...а лето пахнет Солнцем...

Постскриптум есть всегда...
Всегда есть то, что хочется сказать после...Всегда остается та незавершенность, которую хочется завершить...Видимо, для этих записей до сегодняшнего дня такая незавершенность существовала...Теперь ее не будет...Она уходит в другое место...Возможно, более совершенное, чем это...Продолжение....Где-то...Где-то...Где-то....

Невыразимое…



"…Я должна…Прости…"
Она отложила лист бумаги в сторону и нрвно потянулась за очередной сигаретой. Третий час ночи…третья пачка сигарет…третьи сутки без сна. За окном ночь. Холодная, черная, как копоть тьма и…холод, пронизывающий, убивающий все живое, мертвый холод декабря. Она встала с кровати и подошла к окну, к тому самому окну, где умерла ее душа, где вместе с душой погибла она сама. Тлеющая сигарета дрожала в бледных пальцах, а она задумчиво смотрела сквозь миллиметры стекла в ночью Над городом царила слепящая тьма. Не было горящих окон, не было всплесков света фар случайных автомобилей, не было видно звезд…даже диск луны не решался выбраться из-за туч. Все умерло. И только тусклые лампочки фонарей пробивались сквозь метель и ветер, стараясь хотя бы на мгновение наполнить ее душу светом. Но они не учитывали одного - у нее не было души. Девушка, стоящая в ночи, и призывающая ночь, ненавидящая ее до такой степени, что не могла без нее жить, убила в себе душу. Девушка плакала, плакала непроизвольно, будто кто-то насильно сжимал ее и выдавливал по капле жизнь. Затянувшись крепким дымом, она вновь вернулась к кровати, где в груде одежды и бумаг ее ждали три блокнотных листка. Эти три листка изменили ее жизнь. Три дня назад.


Она жила так, как живут миллионы. Она существовала, считая это нормальной человеческой жизнью. Все было в порядке вещей. И, казалось, быть иначе не могло. Но настал момент, когда она поняла, что вся ее жизнь не стоит ничего. В тот день она и повстречала свою душу.
Она появилась внезапно. Просто объявилась не пороге ее квартиры в виде обычной на первый взгляд девушки. Кто она и зачем пришла, навсегда осталось загадкой. Она просто пришла. И это было правильно, это было верно, это была судьба. Когда они первый раз встретились взглядом, они обе поняли тот тайный смысл, который позволил им родиться на свет. Три месяца они были вместе, три месяца они ЖИЛИ. Жили не той жизнью существования, которая была ДО, они просто стали единым целым, как стрелки часов, доходя до цифры двенадцать на минуту становятся одной стрелкой. Это было реальностью. За все это время они не сказали друг другу ни слова, они просто смотрели друг на друга, и не могли отвести взгляда, не могли разорвать сплетения пальцев. Порой они обе стояли у окна и смотрели в отражения друг друга, узнавая в каждой себя. Они кормили друг друга зелеными яблоками и смывали поцелуями остатки сна, а потом, когда наступал день, каждая из них становилась все печальнее. И никто не мог объяснить причин той грусти, но когда одна плакала, глядя в ночь, отраженье другой покрывалось рябью слез. Они дарили друг другу каждую звезду, каждый луч луны, когда одна начинала говорить, вторая заканчивала непроизнесенную до конца фразу. Они были вместе. Они жили. Три месяца. Девяносто два дня.



А потом одной из них пришлось уйти. Она вышла из дому, чтобы купить яблок. Она обошла три магазина, три часа ее не было, а когда она вошла в квартиру, ее жизнь оборвалась. Она увидела, что никого нет. Она поняла, что осталась одна. Напрасно она обходила комнаты дома, напрасно звала свою душу... Ее не было, и она это знала, но не могла в это поверить. Она устало опустилась на кровать и увидела три листка бумаги лежащие у ее ног. Это был конец. Это быол письмо, написанное ей самой, письмо, написанное ее душой. С первой прочитанной строчкой она умерла. Она знала, что там написано, даже не читая его. В письме было прощание, были слезы, была горечь, была вся боль человеческих судеб. Она писала, что не может остаться, писала, что вынуждена уйти. Она не назвала причин, но этого и не было нужно. Девушка все знала без слов, без объяснений, без оправданий. Когда ее глаза отпустили последнее слово, написанной столь нежной и знакомой рукой, она закрыла глаза и ушла во тьму. Когда она вернулась, прошло три дня, и она увидела раскрытое окно, которое стало дверью для ее души. Она подошла к нему и закрыла дрожащей рукой. Безнадежно стала вглядываться в свое отражение, все еще глупо надеясь увидеть в нем образ смысла своей жизни, которая вновь превратилась в существование. Все было напрасно - из окна на нее смотрела лишь она сама. Это стало последней каплей. Она вновь закурила. Вновь взяла в руки письмо и вернулась к кровати.



Когда кто-то из старых знакомых зашел в тот дом, там было пусто. Постель была убрана, на столе лежали три яблока, пожелтевших от времени и сухости. В комнате гулял утренний ветер, гоняющий в воздухе пепел от сигарет. Было холодно, было одиноко, и все вокруг было пропитано грустью и невыразимой любовью. На подоконнике возле раскрытого окна лежали три листка бумаги...Они были абсолютно белыми - снег смыл все слова и унес их в небо. А на оконном стекле январский мороз построил из снежинок причудливое сплетение двух силуэтов, обнимающих друг друга так, чтобы не расставаться никогда...






Но если закончен путь без конца,
К чему откровенность лица?

Помни...