сказала она, - слабый. Сила взвихрена… что-то мешает.
-Что?.. – ёкнуло сердце у Джея Ти.
-Успокойся, пап. Отголоски злости и боли, но старые, уже мёртвые.
-Пожалуйста, поднатужься!
-Пытаюсь… след уходит далеко за полюс относительной недоступности.
-Куда?! – опешил Марш и подскочил в кресле. Сердце больше не ёкало, но пустилось в галоп, - если это то самое место… ты можешь показать эту точку на карте?
-Могу, - встряхнувшись, Ольга потёрла разболевшуюся голову, - восемьдесят три градуса южной широты, пятьдесят два градуса и три минуты западной долготы. Земля Эдит Ронне.
Марш дотронулся рукой до волос и пригладил их. Они натурально встали дыбом и сделали его похожим на ежа… великий космос, это же секретная лаборатория Преториуса! Там он впервые столкнулся с неолордами, там он едва не простился с жизнью, подорвав геотермальный энергокомплекс.
-Пап, почему ты такой кислый?
-Да, ничего… задумался, - ответил Марш. Нельзя показывать ребёнку страх.
-Полный вперёд?
-Полный вперёд. Надеюсь, шторм ещё не начинался или уже закончился…

Я таки возвращаюсь в ряды читателей)

Здорово, захватывающе... и очень интересно, что же будет дальше!